В текстах писателей, живших какие-то три поколения назад, можно увидеть шокирующие факты. Вот, например, Лев Толстой писал в «Воскресении»: «Незамужняя женщина… рожала каждый год, и, как это обыкновенно делается, ребенка крестили, и потом мать не кормила нежеланно появившегося, не нужного и мешавшего работе ребенка, и он скоро умирал от голода». В начале XX века Викентий Вересаев записал поговорку: «Дай, Господи, скотину с приплодцем, а деток с приморцем». Ну а пословица «Бог дал, бог и взял» дошла до нашего времени в неизменном виде, просто надо помнить, что изначально она про младенцев. Что это, черствость недавних предков? Нет, просто так были устроены семья и общество.
Семья доисторическая: царство женщин
В палеолите семьи как таковой еще не было, скорее стоит говорить о родaх, которые объединяли только кровных родственников: матерей, дочерей, не ставших еще взрослыми внуков и внучек. «Мужья» из союзных родов появлялись на время, использовались для зачатия потомства и в кровнородственную семью не входили. Неизвестно, в какой степени матриархат означал главенство женщин в решении военных и политических вопросов, но то, что роды группировались вокруг матерей, это несомненно. С наступлением неолита и возникновением общественного разделения труда (а также с появлением собственности — в первобытном обществе личной собственности не бывает) стали складываться чуть более устойчивые отношения отдельных пар, возник первый, очень слабый момент избирательности.
Семья патриархальная: право сильного
Традиционная семья в аграрном обществе (а еще несколько столетий назад на Земле не было обществ неаграрных) — прежде всего экономическая ячейка. В условиях натурального и даже полунатурального хозяйства, при отсутствии любых сложных организационных структур патриархальная семья выполняла роль основной экономической единицы и организатора производства. А от того, насколько хорошо она ее выполняла, зависела в прямом смысле слова жизнь и смерть ее членов. Главное — выжить. Поэтому любовь и прочие чувства не играли никакой роли. В 1936 году Клайв Стейплз Льюис (автор «Хроник Нарнии») утверждал в книге «Аллегория любви», что французские трубадуры в Средние века воспевали любовь, которая ничего общего с замужеством не имела, более того, брак с «прекрасной дамой» был по определению невозможен — идеализировался на самом деле адюльтер. Брак в аристократической, да и в любой другой среде, чувств не подразумевал, это был союз в интересах семей, о соединении двух любящих сердец речи не шло.
В такую патриархальную семью, кроме кровных родственников в нескольких поколениях, входили рабы, ученики, приживалы и т. п. Поскольку институт брака выполнял в первую очередь экономическую функцию, его заключение жестко контролировалось старшими родственниками. Последующая эффективность такой семьи основывалась на единоначалии мужа, жестком распределении ролей и устойчивости семьи (поэтому мотивы «не сошлись характерами», «разлюбил» не могли быть основанием для расторжения брака). Жизнедеятельность семьи была подчинена интересам сильного, а самые слабые — дети — в случаях нередкого голода умирали первыми. Тем же, кто не умер, отводилась утилитарная роль. Известный социолог Анатолий Вишневский писал, что «еще в конце XIX века родительская власть была очень велика. Все еще встречалось выражение «отец заложил сына» (то есть отдал в работу на определенный срок, а деньги взял вперед)». Он также отмечал: «Даже в 20-е годы ХХ века в крестьянском мировоззрении еще отсутствует пункт об ответственности родителей перед детьми, но зато ответственность детей перед родителями существует в преувеличенном виде».
Выглядит это описание традиционной семьи не слишком привлекательно на современный взгляд, но интересно узнать, что авторитетные ученые XIX века, специализировавшиеся на семейной социологии, Фредерик Ле Пле и Вильгельм Генрих Риль, были весьма обеспокоены трансформацией такого типа семьи: они считали это признаком «духовного кризиса», связанным с «пороками индустриализации, мобильности и урбанизации». Наверное, нынешние дискуссии об утрате семейных ценностей будут нашим потомкам казаться столь же забавными.
Семья нуклеарная: папа, мама и я
Это привычная нам семья, состоящая из мужа, жены и одного или нескольких детей (от лат. nucleus — «ядро»). Она зарождается еще в рамках традиционной семьи. Но теперь дети не только не способствуют увеличению семейного дохода, а наоборот, требуют все увеличивающихся расходов на содержание и образование, поэтому детей не может быть много. Экономическая функция семьи практически исчезла, зато сохранилась сексуальная (монополия брака на законный секс) и функция воспитания детей (сильно возросшая). Правда, распределение ролей в нуклеарной семье по-прежнему было довольно строгим: бабушка и дедушка — «хранители ценностей», муж — «добытчик», жена — «на хозяйстве», дети — «объекты заботы». Но сейчас и такая семья стремительно меняется, эта архетипическая модель утрачивается.
Миллионы людей, выбираясь из-под обломков собственных браков, обвиняют себя. На самом деле виноваты не они, а быстрый распад всех социальных институтов, порожденных индустриализацией. Футуролог Элвин Тоффлер в книге «Третья волна» заметил по этому поводу, что есть несколько прекрасных способов, которые позволят нам удержать на плаву нуклеарную семью. Нужно в первую очередь заморозить все технологии на уровне конца XX века, чтобы сохранить общество, основанное на заводском массовом производстве. Компьютер же, уводящий нас от массового производства, куда опаснее для привычной семьи, чем все законы об абортах, движения за права геев и порнография мира, вместе взятые. Кроме того, очень желательно наложить запрет на все местные мелкие СМИ — нуклеарная семья лучше себя чувствует в мире единой информации и ценностей, чем в обществе, основанном на разнообразии. Нужно вернуть женщину на кухню, ведь у нуклеарной семьи нет ядра, если мать оставляет дом. Нужно сократить зарплаты молодым работникам (чтобы они не вылетали из-под крыла семьи), да и вообще сильно снизить уровень жизни, чтобы одиноким людям было сложнее продержаться самостоятельно. Возможно ли это сделать? Конечно — в отдельно взятых обществах. Но вряд ли надолго удастся остановить прогресс на всей Земле.
Всякая разная семья
Будем справедливыми: нуклеарная семья никуда окончательно не исчезнет, потому что пока она многих устраивает. Но даже сейчас такая семья, если присмотреться, не является единственной формой брака. Более 30 лет назад группа американских психиатров попыталась составить карту «разнообразия типов семьи» на примере бедного негритянского района Чикаго и установила «не менее 86 различных сочетаний взрослых», включая многочисленные типы семьи «мать и бабушка», «мать и тетка», «мать и отчим» и «мать и другие». Можно вспомнить и отечественные эксперименты столетней давности: «открытые комсомольские браки», коммуны свободной любви и пр.
Трудно сказать, какой тип семьи станет ведущим во второй половине XXI века, скорее всего, никакой. Но можно перечислить несколько основных принципов, в соответствии с которыми люди станут объединяться. Ведь исходные посылки нам известны: семья потеряла как экономическую функцию, так и монополию на секс. Главной движущей силой (из трех старых) осталась необходимость воспитания детей. И появилась одна новая — потребность в общении. В период патриархальной семьи о ней никто не думал, потому что надо было работать, чтобы не умереть. В эпоху нуклеарной семьи время для общения уже появилось, но саму потребность можно было успешно реализовывать на рабочем месте, предоставленном компанией. А как быть тем жителям постиндустриального общества, у которых рабочее место всегда с собой (и их будет становиться все больше)?
Вот основные варианты замешанных на чувствах экономических отношений, которые условно можно назвать браками будущего:
Многофункциональные семьи — замечательный вариант развития традиционной семьи на следующем витке спирали. Когда семья перестала быть сочетанием производственной группы, школы, полевого госпиталя и детского сада, а переориентировалась на любовь и отношения, став нуклеарной, она не только что-то приобрела, но и потеряла. Новая многофункциональная семья может вернуть себе часть функций на новом уровне: сохранив любовь, построить на этом экономическую единицу нового типа, боевое партнерство, куда можно мягко вовлечь и детей, ведь как раз дети нуклеарной семьи изолированы в школе и имеют самое отдаленное (в отличие от детей из патриархальной семьи) представление о том, чем занимаются на службе их родители.
Семьи с одним родителем. Их и сейчас немало, в некоторых странах их количество сравнимо с числом нуклеарных семей (в Великобритании, например, это четверть всех семей). Чем дальше, тем больше появится ячеек общества с мужчиной-родителем и одним-двумя детьми — технологии сыграют здесь очень важную роль. Уже существующие искусственное оплодотворение и зачатие, с одной стороны, и суррогатное вынашивание, с другой, сольются в технологию развития плода вообще вне женского организма, то есть в технологию внешней беременности. Люди, желающие продолжить свой род (как мужчины, так и женщины), смогут обойтись в этом деле без партнера. Несмотря на некоторые трудности, такая семья иногда лучше, чем нуклеарная, в которой нет согласия между родителями.
Групповые семьи — как полигамные, так и полиандрические.
Профессиональные семьи — дипломированные родители (не обязательно двое), живущие с некоторым количеством чужих детей по контракту и каким-то количеством своих (не обязательно совместных).
Гостевые браки — когда несколько «однородительских» семей (от двух и больше) объединяются на время в «метасемьи» для секса и общения.
Модульные семьи — когда белые воротнички, переезжая в другой город, одновременно меняют и семью (это тоже одна из разновидностей семей с одним родителем).
Коммуны — объединения молодых или пожилых людей, поддерживающих друг друга одновременно экономически, дружески и сексуально.
Наконец, синглеты — люди, которым не нужна ни живая пара, ни живые дети. Развитая робототехника позволит им удовлетворять любые потребности, включая дружеские и сексуальные, никогда не выходя из дома. Или же, наоборот, такой синглет захочет сыграть в нуклеарную семью, женившись на роботе и заведя робота-ребенка.
Все эти виды браков могут бесконечно пересекаться и наслаиваться друг на друга. И все их можно подвести под общее определение «свободный брак». Но свободный брак вовсе не является калейдоскопическим браком. В нем заложена теоретически неограниченная возможность смены брачного партнера, но она не обязательна.
Вряд ли стоит беспокоиться за людей будущего. Скорее всего, они научатся принимать не менее, а то и более зрелые решения, чем наши современники. К тому же свободный брак имеет и эволюционное преимущество: прогресс ускорится, потому что семья освободится от тормозящего влияния «некачественных» мужчин. Женщины, будучи похожи друг на друга куда больше, чем мужчины, станут отбирать себе мужей, представленных в очень широком ассортименте — от гениев до уродов («Вокруг света» писал об этом в № 7 за 2015 год). Но при свободном браке и дети (которые в будущем получат больше прав, чем сейчас) смогут с большей вероятностью подобрать себе качественных родителей.
0
