Ещё в 2017 г. в РФ была разработана и принята «Федеральная научно-техническая программа развития сельского хозяйства на 2017–2025 гг.».
В ней было много умных и правильных мыслей. Например, указывалась необходимость обеспечить стабильный рост сельхозпродукции, «полученной за счёт применения семян новых отечественных сортов, технологий производства высококачественных кормов, пестицидов и агрохимикатов биологического происхождения, переработки и хранения сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия». Обозначались задачи: сформировать условия для развития «научной, научно-технической деятельности и получения результатов, необходимых для создания технологий, продукции, товаров и оказания услуг, обеспечивающих независимость и конкурентоспособность отечественного агропромышленного комплекса; создание и внедрение технологий...».
На бумаге всё выглядит гладко. Но реально ли воплотить в жизнь хотя бы два-три из перечисленных тезисов?
Что говорят учёные?
По мнению завкафедрой агроинформатики факультета почвоведения МГУ им. Ломоносова Дмитрия Хомякова, в федеральной программе видны масштабные задумки и намерения. Но проблема в том, что она не содержит системной оценки: как меняется социально-экономическая ситуация в стране? Предстоит ли ещё только разрабатывать предназначенные для широкого использования технологии, сорта и прочие продукты или они уже есть в наличии?
«В программе упоминаются комплексные блоки научных исследований, существенные для эффективного решения задач. Но выделение значительных денежных средств ещё не гарантирует обязательного появления на рынке новых, готовых к использованию и высокоэффективных агротехнологий», — обращает внимание Хомяков.
Разумеется, российским учёным есть что предложить аграриям. В составе РАН действует Отделение сельскохозяйственных наук, в котором насчитывается 200 исследовательских учреждений. На общем собрании РАН, прошедшем в конце апреля, президент академии Александр Сергеев делал доклад о важнейших достижениях и разработках наших учёных за минувший год. Отдельный блок был посвящён как раз сельхознаукам.
«Наши коллеги добились интересных результатов по выведению новых сортов и пород, — рассказывал Сергеев. — Например, в Национальном центре зерна им. Лукьяненко создан сорт пшеницы-двуручки Караван. Он предназначен для Северо-Кавказского региона и может быть использован как при озимом, так и при яровом севе. И озимый, и яровой варианты обладают очень хорошими показателями по белку, клейковине и т. д.». Выведенный сорт пшеницы имеет высокую и стабильную урожайность. Он устойчив к засухе, полеганию и осыпанию зерна, к бурой и жёлтой ржавчине.
Упомянул глава РАН и систему селекции молочного скота, разработанную во Всероссийском НИИ животноводства им. Эрнста. Благодаря ей процесс селекции можно ускорить в 2–2,5 раза. Обычно животноводам требуется 4,5–5 лет, чтобы дождаться, когда подрастёт потомство выведенных бычков, и убедиться, правильно ли была произведена научная работа или в ней допущены ошибки. Но если добавить современные генетические методы, позволяющие, например, анализировать геном получившегося потомства на предмет возможных заболеваний, производительности и пр., то можно значительно ускорить процесс. Это и сделали учёные из НИИ животноводства.
Среди других результатов, названных президентом Академии наук, — выведение новых пород оленей с высокой пантовой продуктивностью и породы перепелов, приспособленной к различным условиям содержания и имеющей высокую продуктивность. Её использование позволит полностью снабдить отечественных производителей племенным материалом.
«Хорошие научные результаты достигнуты именно в тех направлениях, которые обеспечивают нашей стране сельскохозяйственную безопасность, — подчеркнул Александр Сергеев. — Уверен, в дальнейшем мы получим их ещё больше».
Есть ли адресат на селе?
Итак, учёные свою работу делают. Но как «поженить» науку и сельское хозяйство? Как добиться пресловутой интеграции технологий в агропромышленный комплекс и стимулировать тружеников села внедрять именно отечественные разработки?
«Федеральная программа констатирует: у отрасли есть значительный потенциал, но, несмотря на это, „деятельность по вовлечению в экономический оборот научных и (или) научно-технических результатов в большинстве случаев не осуществляется“, — замечает Дмитрий Хомяков. — И причины этого явления не раскрываются. Тогда где же гарантия, что с появлением новых и, вероятно, более дорогостоящих технологий они будут востребованы?»
Очевидно, считает эксперт, что их использование должно быть экономически привлекательным и способствовать тому, чтобы производители сельхозпродукции получали дополнительную прибыль в короткий срок. Не должно быть и барьеров, которые обычно возникают в процессе излишнего регулирования.
Но главное — для всех имеющихся на агропромышленном рынке продуктов, в том числе наукоёмких, должен быть покупатель, который готов их приобрести и внедрить. Разумеется, в федеральной программе нет никакого конкретного списка будущих потребителей этой продукции. В апреле этого года в Российском государственном аграрном университете — МСХА им. Тимирязева был создан Центр трансфера технологий (ТрансТех). Его цель как раз в этом и состоит — внедрять научные идеи и разработки в агропромышленный комплекс. Центр возглавил доцент МСХА, кандидат экономических наук Игорь Абакумов.
«Если мы хотим „поженить“ науку и производство в АПК, для начала необходимо произвести мониторинг готовых открытий и изобретений по отраслям, перспективных разработок и трендов развития, — говорит он. — В то же время нужно провести мониторинг и изучить потребности агробизнеса — предприятий, фермеров, кооперативов, личных подсобных хозяйств и даже владельцев 6 соток. Следующий шаг — превратить научные открытия и изобретения в готовые для реализации технологии. Затем создать систему оповещения потребителей о наличии готовой продукции и продумать государственные преференции для тех, кто будет делать выбор в пользу отечественных технологий».
Конечно, проблема требует более масштабного подхода и взгляда на российское село в целом. Ведь, как ни внедряй научные открытия в жизнь простого фермера, это должно происходить в русле осознанной, чётко сформулированной государственной аграрной политики — а у нас её до сих пор нет. И какие бы премудрые инновации ни предлагали учёные, у них должен быть адресат, непосредственно работающий на земле. А есть ли он? Ведь сельского населения в стране почти не осталось — молодёжь по-прежнему рвётся в город, а счёт заброшенных деревень идёт на десятки тысяч.
Кто выведет новые сорта?
Семеноводство — главная боль наших аграриев. Эксперты бьют тревогу: стоит западным компаниям перестать продавать нам семена, как Россия будет поставлена на колени.
Из чьего кармана траты?
Если среди зерновых культур, которые выращивают в РФ, порой до 100% сортов отечественные, то по овощам, в том числе картофелю, кукурузе, подсолнечнику, до 98% посевных площадей заняты зарубежными сортами. К примеру, импортные сорта сахарной свёклы в 2017 г. заняли 82% полей.
Татарстанские селекционеры на выведение новых сортов картофеля потратили полтора десятка лет. Но на продвижение их на отечественный же рынок бюджетных денег не дают. А кто из фермеров или агрохолдингов захочет рисковать и тратить свои средства, чтобы купить «сырой» отечественный сорт, когда есть с десяток проверенных импортных? В своё время голландцы провели серию дорогостоящих акций по продвижению своего сорта, и теперь он заполонил наши поля. Вот и приходится татарстанским селекционерам мешками раздавать новейшие посевные материалы собственной разработки бесплатно, а потом ждать, что информация о них разойдётся по сарафанному радио...
«Мы пока не можем создать конкуренцию зарубежным сортам, — признаёт завотделом сельскохозяйственной биотехнологии Татарского НИИ сельского хозяйства Зенон Сташевски. — Доля российских сортов картофеля на наших полях не больше 30%. Первая проблема российских сортов: они, так скажем, „лопатные“. Селекционеры не могут испытать их при уборке комбайном, потому что такой техники у них нет. Картофель впервые „сталкивается“ с комбайном в поле, и мы получаем большие потери — картофель бьётся, трескается, теряет вид. На этапах уборки и хранения страна теряет до 50% (!) урожая».
Но мало сорт вывести, ещё несколько лет понадобится, чтобы совершенствовать технологию выращивания сорта. «Бизнесу долгосрочные проекты, когда получить прибыль можно только после 15–20 лет непрерывных финансовых вложений, неинтересны, — сетует Зенон Сташевски. — А силами одних только НИИ мы проблему импортозамещения посевных материалов не решим».
Обернуть во благо
«Транснациональные корпорации „Монсанто“ и „Сингента“ тратят на селекцию 2 млн долл. в день! — говорит завкафедрой селекции и семеноводства Воронежского агроуниверситета Владимир Шевченко. — Мы о таком даже мечтать не можем. Поэтому, чтобы оживить семеноводство, необходимо максимально поддержать селекцентры. По зерновым это Каменная Степь, где Институт им. Докучаева разработал 100 сортов и пытается создавать новые. По кукурузе — Всероссийский НИИ кукурузы в Пятигорске, по свёкле — Институт им. Мазлумова.
В отечественных селекционных центрах сейчас работают специалисты предпенсионного и пенсионного возраста, а материально-техническая база полностью изношена. А ведь в советское время в Воронежской обл. семеноводством сахарной свёклы занимались 22 предприятия с современной техникой и высококлассными специалистами. Но в 90-е хозяйства потеряли поля, безнадёжно устарели технологии и производство. Хотя в Рамонском районе продолжает действовать уникальный ВНИИ сахарной свёклы и сахара им. Мазлумова. А пять лет назад здесь заработал современный завод по предпосевной подготовке семян. Когда-то каждый четвёртый стакан чая в Советском Союзе выпивали с сахаром из сортов, разработанных во вНИИСС. Неудивительно, что Воронежская обл. стала первым регионом, где была принята программа по развитию семеноводства сахарной свёклы. В её рамках планируется субсидировать покупку техники и оросительных систем, строительство современных корнехранилищ».
Да и засилье импортных семян можно обернуть себе во благо, уверен доктор экономических наук Юрий Трещевский: «Нужно завозить эти семена в семеноводческие хозяйства, которые будут их исследовать. Если технологию нельзя скопировать точно, можно освоить хотя бы её часть и доработать. И пусть на Западе возмущаются — нам нужен результат. Если за рубежом не будут покупать нашу продукцию, мы будем использовать её у себя. Так, как делают китайцы. И ничего — живут, развиваются».
Можно ли вылечить почву?
Много говорится в программе и о способах повышения плодородия почв. Но на деле в стране занимаются решением этой сложнейшей проблемы считаные энтузиасты. А вызовов здесь более чем достаточно — и климат, и порой варварское отношение человека.
О попытках российских учёных внедрить уникальные разработки, направленные на восстановление благодатных донских чернозёмов, мы уже писали («АиФ» № 36, 2018, «Кто даст России новую землю?»). Но земли истощаются и в других регионах России. Специалисты, готовые заниматься решением этой проблемы, есть.
Так, обеднение земель — проблема № 1 в Приморье. В нулевые годы китайские фермеры брали здесь землю в краткосрочную аренду и пытались за небольшое время выжать из почвы по максимуму, внося много дешёвых удобрений, загрязнённых тяжёлыми металлами. Приморские поля оказались в буквальном смысле отравлены пестицидами, пострадали долины реки Уссури, Приханкайской низменности.
«Меня спрашивают: „А как же теплицы, гидропоника, аэропоника, где помидоры и огурцы без почвы выращивают, — ради чего так переживать?“ — рассуждает доцент кафедры почвоведения Школы естественных наук ДВФУ, ст. науч. сотрудник Федерального научного центра биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН Виктория Семаль. — Но это дорогие технологии, в будущем мы не сможем прокормить таким способом миллиардное население Земли. В естественных природных условиях почва „растёт“ десятилетиями, поэтому человечество в идеале должно научиться делать это в более сжатые сроки».
Пока теоретики думают, практики выходят на поля. В 2018 г. стартовал совместный экспериментальный проект учёных ДВФУ и Приморской овощной опытной станции Всероссийского научно-исследовательского института овощеводства в с. Суражевка. Проверяли эффективность биоугля — пористого вещества, которое получают при сжигании органических отходов в бескислородных условиях.
«С его помощью мы предлагаем улучшать водно-воздушные условия в корневой зоне, — объясняет завкафедрой почвоведения Школы естественных наук ДВФУ Ольга Нестерова. — Это должно помочь растениям лучше усваивать питательные элементы. А нам важно понять, в каком количестве он будет эффективно работать».
На овощной станции учёные ДВФУ разбили несколько экспериментальных площадок и высадили капусту — растение, особенно чувствительное к водно-воздушному балансу. В течение нескольких месяцев преподаватели, научные сотрудники и студенты фиксировали результаты и в начале ноября сняли первый урожай.
«Получены положительные данные, — рассказал ведущий научный сотрудник станции, канд. с/х наук Николай Сакара. — Урожай капусты увеличился на 15%. Кроме того, доказано, что биоуголь — эффективный мелиорант, улучшает плодородие почвы, снижает эмиссию газов, создающих парниковый эффект. В результате земля очищается от избытка окиси азота, метана, углекислого газа».
Низкоуглеродная технология повышения плодородия почв «Чар-эффект» ДВФУ получила высокие оценки экспертов на молодёжной площадке IV Восточного экономического форума.
Сегодня в Суражевке «по науке» выводят адаптированные сорта различных овощей. Омрачает эту радужную картину только одно: для выведения тех же семян не хватает базы, кадров — учёных и тружеников полей.
0
20.00
