Здесь нет людей. И дай бог, чтобы никогда и не было. Потому что если они появятся – значит, случилось что-то страшное. Безумное. Варварское.
Он крепко, чтобы вдруг не передумала, взял меня за руку и подвел ко входу в небольшой неприметный домик где-то на задворках в центре Москвы. Краем глаза я заметила, что его ворота для машин завешаны колючей проволокой. Внутри – бетонный пятачок, голые стены и маленькие крючки на них. – Куртку можете повесить – не понадобится, – распорядился он. – Да, там тепло, комнатная температура. Там – это в этой пропасти? Я сделала два шага от гардероба (даже противоатомный бункер начинается с вешалки!) и глянула вниз. Ужас охватил меня, и стало жарко и без куртки. Я видела круглую, солидного диаметра шахту, но, несмотря на хорошее освещение, не видела ее конца. Потому что глубина – 43 метра. «Это как 15-этажная хрущевка», – шепнул он. Вскоре заметила лестницу – одну сплошную винтовую лестницу, которая уютно и ловко раскинулась в этой шахте. Ступени – из тонких пластин железа, как на эскалаторах, перила – из добротных дубовых брусков, как в вестибюлях. Спускаемся потихоньку, озираясь в этом колодце без дна. Стены сделаны из таких же чугунных тюбингов, как в метрополитене. И везде трубы, трубы, трубы... Еще год назад, топая по этой лестнице, я бы подумала: вот это я забралась, вот это круть! А сейчас, за три ступени до конца, меня внезапно охватил ужас: как же я не хотела спускаться сюда! Мне казалось, что, если мы однажды сойдем вниз, назад дороги уже не будет.
Бункер-703
– Подземные защитные сооружения бывают двух типов – для мирного населения и спецобъекты: они и для военных, и для гражданских, в том числе для членов правительства и разных министерств, – объяснял тем временем мой провожатый. – Вот мы с вами сейчас в один из таких реальных спецобъектов и спустились. Официально они именуются «специальные фортификационные сооружения». Но для удобства можете говорить спецбункеры. И они не для того, чтобы в них прятаться. А чтобы сохранять бесперебойную работу ведомств во время войны. Сюда спускается командование и отсюда работает. Это соответственно первоочередные мишени противника – поэтому они гораздо лучше защищены по сравнению с теми, что для граждан, и засекречены. Но вот этот наш рассекретили – в 2018 году. Он относился к МИД РФ. Тут хранились его спецархивы. А теперь сюда могут попасть и «посторонние», поскольку сейчас это музей – «Бункер-703». А мой спутник оказался его научным руководителем, историком Дмитрием Юрковым. Наконец, минут через 10, спустились. И уперлись в тяжеленную, весом в несколько тонн серую герметичную дверь с красным вентилем посередине. – Дверь сейчас загерметизирована – как при боевом режиме, как должно быть во время войны, – поясняет Дмитрий. – Вот вам ключ, вставляйте. Он дает мне что-то типа гаечной штуковины, только размером побольше. Вставляю в центр вентиля, кручу. На нас рвется масса спертого воздуха. Открываю максимально медленно, чтобы не сшибло этой волной. За дверью – длинный-предлинный тоннель...
Знать можно, считать – нет
– Да уж, по хранению архивов мы впереди планеты всей, – усмехаюсь невольно, потому что подземелье ошеломляет. – Вот бы для обычных, рядовых граждан такое построить. – Для обычных людей подобное строить смысла нет, – пожимает плечами хранитель спецбункера. – Гражданское убежище само по себе – не мишень для удара противника. Бить туда прицельно глупо. Это все равно что пытаться стрелять по каждой многоэтажке. Я замечаю в углублении обшарпанной стены жестяную банку с алой этикеткой. «Задний окорок. Вес нетто 14 фунтов. Продэкспорт Румыния». Рядом на альбомном листе по транспаранту выведено красной и синей гуашью: «Примерный суточный рацион №2 на одного укрываемого. Сухари – 300 гр., консервы мясорастительные – 180 гр., карамель в завертке – 35 гр.»... – А сколько граждан все-таки сможет здесь разместиться? – Секретная информация, – качает головой Юрков. – Суммарные общие сведенные данные по мобилизационной подготовке страны – это государственная тайна. – А если я по официальным картам убежища сама вручную пересчитаю? – пытаюсь соригинальничать. – И опубликуете где-то или расскажете кому-то – то можете пойти по статье 283.1 УК РФ – до 8 лет, – стальным голосом предупреждает Дмитрий, пока я разглядываю карту, стараясь не считать. – Ой, а они, оказывается, не прямо везде. Но совсем рядом с моим домом есть одно, а я и не знала... – Значит, в случае объявления режима УП – угрожающего положения (то есть война очень вероятна) – вас в 24 часа расквартируют – вы будете обязаны выехать из дома до истечения календарных суток. В ваше жилье заселят какого-нибудь главного инженера или замдиректора завода, чье производство нельзя остановить в войну (или чиновника, или сотрудника ЖКХ), и он будет спускаться на сутки-двое в укрытие при объявлении воздушной тревоги. А вас эвакуируют в какую-нибудь деревню за городом, и шанс выжить у вас будет больше, чем у того, кто останется в вашем доме.
Эй вы там, наверху!
Постепенно, за десятилетия, артезианские воды подмывали тоннели «нашего» бункера, они трескались. Документы, которые тут хранились в чемоданах и сейфах, вывезли в резервное хранилище, чтобы они банально не утонули. – МИД с капитальным ремонтом не справился – тут очень большие проблемы с гидрогеологией, – поясняет Дмитрий Юрков. – Надо было вложить сотни миллионов рублей, чтобы больше ничего не протекало. На 20 лет бункер передан в аренду коммерческой организации – нашему музею. Для архивов он больше непригоден, поэтому и командный пункт у нас расположить нельзя. И мобилизационного задания, как у госучреждений, чьи укрытия и убежища сейчас готовят, у нас нет. Но в случае чего мы всех желающих, разумеется, укроем. Понятно – безвозмездно. И наш бункер будет понадежнее, чем самый глубокий подвал или подземный паркинг. Мы шли и шли по коридорам. В разных помещениях находились натянутые на пластиковые головы противогазы всевозможных типов и моделей (советские, а значит, работают исправно, только фильтры запылились). Правда, жутковатые на вид, особенно маленькие, для детей. В иных закутках и вовсе лежали манекены-младенцы – в странных люльках. «Камера защитная, детская, КЗД-4» называются. А вот коллекция противохимических пакетов на все случаи жизни. А тут – цистерны с водой, баки с воздухом и реагенты, которые удаляют углекислый газ. Каски, кирки... Обратно, наверх, наружу, шли молча. И вдруг за три ступени до конца мне снова стало не по себе – как же не хотелось выходить отсюда! А что, если за то время, пока мы бродили под землей, там, наверху, что-то... произошло? Время такое, что мозги у всех реально застопорились. Вдруг у кого-то совсем снесло крышу и он потянулся к той самой кнопке... С трудом открыла настежь дверь – и меня ослепил... нет, не свет от ядерного взрыва. Снег. Он был белый-белый, до боли в глазах. Резко пахло морозом и жизнью. И это было здорово!
0
