В начале октября несколько фигуристов из России в рамках международного спортивного фестиваля оказались в стране, о которой слышали в основном страшилки. Северная Корея — загадочная, изолированная, необычная. Строгие проверки, закрытые улицы, выступления перед Ким Чен Ыном и обычаи, о которых почти ничего не известно... Танцоры-юниоры Таисия Шепталина и Дмитрий Пекин и их тренер Ксения Алексеевна Конкина поделились с «СЭ» деталями поездки: от тренировок на катке до встреч с местными жителями и уникальных впечатлений.
Конкина: Нас пригласила Федерация фигурного катания России. Честно говоря, я даже не знаю, по какому принципу выбрали именно нашу пару, но мы безумно благодарны, что в поездку отправили именно нас. До этого момента я, если честно, вообще не слышала об этом фестивале — даже не думала, что Северная Корея может что-то подобное проводить. Уже потом тренеры рассказали, что лет десять назад у них проходил похожий фестиваль. Так что, когда нас пригласили, мы очень обрадовались — прекрасный опыт и для детей, и для тренеров, и для всей федерации.
Шепталина: Мы удивились. Достаточно сильно, потому что страна необычная. Сначала даже был небольшой страх — от неизвестности, что мы увидим.
Пекин: Да, страна необычная. Мы знали, что там все очень строго. Нам рассказывали пару страшных историй. Понимали, что нужно быть осторожными.
Пекин: Говорили про парня, который учился в университете и приехал в КНДР, кажется, что-то изучать. Зашел в музей, начал фотографировать запрещенное — и его посадили в тюрьму на пять лет. Поэтому немного волновались.
Конкина: Нет, совсем не страшно. Наш главный тренер, Алексей Юрьевич Горшков, когда был молодым — примерно в моем возрасте, лет 22-23, — работал там некоторое время. Тренировал три танцевальные пары и говорил, что ему там очень понравилось. Это нас успокоило.
Шепталина: Нет, всем было интересно. Интересно побывать в другой стране, это опыт.
Пекин: Нас отвезли в один сувенирный магазин, но особо никто ничего не просил. Мы сами купили. Лично меня дедушка просил привезти валюту — он коллекционирует деньги из разных стран, у него уже больше 90 разных денежных единиц. Но, кажется, из КНДР нельзя вывозить деньги. Так что только сувениры купили.
Шепталина: В основном на русском. Нам переводили с корейского. У нас был гид-переводчик. У северных корейцев если кто-то и знает английский, то только самые базовые слова.
Пекин: Я общался исключительно на русском. Было забавно, когда корейцы на репетициях пытались объяснить нам что-то на своем языке. Не знаю, что они думали — может, что мы их все-таки поймем.
Водоемы грязные, но люди все равно рыбачат
— Как вас встретили?
Шепталина: Сам перелет был тяжелый, самолет сильно трясло. Когда прилетели — туман, пасмурно. Нас встречали в национальных платьях, сфотографировали и отвезли в отель. Еще тщательно проверяли при выходе чемоданы, телефоны. У нас ведь было много фигуристов — открывают чемодан, видят коньки, потом следующий — опять коньки. И каждый раз удивлялись. Люди выглядели почти одинаково: мужчины все с черными волосами, в пиджаках. Сразу ощущается — мир у них закрытый, строгий.
Конкина: В аэропорту нас сразу встретила гид — приятная женщина, все время была с нами, вплоть до обратного рейса во Владивосток. Прекрасно говорила по-русски, никаких проблем не возникло. В отеле, кстати, почти все говорят по-русски. Мы и английский толком не использовали. Всегда ездили вместе нашей командой из пятнадцати человек. Один раз только разделились, потому что тренировки были в разное время, а так: от гостиницы на каток, с катка — обратно.
— Окна по дороге в отель были открыты или все зашторено?
Пекин: Открыты. Сначала мы видели поля, потом начались дома. Гостиница у нас была высокая, мы жили на 27-м этаже. Я заметил, что у них водоемы грязные, но люди все равно рыбачат. Интересно: они эту рыбу потом едят или просто ради интереса ловят? Надеюсь, в ресторане нас кормили другой рыбой.
Конкина: Я все время удивлялась, как у них все ухожено! Газоны подстрижены под один уровень, кустики ровные, чистота невероятная. И почти нет светофоров! За все время, наверное, один-два видели. Вместо них стоят женщины-регулировщицы. На каждом большом перекрестке у них круг и посередине — девушка в форме, регулирует движение. А вечером на ней жилет с огромными круглыми фонариками, как новогодние шары, красные такие, чтобы ее было видно издалека.
— Как выглядели улицы и дома?
Конкина: Есть похожие на наши «сталинки», и обычные «панельки», и современные строения — со стеклянными фасадами, подъездами, парковками. Не «Москва-Сити», конечно, но уровень хороший. Видно, что город развивается. Единственное — все очень однотонное. Ни одной яркой вывески! Все серое, коричневое, никаких реклам, баннеров. Даже немного грустно от этой монохромности.
— Отель повеселее?
Конкина: Отель был просто замечательный, стоял в очень красивом месте. Сначала мы ехали через территорию, где стояли здания вроде спортивных залов — похоже на наш Новогорск, базу для спортсменов. Потом через лес, и вот — высокий отель, этажей тридцать, не меньше. Из окон видны лес, поля, зелень. Погода была отличная, тепло. Сам отель чистейший, видно, что ухаживают. Мебель не новая, но аккуратная, все работает. У меня в номере был скол на углу в стене, и видно, что его заделали. Убирались два раза в день! Меняли халаты, тапочки, застилали постели — я такого нигде не видела.
— Связь с внешним миром присутствовала?
Шепталина: Мы думали, что вообще не будет. Но потом сказали, что можно купить Wi-Fi в гостинице — два доллара за десять минут. Мы брали, чтобы созвониться с родными и сказать, что мы доехали. Без интернета жить не тяжело — времени сидеть в телефоне не было. Почти все время мы проводили на катке.
— Как строился распорядок дня?
Конкина: Нам давали расписание на русском языке — все четко. Город начинает жить очень рано: уже в пять-шесть утра все на ногах, потому что темнеет у них в семь вечера. Поэтому и выезды у нас были ранние — где-то в семь-полвосьмого. Завтрак, потом на каток, там тренировки по видам, потом репетиции общего номера дружбы с местными и китайскими спортсменами. Они ставили совместный номер, долго готовились, а потом уже шло шоу. Мы, тренеры, сидели, пили чай-кофе, общались.
Не было ни одного человека, кто бы не улыбался
— Как выглядел ледовый дворец?
Конкина: Снаружи похож на большой чеснок. Внутри все чисто, уютно, тепло — что мы, тренеры, особенно любим. Раздевалки просторные, с душевыми и сушильными комнатами. Все для спортсменов. Похоже, что там часто тренируются хоккейные команды — раздевалки большие, под полную команду.
— Тренировались вместе с корейцами?
Шепталина: Нет, отдельно. Мы были вместе с Китаем и Узбекистаном.
— Что показывали на выступлениях?
Шепталина: У нас было два шоу, и на каждом — свои программы. Две произвольных и одна короткая. Специально ничего нового не ставили — просто катали свои программы. Было необычно кататься почти в темноте, только при прожекторах. Тяжело ориентироваться.
— Были ли какие-то требования по программе? Например, ограничения по музыке, костюмам?
Конкина: Из российского посольства приходили, немного расстроились, что у ребят не русская музыка — не национальная, скажем так. Но мы до последнего вообще не знали, что там будет происходить: называлось это «фестиваль», а потом вдруг объявили, что пройдут соревнования. Мы уже вошли в сезон, у всех готовые программы, так что поехали с ними. Делать что-то новое времени не было, музыку тоже отправили заранее — за месяц. Конечно, возможно, было бы интереснее сделать показательный номер, но зато ребята откатали свои программы и показали себя.
— Как реагировали зрители?
Конкина: Очень по-разному. Было три шоу. На первом сидели, видимо, партийцы — все одинаково одеты, сидят ровно, хлопают строго по команде. Мы даже шутили, что у них, наверное, регламент — «10 хлопков, и хватит». А вечером пришли обычные зрители — совсем другое дело! Кричали, аплодировали, радовались, ребята потом сказали, что это необычно, когда все выступление им хлопают.
Пекин: Когда мы делали финальный поклон и ехали по кругу, я специально смотрел в лица — кажется, не было ни одного человека, кто бы не улыбался.
— Видели, как катаются северокорейские спортсмены?
Пекин: Да, по телевизору в коридоре шла трансляция. У них сильная спортивная пара, очень понравились. Катание у них хорошее, размашистое. Прыжки, может, не самые сложные, но мощные, с запасом. Когда они показывали лучшие элементы, один парень сделал три сальто подряд. Впечатляет. Главное там — зрелищность, чтобы публика хлопала.
Конкина: Пересекались только на льду. Они переодевались в другом крыле катка, выходили только на общие номера. У них замечательная одиночница — сильная, пластичная, вращения отличные, публика ее просто обожает. И пара еще была — без ультра-си, но такие эмоциональные. Мы даже сначала подумали, что это танцоры.
— Чем вас кормили?
Шепталина: Кормили хорошо, но очень много хлеба и картошки — просто во всех вариантах. И почти каждое блюдо сопровождалось бульоном и кимчи. Мы его попробовали один раз — и больше не ели. Это маринованная острая капуста. У них кимчи стоит на столе всегда — и на завтрак, и на обед, и на ужин. Еще всегда подавали рис и бульон. Ресторан был с отдельными комнатами — каждая группа питалась отдельно. Нам блюда приносили по очереди. Сначала подумали, что еды мало, а потом оказалось, что это просто закуски — потом начали приносить все больше и больше. К еде быстро привыкли, но под конец хотелось уже домашнего, привычного. Было много необычного — например язык в жареном тесте или зелень во фритюре.
Конкина: Думаю, для нас готовили отдельно. Потому что всегда были и куриный бульон, и пюре, и котлетки, и рыбка. Но при этом обязательно стояла кимчи. Я обожаю азиатскую кухню, поэтому ела все подряд. А главное — детям все подходило, никто не голодал. Было и мясо, и рыба, и гарниры, и супчики — все вкусно и разнообразно.
— Что самое необычное пробовали?
Конкина: Холодную лапшу. Что-то вроде рамена, только с устричной пастой. И ледяной! Мы до этого гуляли, дул сильный ветер, хотелось чего-то горячего... а тут холодная лапша. Для меня, мерзлячки, это было испытание. Порции просто гигантские! Реально как кастрюля борща.
Видели Ким Чен Ына вживую
— Экскурсии были какие-то?
Шепталина: Нас свозили в лес, где раньше жили бабушка и дедушка Ким Чен Ына (первый президент КНДР Ким Ир Сен и его жена. - Прим. «СЭ»), рассказали, как это было. Потом проехали по центру, мимо дворца Ким Чен Ына, потом — обед. После этого заехали в магазин. Мы были уставшие, акклиматизация, поэтому не все запомнили.
Конкина: Рядом с домом Ким Ир Сена колодец с «священной водой» — попробовали все. На вкус, честно, странная, с железом, но утоляет жажду. Пили из чашечек из тыквы — тоже традиция.
Пекин: Потом поняли, что из тех же кувшинчиков пили и другие люди. Не очень гигиенично получилось.
— Можно было фотографировать?
Конкина: Да, на экскурсиях можно. Мы много фотографировались, но заранее предупреждали — нельзя снимать людей тайком. Еще во Владивостоке, перед посадкой, нас предупреждали: «Никаких фото! Ни в самолете и так далее». А там, наоборот, все сами хотели сфотографироваться! Со мной много корейцев делали фото — я же блондинка с голубыми глазами, для них экзотика. И Диму Пекина тоже все просили — он светловолосый. Кстати, там у женщин всего 20 разрешенных стрижек, а у мужчин — 10. И нельзя носить длинные волосы. А у меня волосы ниже талии — все хотели меня потрогать! Мы вообще все для них были высокие, необычные. Рост у них в среднем 150-155 у женщин, у мужчин — до 170 см.
— Были какие-то строгие запреты?
Шепталина: Нет, ничего не запрещали. Только в автобусе попросили поменьше смеяться — потому что могут подумать, будто мы смеемся над местными.
— И много смеялись?
Шепталина: Очень. (Смеется.)
Конкина: Самый главный минус лично для меня — нельзя гулять. Совсем. Без гида выходить запрещено, только вокруг отеля можно было пройтись — там три беседки, зона барбекю. Все. А так — гостиница, автобус, каток, обратно. Вот это мне было тяжело, я люблю пройтись, проветрить голову.
— А с гидом можно было поговорить просто о жизни?
Конкина: Мы пробовали, да. Иногда она делала вид, что не понимает, и мы решили, что просто не имеет права отвечать. Но на пару вопросов все же ответила. Я спросила, какие у них зарплаты. Сказала — примерно 10 долларов в месяц! Мы, конечно, удивились. Пиво стоит 50 центов, сигареты — столько же. Платить можно долларами, евро, юанями.
Еще я спрашивала про детей, сколько нужно иметь в семье — видели много женщин с детьми, думали, может, есть регламент. Она не ответила. Только сказала, что декрет у них 10 лет. И что женщины не работают на «тяжелых» работах — в основном они переводчицы, администраторы.
— Что больше всего запомнилось?
Конкина: Наверное, сам праздник — 80 лет Трудовой партии. Нам выдали красивые пригласительные на русском языке. Это было грандиозно! Огромный стадион, тысячи людей, выступления, акробаты, фаер-шоу, военные — все. Мы видели Ким Чен Ына вживую, как он говорил речь. Было очень зрелищно. Только жалко девушек-скрипачек — сидели в оркестровой яме под дождем, промокли, а мы под навесом. Но, конечно, масштаб потрясающий. И видно, как они обожают своего лидера. Когда он выходил, все вставали, хлопали, как будто каждый ждал, что он посмотрит именно на него.
Пекин: На противоположных трибунах сидели люди с разноцветными карточками, и они их меняли, складывая картинки — дракона, узоры. Огромный стадион, все организовано очень зрелищно, было ощущение, что задействовали весь город.
— А из минусов, кроме запрета гулять, что-то еще?
Конкина: Никаких минусов. Сначала мы не хотели идти на концерт — сказали, что там будет Шаман, российский исполнитель, а мы подумали: «Ну видели уже и дома еще можем посмотреть». Дети устали, сами уставшие. Но хорошо, что поехали — потому что в итоге это было одно из самых впечатляющих событий поездки. Только благодарность за такой опыт.
0
10.00
