17 октября президент России Владимир Путин приехал во ВГИК, где по случаю 100-летия Всероссийского государственного института кинематографии выслушал обширные чаяния деятелей кино и некоторые удовлетворил: теперь студенты, желающие получить второе высшее образование во ВГИКе, не станут платить за обучение. А также документалистам не нужно будет брать справки на телеканалах по поводу заинтересованности телевизионщиков когда-нибудь показать такие фильмы. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников сомневается в том, что это именно то, из-за чего президенту следовало приезжать во ВГИК.
ВГИК готовился к визиту Владимира Путина очень тщательно. То есть для начала его пришлось, по рассказам организаторов этого процесса, прилично (нет уверенности, что до конца) отмыть. И теперь на нескольких чистых этажах преподаватели и студенты (тоже вроде чистые) замерли в ожидании президента.
На десятом этаже находится сейчас факультет анимации и мультимедиа. Войдя в одну из полутемных комнат, я увидел ту, от которой с раннего детства и всю жизнь состою в бессильной боли и страстном желании, а главное, невозможности предупредить о страшной опасности, грозящей моим кумирам. То есть я увидел, конечно, старуху Шапокляк.
На стуле перед Шапокляк сидела Наталия Дабижа, руководитель курса режиссуры анимационного кино.
— Вот эта кукла, Шапокляк, которая стоит перед вами на столе, так похожа на ту самую! — не удержался я. — Но это же не может быть она!
Как может быть именно она той самой Шапокляк, которую ты помнишь как главное зло в мультике, который ты посмотрел самым первым в своей жизни — так по крайней мере говорила твоя мама.
Наталия Дабижа с некоторым даже, по-моему, сомнением покрутила в руках куклу.
— Да нет,— пожала плечами,— та же самая. Мне ее режиссер после съемок подарил. Я ее одушевляла. И она все эти годы стоит у меня дома.
— Все эти годы, то есть лет 50? — недоумевал я.— Таким образом, Шапокляк сейчас именно в своем возрасте!
— Как раз 50 лет,— подтвердила Наталия Дабижа.— Тогда мы эту картину как раз закончили. И кстати, делали все почти так же, как сейчас.
Она кивнула на девушку, которая на экране компьютера заставляла повернуться еще одну куклу, которая неподвижно стояла на столе.
— Но компьютеров не было же,— сказал я.
— Компьютеров не было,— согласилась Наталия Дабижа.— В остальном все так же. Ну, не было памяти последнего кадра, конечно. И нам приходилось держать в памяти последнее движение.
— Видимо, память была хорошая,— предположил я.
— Да,— согласилась она.— И интуиция. Это все было. За это нас и ценили. Я, например, в 1996 году Emmy получила. За «Зимнюю сказку». Личную Emmy дали, как аниматору. Я это очень ценю, хотя разве это главное? А теперь вот с плеткой стою, ругаю их…— Она кивнула на девушку, которая старалась одушевить на компьютере свою куклу.
— По матрешкам! — раздалась команда в коридоре.
Да, конечно, только здесь могли так проинформировать о приближении президента России.
— Мы сегодня зажжем! — предупредил меня министр культуры Владимир Мединский, проходя мимо.
Ждать оставалось недолго.
Владимир Путин, появившись на десятом этаже, прежде всего пожал руку старухе Шапокляк (на мой-то взгляд, это совершенно необязательно было делать).
Потом постоял перед куклами из «Гофманиады», и ее режиссер Станислав Соколов рассказывал ему, какие они на самом деле, а не такие, какими кажутся. Но все-таки президент, по-моему, спешил уже перейти от созерцательной части своего приезда во ВГИК к созидательной, то есть к совещанию с выпускниками, мастерами и студентами ВГИКа.
Но пока в соседней комнате девушка увлеченно рассказала президенту про историю, над которой сейчас работает. В этой истории были часы с кукушкой и мальчик, который не мог ходить. Кукушка потом ожила, но чуть не погибла, и мальчик, чтобы спасти ее, заставил себя встать…
— Хорошая сказка,— одобрил Владимир Путин.
— Наташа из Дмитрова. Снимает фильм воспоминаний из своего детства. А поскольку она из Дмитрова, то и воспоминания у нее из Дмитрова.
Объяснение было исчерпывающим.
— Я рисую только свет,— сказала Наташа,— а не предметы. И пока не очень получается. Видите, слишком живой фон…
Она искренне поделилась с ним тем, из-за чего переживает сейчас больше всего на свете.
— Лучшее — враг хорошего,— успокоил ее президент.
— Да? — с сомнением переспросила она.
Нет, не убедил.
— А вот золотая рыбка…— старалась заинтересовать его и Наталия Дабижа.
Владимир Путин всматривался в золотую рыбку уже совсем не спеша. Он провел здесь всего несколько минут, а это же был сейчас уже совсем другой человек, чем тот, что недавно вошел на десятый этаж.
— А здесь мы снимаем легенду об образовании Волги и Каспия,— сказал ему ректор.— Хотите посмотреть, что уже отснято?
И на экране компьютера ему показали сделанный кусочек фильма.
И было такое впечатление, что он просто не может оторваться от экрана. То есть стоял и стоял.
«…У Волги появилось много детей, а Каспий так и остался бобылем…» — доносилось с экрана. А я думал о том, что эти фильмы, эти куклы и эти люди способны что-то такое сделать с любым человеком, чего больше никто и ни за что не способен. И вот прямо сейчас и делали.
Причем ведь это было возможно только на этой небезынтересной работе: час назад Владимир Путин в Министерстве обороны запускал ядерные ракеты, а теперь здоровался за руку со старухой Шапокляк и застывал перед золотой рыбкой — той самой, между прочим, той самой… из «Сказки о рыбаке и рыбке»…
— Надо, кстати, у губернаторов, которые ближе к Каспию, попробовать денег взять,— озабоченно говорил ректор президенту, когда они шли к лифту.— И полнометражный фильм будет!
Потом они еще прошли по этажу, где находится операторский факультет, и кинооператор Игорь Клебанов рассказал, что сейчас они тут отрабатывают сцену прихода Раскольникова к старухе процентщице.
— Как страшно-то,— признался президент.
Но ведь ядерный мир, в котором час назад по его приказу взлетело сразу все, о чем не хотелось даже думать, в ожидаемом и планируемом направлении, был гораздо страшнее.
Концовка экскурсии по ВГИКу была ударной: руководитель мастерской Александр Федоров вместе со студентами пел президенту казацкую песню, в которой были такие, например, слова:
Когда мы были на войне,
Каждый думал о своей
Любимой или о жене…
И я удивлялся этим двойным стандартам казаков, которые на войне умудряются думать не только о жене, но еще и о любимой. Меня потом, конечно, разубеждали: о любимой думали неженатые… Но тут уж русский язык непобедим: как написано, так и будет…
— Когда мы будем на войне…— начинался следующий куплет.
— Да, круг замкнулся…— качал головой и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков (у которого в этот день был, вообще-то, день рождения.— А. К.).— С чего начался день в Минобороны, тем и экскурсия заканчивается…
Знаменитые выпускники, преподаватели и студенты ВГИКа ждали президента на четвертом этаже. Он поздравил их со столетним юбилеем, который отмечался 1 сентября и весь этот год:
— Такое впечатление, что через ВГИК прошли все наиболее знаковые, любимые поколениями наших граждан режиссеры, актеры, сценаристы, аниматоры, операторы — в общем, все специалисты. И что тоже немаловажно, ваши специалисты работают как у нас в стране, так и за рубежом. Вы обучаете студентов из-за рубежа, и с учетом качества образования ВГИКа все это является такой серьезной, как сейчас модно говорить, российской «мягкой силой».
Теперь хоть во ВГИКе знали, ради чего работают с иностранными студентами.
Ректор начал многообещающе: он рассказал, что в трудном положении, потому что обычно на таких встречах все что-то просят, а им у президента просить и нечего.
— Я пошел…— резонно произнес господин Путин.
Впрочем, следующие два часа методично и ежесекундно опровергали тезис ректора.
— Только что прошел мировой конгресс киновузов мира,— рассказал ректор.— Приехали к нам из 106 киновузов от Соединенных Штатов Америки, Франции до Буркина-Фасо. Оказывается, и там есть кино!
Люди из Буркина-Фасо, когда приехали на конгресс, тоже, думаю, очень удивились: надо же, и в России кино есть!
— И знаете, нам не стыдно! — продолжил Владимир Малышев.— Они проводили этот конгресс здесь, общались с педагогами, со студентами, подходили… Мы не уступаем!
Все вздохнули с облегчением: теперь точно известно, что мы не уступаем Буркина-Фасо.
— Что интересно? — рассказывал ректор.— Часто сейчас качество работы вуза по рейтингам оценивают. Топ-100, топ-500… Ни один творческий вуз, ни Московская консерватория, ни Петербургская, ни Академия балета, ГИТИС и ВГИК тоже… Мы в мировые рейтинги не можем входить, потому что показатели абсолютно другие, абсолютно не как у МГУ и Бауманки. Может, нам проявить инициативу, разработать для творческих вузов мировой рейтинг и распространить? Ведь если так разобраться, к тем вузам, которые я перечислил, в мире почти как к Эрмитажу, к Третьяковке относятся, такой авторитет! Это национальная гордость России!
Владимир Малышев, таким образом, уже просил Владимира Путина помочь. Нет, не для себя, конечно. Но помощь все-таки уже требовалась. Очень хочется быть в рейтингах. Хотя бы даже в тобой самим составленных.
Для ВГИКа Владимир Малышев попросил разрешения войти в перечень вузов, которые имеют право самостоятельно разрабатывать стандарты образования.
— У вас есть такой указ,— пояснил он,— и список утвержден. Этот перечень начинается с МГУ и Бауманки, потом есть и военные… Я смотрю, в 2018 году даже железнодорожному МИИТу вы доверили стандарт... Если бы ведущими (творческими.— А. К.) вузами дополнить, мне кажется, это было бы справедливо, и нам помогло бы больше уделять внимания не оформлению бумаг, а все-таки, основываясь на традициях, развивать нашу педагогическую деятельность!
Свою очередную просьбу Владимир Малышев подкрепил хорошим и правильным институтским анекдотом:
— Знаете, не сдержусь, скажу. Как-то Александр Яковлевич Михайлов, наш руководитель мастерской, делал очередной набор на актерский факультет. И сдавала девочка из глубинки, из Сибири. Он спрашивал ее, а потом говорит: «Ладно, изобрази дерево, березку изобрази». Она подняла руки. Он: «Подул ветер». Она закачалась. Он: «Сильнее ветер, еще сильнее!» Потом: «Буря!». Она гнется…
Я все ждал, что ректор, а вернее Александр Михайлов остановится, ибо непонятно было, откуда такая жестокость.
— А он говорит: «Сломалась березка!» — воскликнул ректор.
Тут девушка должны была, видимо, пасть в ноги экзаменатору.
— А она,— закончил Владимир Малышев,— говорит: «Мы — россияне, нас не сломаешь!» Девочка была принята и хорошо окончила!
Ректор, очевидно, считал, что анекдот должен понравиться президенту.
Господин Путин между тем быстро согласился насчет рейтингов:
— Вообще, рейтинги — это очень относительная вещь… Рейтинги западных вузов: в них и эндаументы включаются, и объемы учитываются, и так далее. У нас по-другому все устроено. Здесь Владимир Ростиславович (Мединский, министр культуры.— А. К.) сидит напротив, слышит. Поэтому это непростая на самом деле будет история, но можно выступить инициаторами этого процесса.
Да и насчет стандартов недолго думал:
— Почему нет, если есть список?
Замечание претендовало на чиновничью афористичность.
— А че за список-то? — вдруг переспросил президент.— А, этот…
— Можно включить в список? — переспросил Владимир Малышев.
— Включим, договорились. Это самое простое!
Да, действительно, тут и делать было нечего. Как будто и правда и не просил.
Президент дал слово министру культуры, и тот начал выполнять данное обещание непременно зажечь:
— Я хотел бы сейчас показать всем участникам впервые… такая небольшая сенсация отраслевая… новую систему прозрачности, которой, наверное, нет нигде в мире, и я боюсь, что, может быть, даже не во всех отраслях есть что-то подобное!
Предисловий было уже достаточно, и даже некоторые участники встречи начали заранее нехорошо улыбаться…
— Мы запускаем с понедельника, Владимир Владимирович,— рассказал Владимир Мединский,— полностью прозрачную систему всей государственной поддержки киноотрасли! То есть каждый гражданин России, каждый блогер, каждый журналист сможет постоянно видеть, какой фильм сколько получил денег от государства, на каких условиях, кто за этим фильмом стоит, кто режиссер, выгодоприобретатель и продюсеры. И как этот фильм откатался в результате сбора в России, сбора за рубежом, какие международные призы, то есть какая эффективность государственной поддержки. Мы полностью открываем все карты!
Последовал видеоролик.
— Какие критерии успеха? — продолжил министр.— Не только кассовые сборы! Международные сборы, например! Например, мультфильм «Снежная королева» (Владимир Путин кивнул. Видимо, смотрел.— А. К.) — это самый успешный на сегодня российский мультфильм за рубежом, что хорошо! Это критерий при получении дальнейшей господдержки!
Было очевидно, что для Владимира Мединского происходящее сейчас имело исключительное значение. Ему надо было заручиться безоговорочной публичной поддержкой президента, чтобы потом легче было работать с продюсерами, авторами фильмов и прокатчиками, которые необязательно должны были быть в восторге от новой системы. Каждый кивок президента был сейчас для министра на вес золота.
При этом присутствующие как-то странно улыбались. Они, наверное, считали, что господин Мединский сейчас демонстрирует, может, против своей воли, что равного ему в пиаре своего ведомства (да и в автопиаре) нет и быть не может.
Но вряд ли все было так просто.
— Есть и отрицательные примеры! — показал министр очередной слайд.— Есть мультфильм «Суворовъ», например. Получал поддержку и Минкульта, и Фонда кино. Не вышел до сих пор. Пришлось из-за этого менять руководство киностудии!
И это он только начал:
— Я плавно перехожу от неуспешных проектов к «доске позора», которая у нас будет в открытом доступе (И это тоже?! Уже хотелось, чтобы понедельник начинался в четверг.— А. К.)! Это фильмы, которые, получив государственные деньги, либо не вернули возвратную часть, либо вообще ничего не сняли! Также будут здесь пофамильно указаны те, кто к производству этих фильмов имеет какое отношение! Некоторые отдельные фамилии, очень звучные, появятся с понедельника!
Уже даже и не по себе становилось.
— Естественно, никто, кто в этом списке,— Владимир Мединский был неумолим,— никогда господдержки не получит до тех пор, пока не закончит свои отношения с государством и не вернет деньги! У меня обширная переписка с Генпрокуратурой! Мы находимся в плотном контакте!
— Запугивает…— констатировал господин Путин и посмотрел на министра.— Ну юбилей же сегодня…
— Владимир Владимирович,— взмолился министр,— это те киножулики, которые дискредитируют отрасль и не дают эффективным продюсерам нормально работать! Эта абсолютно уникальная система в понедельник будет сделана!
Владимир Путин наконец кивнул, так что дело можно было считать сделанным.
Владимир Мединский, впрочем, еще добавил, что ничего не выйдет, если не бороться с пиратством, а дело на сегодня не очень хорошо:
— Начиная с 2013 года, вы помните, неоднократно мы обращались, и вы давали поручение разработать соответствующий законопроект. Он был разработан, тысячу раз модифицирован в Государственной думе при лоббистских усилиях иных ведомств. Принят. Потом были приняты к нему поправки. И я тогда вам говорил откровенно и сейчас повторюсь, что в нынешнем виде законопроект (то есть, видимо, уже закон.— А. К.) этот не работает. И работать он не будет, потому что очень мягкий. Интернет-пиратство уничтожает полностью рынок!
— По поводу пиратства…— произнес президент.— Вы передали это предложение? Все, будем работать там. Конечно, сопротивляющихся много, но я с вами согласен, позиция абсолютно правильная.
У министра сегодня был хороший день.
Да и у президента ничего.
Председатель правления киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров сосредоточился на том, что дебютанты «должны платить залог 1,5 млн руб., чтобы их фильм вяли в производство… Понятно, что для большинства молодых людей это не очень подъемно. Потом государство покрывает 70% бюджета, 30% — студент, дебютант должен искать сам, что тоже весьма сложно, учитывая, что у человека нет имени, у человека нет связей, у большинства, во всяком случае».
А средства, которые государство выделяет на короткометражные, анимационные и документальные дебюты, вообще должны быть, по его мнению, невозвратными.
Революционной оказалась мысль Карена Шахназарова о том, чтобы приостановить выделение 1 млрд в год на оснащение и переоснащение кинозалов в сельской местности ввиду того, что они расходуются, он считает, неэффективно.
Господин Путин заверил его:
— Сегодня вы приостановите, а завтра вы недополучите денег на ту сумму, на которую приостановили… Что все смеются? Так и будет!
Дискуссия неумолимо уходила в некинематографичные детали. Много времени заняло решение о том, как оставить Владимира Малышева, которому вот-вот исполнится 70 лет, на посту ректора ВГИКа. Мастера института, в том числе мастера культуры, просили, чтобы он остался. Владимиру Путину идея даже не понравилась сначала, так как он решил, что придется, наверное, тогда закон переписать, но на самом деле был, кажется не против. Хорошо, что министр культуры вовремя сообщил, что можно оставить Владимира Малышева на его посту и так, не переписывая закон и не нарушая его.
Еще дольше выясняли отношения, зачем в Минкульте при выделении денег на съемки документального кино просят справку, в которой было бы сказано, что какой-нибудь телеканал готов потом этот фильм показать.
Президент сказал Владимиру Мединскому, что, мол, все понятно (подавляющее большинство этих фильмов никто не видит, поэтому можно понять: такая справка хоть немного должна, по идее, стимулировать авторов фильма кому-нибудь свое кино показать, хотя, конечно, все равно не стимулирует), но пусть не будет этой справки. «Хорошо»,— вяло согласился Владимир Мединский, которому, видимо, не нравилось, что присутствующие, пользуясь присутствием президента, решают проблемы, которых на самом деле, скорее всего, и нет.
Но Владимир Путин их решал уже третий час, и было уже давно очевидно, что проще запустить пять межконтинентальных баллистических ракет подряд, чем справедливо разобраться с одной такой справкой.
0
75.00
