ТОП 10 лучших статей российской прессы за
July 14, 2016

— Юля, как вы решились написать книгу о вашей жизни с Андреем Аршавиным?

— Сразу скажу, эта книга не об Андрее. Она обо мне и моей жизни. Безусловно, Андрей долгое время играл в ней очень большую роль, но помимо него в книге много других героев. Я долго думала, стоит ли показывать ее миру. Особенно мама переживала. Говорила: «Я очень не хочу, чтобы эта книга выходила». — «Почему, мам?» — «Знаешь, я, наверное, не переживу ни одного плохого комментария». Но я ответила: «Если ты хочешь, чтобы меня не обсуждали, надо сесть дома, запереться, закрыть окна и двери. Потому что, даже если я бабушку через дорогу переведу, найдется тот, кто скажет: ага, приглядела старушку на улице — наверное, квартиру хочет у нее отобрать». В итоге книга вышла, и многие после ее прочтения благодарили меня. Наверное, узнали в моей истории себя.

— Когда Андрей ушел из семьи, вы ждали третьего ребенка. Многие говорили потом, что этой беременностью вы пытались спасти семью…

— Да-да, а еще — что я миллионы отсудила и живу на них или что мы постоянно изводили друг друга ссорами и ревностью. Вот именно подобные слухи и домыслы стали еще одним аргументом, почему я и решилась выпустить эту книгу. Поначалу я собиралась вообще сохранить все происходившее между мной и Андреем в тайне и несколько лет молчала. Но когда ты что-то не рассказываешь, люди начинают додумывать за тебя. Историю наших отношений с Андреем в основном все знают с конца, не самого приятного конца. А мне хотелось рассказать ее целиком с самого начала. Поверьте, там было очень много хорошего, а не только грязь и предательство. Помню, в январе у нас в Лондоне гостили друзья, прилетели на игру «Арсенала». Один из них уже в Москве рассказывал жене: «Юлька с Андреем такие счастливые, он ходит, Юльку по животу гладит, они третьего ребенка ждут». И через пару месяцев ему жена сообщает, что Андрей ушел от нас. Они действительно не могли в это поверить, потому что у них в голове не укладывалось.

— Как дети восприняли уход отца?

— Андрей ушел из семьи, но остался их отцом. Я постаралась, чтобы детей все это коснулось как можно меньше. Ни в коем случае они не должны испытывать ненависть к отцу. Кстати, в том, что папа их любит, я действительно не сомневаюсь ни на секунду. А если он при этом совершил в какой-то момент жизни не очень красивый поступок, ну что тут поделаешь? У меня младший ребенок, Арсений, спит с папиной фотографией. А иногда ночью приходит ко мне и ставит эту фотографию напротив моей кровати. Это же его папа! А наши с ним отношения — это уже другая история.

— После расставания с Аршавиным вы делили имущество?

— Мы ничего не делили. Наш брак не был зарегистрирован, и по российским законам лично мне ничего не полагалось. Он платил только алименты на содержание детей, потому что их присудил суд. Я долго мучилась из-за этой несправедливости — как так: девять лет мы жили как семья и все было общее, а в один момент оказалось, что я не могу ни на что претендовать. Долго переживала, пока наконец не приняла это как данность — теперь придется зарабатывать самой. Могла бы еще много лет потратить на страдания и размышления о том, сколько вокруг несправедливостей, но вместо этого начала потихоньку менять свою жизнь.

Было много бытовых неудобств. Помню, когда мы съехали в маленькую двухкомнатную квартиру в Лондоне, все пространство оказалось забито коробками от пола до потолка. Первые три дня мы спали с детьми на диване. Я знала только, где лежит школьная форма и учебники. И тем не менее я чувствовала себя очень хорошо. Эта маленькая квартира была моей личной территорией, договор был оформлен на меня, это было началом независимой жизни. Весь негатив остался в том большом лондонском доме, который после ухода Андрея опустел, стал другим. И какой бы он ни был красивый, в нем невозможно было оставаться — там было слишком много боли.

Но до этого счастливого переезда у меня было почти два года слез, два года, вычеркнутых из жизни. В какой-то момент мне очень помогла наша няня Лариса. Она работала с нами, когда все это только случилось, а затем уезжала на год. И вернувшись, посмотрела на меня и сказала очень важные слова: «Юль, год назад вы все так же целыми днями плакали и жалели себя. У меня за это время дети школу закончили и в институт поступили, у всех вокруг что-то меняется, и только у вас ничего — вы все так же сидите и плачете. Это же ваша жизнь! Вам ее не жалко?» И тогда мне стало страшно, что я навсегда могу застрять в этом состоянии, я поняла, что пора взять себя в руки.

— И приехали в Москву на свои первые в жизни телевизионные пробы...

— Да, это был кастинг ведущих на шоу «Холостяк. Чего хотят мужчины?» Теперь я уже могу признаться, что меня очень не хотели на него звать, потому что воспринимали исключительно как жену Аршавина. «Зачем нам жена футболиста?» — говорили моему директору. Но он все же настоял, чтобы мне дали шанс. Времени мне отвели минут десять. В результате с продюсером и режиссером программы мы проговорили полтора часа. Знаете, когда люди чего-то действительно очень хотят, они способны на очень многое. Вот и я тогда очень хотела получить эту работу.

Меня утвердили, начались съемки, и я стала жить на два города. Работа в Москве. Дети в Лондоне. Я очень скучала и постоянно задавала себе вопрос: «А правильно ли я поступаю, оставляя детей одних?» Решение строить карьеру в Москве было моим. Взять и выдернуть детей из английской школы, из привычной среды обитания — означало переложить на них часть ответственности за свой поступок. Они за пять лет жизни очень прикипели к Лондону. Говорили по-английски, думали на английском, им была привычна та атмосфера, там были все друзья. Самый сложный период начался, когда младшему, Арсению, не продлили английскую визу.

Пришлось оставить его в Питере с мамой и сестрой. В Москве я жила на диванчике у Юры и Инны Жирковых и целыми днями пропадала в студии, и в такие условия перевозить годовалого малыша было неправильно. Так мы и жили: работа в Москве, старшие дети в Лондоне, младший в Питере, и я моталась между этими тремя городами... Когда мы только начинали, я спросила своего директора: какая у нас цель? Он ответил, что если через год меня возьмут в ток-шоу «Девчата», то это будет хорошо.

Из «Девчат» нам позвонили через три месяца. Опять же меня там не ждали с распростертыми объятиями. «Здравствуйте, вот вам тема, вот вам стул — обсуждайте». При этом со мной на таких же условиях три совершенно незнакомые женщины. Но я слишком люблю людей и общение — вместо запланированных 10 минут мы болтали час. После чего продюсер передачи подошла ко мне, и мы проговорили с ней еще час. В меня поверили. Через две недели я уже выходила в первый в своей жизни прямой эфир. Оказалось, что это совсем другое. А — работать в прямом эфире, Б — работать в женском коллективе.

— Вас там хорошо приняли?

— Далеко не все. Бывало, что и рыдала в машине после съемок. На этой передаче я получила как очень близких подруг, так и понимание, что телевизионный мир может быть совсем не дружественным. А потом случился проект, который удивительным образом совпал с моей жизнью на целых два года, он назывался «Перезагрузка». Это, в принципе, ровно то самое, что я делала со своей жизнью — я ее перезагружала.

Передача отличалась от многих make-over шоу, про то, как из дурнушек делают красавиц. Мы не просто преображали девочек внешне, самое главное — мы в течение месяца разбирались с их внутренними проблемами. Я и по себе знала в тот момент, что можно накраситься, уложить волосы и красиво одеться, но остаться абсолютно непривлекательной. Потому что главное в женщине — это ее внутреннее состояние, то, что она чувствует в данный момент. Мне было интересно погружаться в проблемы каждой из них и помогать нащупывать путь наверх. Я помогала им, а они, в свою очередь, помогали мне.

— А ваша собственная переза­грузка когда завершилась?

— Этой весной. Поэтому я с таким легким сердцем и покинула программу. Впервые в жизни я стала жить в гармонии с самой собой. И примерно тогда же дописала книгу.

— Теперь вы каждый будний день выходите в эфир Первого канала с программой «Мужское/Женское», которую ведете с Александром Гордоном. Что для вас эта программа?

— Для меня это самый лучший учебник по психологии, самая лучшая школа жизни. К нам приходят люди с такими историями и трагедиями, что, когда у меня случается какая-нибудь неприятность, стоит только вспомнить один из сюжетов программы, и мои собственные проблемы кажутся мне мелочью. Ну а Саша Гордон… О таком партнере может только мечтать начинающая телеведущая. Его слушать и слушать, у него учиться и учиться. И я очень благодарна судьбе за такую возможность.

— Как дети восприняли переезд в Москву?

— Сначала они категорически не хотели уезжать из Англии. Особенно Артем, старший сын. Так что целый год они еще прожили в Англии, тогда как я уже начала работать на российском телевидении, моталась туда-обратно между двумя странами. Но потом дети сами сказали: «Мама, мы очень любим Лондон, но тебя мы любим еще больше и хотим жить с тобой». Мы договорились, что для начала проведем здесь каникулы.

Дети при­ехали в Москву на 10 дней, и это время я загрузила по полной программе. Как могла, старалась им все показать — музеи, театры, выставки, Москву, мою работу. И они прочувствовали город! Вернулись в Лондон счастливыми, стали с радостью всем рассказывать, что переезжают в Россию. Так что ребята перебрались сюда на позитиве. Арсений еще маленький, чтобы у него возникли с этим какие-то проблемы. Яне тоже не понадобилось времени на адаптацию. А Артем — самая нежная душа из всех нас — в Москве пошел в британскую школу, так что тоже не почувствовал резких изменений.

— А вот интересно, как у детей со спортом? Передалось им что-то от отца?

— Янка очень спортивная. Но она не в футбол играет, а танцует. Занимается в «Тодесе», постоянно что-то репетирует дома, и когда показывает свои ролики, мне не верится, что на такое способна моя дочь. Что касается Арсения, я на 99 процентов уверена, что он пойдет либо в хоккей, либо в футбол. Характер у Арсения жестковат для футболиста, он будет хватать красные карточки без конца. А в хоккее можно хотя бы о борт противника приложить, да и удаление всего на две минуты. Но как уж сын в итоге решит и что выберет — посмотрим. Может, и футбол, с мячом он уже сейчас не расстается.

В отличие от Артема, который с самого рождения вообще не воспринимал этот предмет, хотя у него на глазах отец постоянно мячи набивал. Недавно сына позвали на кастинг новой футбольной передачи. По задумке, ребенок должен был интервьюировать футболистов. Как не привлечь тут сына Аршавина? Тем более что Артем очень хорошо держится перед камерой. Продюсер спрашивает его: Артем, тебе нравится футбол? «Не-е-ет», — на голубом глазу отвечает мой сын. «А как же ты собираешься общаться с футболистами?» — «Я уверен, что они — очень интересные люди, мы найдем, о чем с ними поговорить».

В этом весь Тема. Он очень артистичный и открытый мальчик. Артем чуть больше года занимается в «Непоседах» и за это время выбился там на лидирующие роли. А перед Новым годом мы с ним в один день вели два мероприятия — я взрослую презентацию, а он — новогоднюю елку. И я, наблюдая за своим сыном на сцене, абсолютно четко понимала, что как ведущий он будет на 10 голов выше, чем я. Такие вот у меня разные дети. Можно сказать, от одной березы родился апельсин, яблоко и ананас.

— Юля, с момента вашего расставания с Аршавиным прошло четыре года. Вы готовы к новым отно­шениям?

— Я никогда не говорила, что не готова. Но теперь я точно знаю, чего хочу. Я чувствую интерес к себе со стороны мужчин, но этот интерес бывает двух типов: интерес к «телке из телика» и интерес ко мне как к человеку, как к женщине. К счастью, не все смотрят телевизор. (Смеется.) У меня были очень красивые отношения, я бы их назвала романом. Первое время я пугалась этого человека, элементарные мужские поступки вызывали у меня недоумение.

Например, я однажды заблудилась на трассе. А тут как раз он звонит. Но я не снимала трубку, потому что телефон работал как навигатор. Я и не подумала, что могу попросить помощи. Сама решала проблему, как могла, искала дорогу. Но когда он — уже просто в бешенстве — все-таки до меня дозвонился, сказал: «Стой на месте, я сейчас приеду». Я была в шоке. Думала: «Боже, так бывает?» Я понимаю, что для кого-то это нормально, но я впервые за много лет почувствовала заботу о себе.

— Так почему же все-таки ваш красивый роман не перерос в постоянные отношения?

— Думаю, было не время. И потом, ни о каких серьезных отношениях там вообще речи не шло. Это была легкость, самая настоящая легкость! И, разумеется, мы расстались без сцен и скандалов. Красивые романы появляются из ниоткуда и уходят в никуда. В этом — их суть, и жалеть тут не о чем. Ну а жизнь, я надеюсь, еще не раз преподнесет мне радостные и счастливые сюрпризы. Ведь на самом деле все ограничения, все потолки мы устанавливаем себе сами. Я слышала, как некоторые реагируют на меня: «А че ей там — пошла на телик, заплатила денег с алиментов».

Те люди, которые так считают, действительно никогда не смогут ничего сделать, потому что у них в голове не укладывается, что человек может сам чего-то добиться. Они никогда не поверят в не купленный и не проплаченный успех другого, потому что сами даже подумать о таком не в состоянии. Такое ощущение, что многие вообще не верят в свои силы. А надо верить. Как только я впустила в себя эту фразу — «Все к лучшему», моя жизнь начала меняться. Знаете, почему я так назвала свою книгу? Моя близкая подруга, тетя Лена, этой фразой заканчивала каждый разговор со мной в тот период, когда мне было очень плохо.

Я разговаривала с ней по телефону буквально каждый день, рыдала в трубку, сидя под дождем на крылечке лондонского дома, и, честно сказать, вообще не верила, как это может быть к лучшему — от меня ушел муж, семьи больше нет, не на что жить… А потом поверила! И оказалось, что действительно — все к лучшему. Не случись той истории, стала бы моя жизнь такой, какая она есть сейчас? Нет, конечно! У меня были прекрасные девять счастливых лет с Андреем, но так случилось, что они закончились. После было очень долго тяжело, но я поверила в себя, и началась новая, совсем другая жизнь. Так что верьте и вы: все к лучшему!