Это не сюжет для кино о войне в Донбассе - это реальная судьба человека, чудом выжившего после 9 ударов штык-ножом и нашедшего своего мучителя. Кадры этой встречи стали своего рода актом справедливого возмездия. - Зашел товарищ, сказал: «Пошли пленного зае...». Я зашел, нанес ему шесть (на самом деле 9. - Ред.) ножевых ранений. На вторые сутки его вынесли, сказали, что мертв, - признается в преступлении на камеру бывший морпех 36-й украинской бригады Дмитрий Евган с позывным «Саид», который сейчас в плену ДНР. Его просят посмотреть направо, и он меняется лицом: перед ним, к его полной неожиданности, стоит тот самый ополченец, об убийстве которого он только что рассказал. - Вспоминаешь? - спрашивает чудом выживший боец ДНР Виктор Лупаций. При виде своего истязателя он едва сдерживается. - Да… - всхлипывает морпех. - Разрешите попросить у вас извинения. Просто для себя… - Да не надо мне твоего извинения, Бог тебе судья… Со старшиной гаубичной батареи армии ДНР Виктором Лупацием мы встречаемся в одном из скверов Донецка. Он перенес несколько операций и сейчас проходит курс восстановления после 13-дневного пребывания в плену у украинских морпехов. Левая рука загипсована, а панама скрывает рваные раны и пробитую штык-ножом голову. Несмотря на весь тот кошмар, который ему пришлось пережить, держится он молодцом, и фраза про несломленный дух и волю - явно про него. Он вздыхает и начинает рассказ, по которому хоть сейчас фильм снимай. Без выдумок и прикрас - о том, что происходило на Украине, глазами конкретного человека.
«Избили и заперли в морозильной камере»
Виктор Лупаций - из семьи потомственных металлургов. В качестве старшего машиниста паровых турбин он отработал на «Заводе Ильича» в родном Мариуполе 13 лет. Так бы и трудился, наверное, до сих пор, если бы не майдан в Киеве. Как и большинство земляков, новую украинскую власть с ее открытой русофобией и густыми плевками в историю он не принял. И с самого начала вместе с тысячами горожан приходил на местные антимайданы. - Мы уже тогда поняли, к чему дело идет, - говорит он. - Сожжение людей в Одессе 2 мая и вовсе стало точкой невозврата - все, больше сидеть нельзя. Вышли против заехавших в наш Мариуполь нациков 9 мая, когда они расстреливали нашу милицию за то, что отказалась стрелять в нас. Сопротивление было подавлено. Но Виктор с друзьями не изменили своего мнения. Говорить вслух о том, что думаешь, было страшно, однако 30 июня 2014-го за ним все равно пришли люди в черном и кинули в микроавтобус. - Привезли в РОВД и с ходу начали допрашивать и пытать. Сепаратизм, терроризм, еще какие-то статьи - все вешали на меня. Потом отвезли в Мариупольский аэропорт. Снова пытки, требовали, чтобы я сдал всех знакомых, которые не поддерживают новую власть на Украине. Не сдал. Снова избили и заперли в морозильной камере. Фашисты, как в книжках про войну… В какой-то момент они подумали, что я труп, и меня кинули в яму с замученными мариупольцами - там, вдоль старой взлетной полосы. Очень много там трупов было… Дня три, наверное, пролежал, а потом они пришли и заметили, что шевелюсь: «Гля, какой живучий!» Думал, добьют, но они засунули в «воронок» и отвезли в Запорожское СИЗО.
«Оформляй его как без травм»
- Хоть кто-нибудь предложил медпомощь? - Какое там… Пришел раз медик в СИЗО, посмотрел на меня и на своих: «Зачем вы его сюда привезли? Он сейчас крякнет, а мне отвечать?» На что сотрудники СБУ ответили: «Закрой рот, оформляй его как без травм». Тот так и сделал. Помогли лишь другие арестанты - тоже «террористы» и «сепары». Они сначала ко мне подойти боялись - весь поломанный и синий. Один сказал: «Братуха, тебе надо поесть, не выдержишь. Будешь борщ?» - Борщ? В тюрьме? - Да, они там кипятильником в ведре пластиковом приспособились. Через месяц начал потихоньку вставать. Тяжело очень было. А еще они поставили в коридоре телевизор, который громко вещал украинские новости: как всех побеждают, что ополчение разбито, морально давили. Так и просидел год и два месяца, только в августе 2015-го меня обменяли. Какое-то время ушло на восстановление, но после всего перенесенного Виктор рвался на фронт - хотел мстить за себя, родной город и тех, кто остался в яме Мариупольского аэропорта. Так он и попал в артиллеристы, сначала став командиром орудия гаубичного самоходного артдивизиона, а потом и старшиной батареи. В этом месте Виктор берет паузу, вспоминая тот день, когда во второй раз угодил в самый жестокий плен.
«Положил голову на берцу и бил по уху сверху»
- 30 марта этого года мне поставили задачу - у одного села наша самоходка перевернулась на мосту и упала в реку, мне надо было ее вытащить, - продолжает Виктор Лупаций. - Приехал, оказалось, техники, способной выдернуть ее, вокруг нет. Село рядом с Мариуполем, и я решил заехать в город - много лет не видел мать и отца, не знал, живы они или нет. Проехал три наших блокпоста. И пошел пешком к родительскому дому. Вроде военных не видно. Только повернул из соседнего двора - и увидел, что на меня нацелены четыре автомата. Шансов сбежать не было, сняли с меня амуницию, оружие, забрали удостоверение и завязали глаза. Все это увидели мои отец, мать и брат. Подбежали, просили дать хотя бы обнять, разрешили только матери. Я успел ей сказать, чтобы уходили из города. А меня забрали на «Завод Ильича», где я когда-то работал. Привели в какойто бункер, и все повторилось, как в 2014-м: допрашивали жестко. Думали, я корректировщик огня, не верили, что родителей хотел увидеть. Били сначала руками и ногами. Потом принесли биты, сломали ребра, руку. Один сказал: «Сейчас испытаешь контузию от 152-го снаряда». Положил мою голову себе на берцу и рукой бил по уху сверху. Из уха - кровь. Подняли и снова… Сколько продолжался тот «допрос», ополченец не знает: несколько раз терял сознание. Очнулся, когда перетащили в какую-то комнату и бросили. Там он провел несколько дней. Мучители все время навещали, рассказывая, что ДНР и ЛНР разбиты, российские войска бегут из Мариуполя и скоро Украина пойдет дальше, на Россию. Хвалились, что вся Европа и Америка им помогают. Так длилось около недели. А потом настал день, когда он попрощался с жизнью.
«Хочу, чтобы ты знал: тебя убил Саид»
- Открылась дверь, вошел человек, у которого не было левой руки, и сказал: «Или сотрудничаешь с нами, или пустим в расход». Я отказался: предательством клеймить себя не буду. Это его взбесило, он вытащил штык-нож и начал бить меня им. Первый удар - в плечо, потом в ключицу, три удара в спину, два в шею и в голову еще два. Я уже упал, а он пытался мне нож в голову всадить, получились переломы костей черепа. Пошла кровь. Он присел и с улыбкой сказал: «Хочу видеть, как ты умираешь». Это ему нравилось. Потом добавил: «Ты настоящий воин, не скулил. Хочу, чтобы ты знал: тебя убил Саид. Я попросил умереть самому. Он согласился и ушел. Виктор лежал, истекая кровью и прощаясь с родными. Но смерти все не было - жизненно важные органы оказались не задеты, кровь свернулась. - Я понял, что это возможность притвориться мертвым. Через двое суток они зашли и потащили меня на носилках на улицу. Я слышал, кто-то сказал, что надо меня кинуть подальше за котельную: «чтоб не вонял». Мне повезло, что у них не было медика, а они не проверили пульс - иначе добили бы. Выбросили и ушли. Дождавшись темноты, ополченец пополз. Полз всю ночь, а к утру...
13 дней в плену
- Я по осколкам стекла полз, и на шум выскочили какие-то люди. Оказались вэсэушники. Так я снова попал в плен, в третий раз, получается. Мое удостоверение осталось у украинских морпехов, только форма ДНР, поэтому эти не могли определить, кто я такой. Я это понял и сказал, что мобилизованный, попал под артобстрел, а потом полз, не зная куда. Немного побили, но это ничто по сравнению с тем, что было. Их медик осмотрел раны и сказал, что похоже на осколки. Они успокоились и заперли меня в каком-то помещении. Пролежал там дня два, они зашли, сказали, что уходят и дают мне шанс, оставляют меня здесь. Но дверь заблокировали. А часа через три услышал, как кто-то ходит, разбирает металл у двери, открыли и спросили: есть кто живой. Я ответил. Голос Виктора дрожит, когда он описывает миг освобождения - не верил своему счастью, когда на руках вошедших увидел белые повязки: опознавательные знаки сил России и Донбасса. Но на всякий случай всетаки спросил у них документы. Парни посмеялись, но документы показали и донесли до «Урала», где ополченец сразу потерял сознание. В плену он провел 13 дней. Но об одноруком мерзавце Саиде не забыл. - В госпитале я попросил позвать старшего и передал ему все данные про Саида, чтобы тот не закосил подгражданского и его не упустили. Такую тварь нельзя было упускать.
«Разорвать его хотелось!»
Потом были операции на теле и пробитой штык-ножом голове. Долгожданная встреча с любимой, тремя детьми, он начал потихоньку ходить по Донецку. В один из дней - звонок: силовики просили подъехать и показали фото Саида, сдавшегося в плен, которого Виктор сразу узнал. А потом была встреча на камеру. К полной неожиданности Саида, тот тоже узнал свою жертву и с ходу кинулся умолять простить его. - Честно? - говорит ополченец, когда я задаю ему вопрос о чувствах, возникших при встрече со своим мучителем. - Разорвать его хотелось, сдерживал себя, тяжело очень было, все воспоминания нахлынули сразу. Но понимал: во-первых, он пленный, во-вторых, мы не такие, как они, мы не скоты. Бог ему судья, я ему так и сказал. - Еще встретиться хотел бы с ним? - Да. Но не в такой ситуации, а на поле боя, и уже не смотреть в глаза. - А в глаза ему смотрели? Он действительно раскаялся в том, что творил? - Вряд ли. Он понимает, что ему крышка, и его реакция - просто животный страх за свою шкуру. Я пока в плену был, понял, что там остался только маленький процент солдат, которые не потеряли еще человеческий облик. Но основная часть - это просто уже… И не важно - азовцы они или в украинской армии служат. Ты что думаешь: Донецк сейчас тяжелой артиллерией нацбат «Азов» (запрещен в РФ) обстреливает? У них нет такого вооружения, это простые украинские военные делают. Неужели не видят, кого убивают? Видят: артиллерия - точная наука. И, как по мне, жалеть их не вижу смысла. Те же украинские военные хотели из меня «самовар» сделать - перетянуть жгутом руки, ноги и отрезать их. А «Саид», когда меня резал, присел и сказал: «Я вас, москалей, убивал, убиваю и буду убивать». Это нормальные люди? Скорей бы восстановиться и снова на фронт, добить эту гадину.
0
17.00
