Первый в мире государственный Музей игрушки был открыт в Москве в октябре 1918 года. Потом его перевели в Сергиев Посад, где был создан НИИ игрушки. У нас понимали значение игрушки для становления советского человека...
В советские времена игрушечного изобилия не было, каждая игрушка становилась событием, и потому их помнили всю жизнь — всех этих косматых мишек, зайцев и кукол-красоток. У меня, например, была симпатичная кукла Лина, занимавшая позицию трудяги-золушки, задумчивая Айсу, привезенная кем-то из Баку и игравшая роль принцесс.
Были еще блондинка Нина с тупыми глазами, ходившая за руку и вопившая при наклоне «мама», и надевавшаяся на руку глумливая бабка Матрена — в зависимости от игры она могла быть и Бабой-ягой, и волшебницей, а также кособрюхий медведь Потапыч и, главное, две мои первые любви, зайцы Иван Иванович Московский и Иван Никифорович. Простак Никифорыч все время имел вид страдальца, которому чего-то недодали. А Иван Иваныч был бонвиваном и, как сказали бы сейчас, типичным пикапером. Его косоватые красные глазки стреляли то в сторону Лины, то в сторону Нины, то, страшно сказать, в сторону единственного мальчика в моей коллекции — наряженного в дурацкие белые гамаши и красный плащ принца, в честь деда названного Васей.
У подруг куклы были другими, хотя тоже очень простыми. А были еще игрушки сверхпопулярные, какие были у многих. Они — точно маленькие кирпичики, из которых было сложено то странное время, про которое уже крайне трудно что-либо объяснить детям. Но вспомнить их хочется.
ШВЕЙНАЯ МАШИНКА
Лихо строчившая, она реально могла соединить два кусочка ткани. Обладая редкой криворукостью, даже я смогла сшить юбку для Лины. За это, кстати, мне крепко поддали, хотя подол от маминого платья с люрексом был отрезан аккуратно. Кукол обшивали и кормили из кукольной посуды. Таких уже нет: круглоголовых, с рахитично расширенной грудной клеткой и вальгусным искривлением голеней. Их купали в пластмассовых ваннах. Пупсы не вырастали, они были вечными детьми без половой идентификации. Это было то самое «оно», существа третьего рода, но очень милые.
ЛУНОХОД И «УМКА»
Напоминающее крабика чудо с пластмассовым куполом, под которым виднелись фигурки космонавтиков, воздавало должное космическим свершениям страны. С точки зрения технического воплощения луноход был безупречен: умел подолгу ездить вперед-назад, поворачивать, мигал лампочкой, нервно попискивал. Но мотор «луника» был слабоват и препятствия штурмовать не желал. Побивала рейтинг крабиков только машинка «Умка». Она умела отворачивать от препятствий, искала пути к отступлению и даже… не падала со стола! Только заехав в тупик попой, она обиженно замирала — обычно где-то под шкафом или кроватью. Причем никакой электроники в ней не было, это было чисто механическое чудо инженерной мысли.
«ЗА РУЛЕМ»
Чуть позже появившаяся суперигра «За рулем» стала для советской детворы сенсацией похлеще, чем для нынешней молодежи выход нового айфона. Машинка с магнитиком под днищем стояла на месте, а эффект езды создавался за счет вращения поля под ней. В основании игры была панель управления с личинкой для ключа зажигания и рычагом пересабелькой (полой, закругленной на конце), к которой прилагались и ножны. Главной фишкой коня было его сатанинское ржание: потянув за петельку под гривой, можно было исторгнуть из красного Буцефала звук, от которого сжимался мочевой пузырь и холодели рукиноги: «Йоху-хаху-яг-гы-ы-ыа-о-о!» Это был стон загубленной души!
«ВОЛГА» И ДВУКОЛКА
Педальные машинки — заветная мечта любого ребенка в СССР — были доступны не многим. А вот пластмассовая «Волга» 21-й модели с рогатым рулем на крыше позволяла гонять по квартире, бибикая на поворотах. При определенной сноровке эта машина могла обгонять даже трехколесную педальную двуколку, запряженную жестяной лошадкой. Это чудо, доступное лишь детям самых богатых родителей, лично мной так и осталось неопробованным. Кстати, тех, кто не давал кататься, мы не любили, отчаянно им завидуя. Не исключаю, что именно эта модель конной упряжи и породила позже грубовато-презрительное выражение «лох педальный».
ФИЛЬМО- И СТЕРЕОСКОПЫ
Сейчас трудно поверить, но в советские времена мультфильмы показывались не слишком часто, а фильмы-сказки — вообще только по субботам в передаче «В гостях у сказки», которую вела Валентина Леонтьева. Зарядив в аппарат под названием «фильмоскоп» пленку, погасив свет и направив луч фильмоскопа на простыню, повешенную на стену, можно было, крутя ручку, смотреть сокращенный вариант фильма или мультфильма.
Под каждым кадром было описано, что изображено на картинке. «Ручной» фильм был статичен, но позволял развивать технику чтения. Ну а стереоскоп был первым советским 3D — вставленные в него фото становились объемными.
БЕГЕМОТ-ОБЖОРА И ЛЯГА-СТРАШИЛКА
В СССР почему-то любили бегемотов. Потому и вариаций этой игрушки существовало множество. Один бегемот по нитке бежал за резиновой грушей, другой мог заглатывать шарики, которые подбрасывались вверх с помощью пружинной конструкции, третий умел плавать, пока не был потерян ключ... Ну а лягушка, закрепленная на конце пластмассовых «ножниц», была оружием — с ее помощью вполне можно было от души засветить в глаз обидчику.
ЗАВОДНЫЕ ЦЫПЛЯТА
Прыгающие заводные ляги, цыплята, медведи и зайцы с барабанами объединялись в целый зоопарк. Они и сейчас умиляют.
БУМАЖНЫЕ КУКЛЫ
Их вырезали из бумаги и клеили на картон — для плотности. А потом вырезали платья, стараясь не срезать загибающиеся бумажные крепления. Самые умелые рисовали одежду для кукол (даже вожделенные импортные джинсы!) самостоятельно.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Все перечисленные игрушки были сняты с производства или уже не пользуются спросом у наших продвинутых детей. Ну что же, время не должно стоять на месте. Но воспоминаний это не отменяет. Кстати, спустя годы я поняла, что любимые игрушки детства иногда оживают и вполне могут встретиться в жизни. Многие мои подруги даже внешне были похожи на Лин-работяжек, я восхищалась красивыми женщинами Айсу, неоднократно страдала от всяких бабок-ежек Матрен и видела массу глупых красавиц, способных идти по жизни лишь с чьей-то поддержкой. Некоторые знакомые превратились с годами в кособрюхих медведей, иные Никифорычи добились многого благодаря умению давить на жалость, а попытки усмирить страсти бонвиванов кончались провалом.
Ну а личная судьба моих игрушек сложилась так.
Лина сильно пострадала от макияжа, нанесенного мною ручкой. Игрушки, как и люди, вообще часто страдают от добра, о котором не просили... Она со временем полысела, потеряла ресницы, но доживает век со своим принцем в изрядно полинявших гамашах. Они обитают на даче и в общем-то это счастливая старость: она не одинока, и им есть что вспомнить.
Блондинка Нина постарела красиво, по-прежнему ходит только за руку, иногда издавая крик, в котором «мама» уже не читается. Она живет там же, жалуясь на устаревшие модели платьев кособрюхому медведю Потапычу, который пережил тяжелую полосную операцию после атаки моли, но выздоровел и вполне оптимистичен. Ему нравится жить — и в этом его сила.
По соседству с ними живет и Айсу. Увы, она так и не нашла себе пары.
Иван Иванович Московский много лет назад подвергся надругательству со стороны нетрезвых друзей своей хозяйки. На время став мячом, он потерял уши, хвост и глаз, но и сейчас уверен в своей неотразимости и заливает байки о своих амурах в обвислые уши Никифорыча.
Никифорыч в порядке, но, подозреваю, тайно пьет, ибо даже из самого устойчивого положения непременно падает мордой вниз.
А бабка Матрена куда-то исчезла. Думаю, однажды ночью она просто ушла на поиски того времени, когда она была почти на полвека моложе.
Осудить ее за уход я не могу. Потому что и сама ушла бы туда. Но не знаю дороги...
0
10.00
