Про Александра Петрова можно сказать: супер-звезда. И это не только про успех, а про то, что он может зажигать других своим примером. С детства верил в себя — и вот он, знаковый актер поколения. О ста блокнотах с записями, уроках Хейфеца и Бессона и любви с первого взгляда — в интервью «Атмосфере».
- У нас была тактика, и мы ее придерживались. (Улыбается.) Конечно, были долгие репетиции с режиссером Дмитрием Литвиненко. Хотелось сделать этих братьев-близнецов разными внутренне. Понятно, что можно было сосредоточиться исключительно на внешности: один лохматый со шрамом, другой стриженый и тому подобное. Но это получилось бы не слишком честно по отношению к зрителям — все же знают, что у меня нет брата-близнеца, и нет смысла обманывать. Поэтому стали важны актерские придумки — мы искали походку, манеру брата Бэйзила, специфический акцент, какие-то словечки, проскальзывающие в речи. Но, безусловно, основной упор делался на глаза. Если Вася парень чистый, бесхитростный, то его брат, много лет проживший в Мексике, вроде как прожженный циник, и я старался это отразить во взгляде.
- Это была шикарная экспедиция. Мне очень понравилась Мексика и мексиканцы. Они по темпераменту и по какой-то душевной доброте, степени внимания к тебе лично схожи с нами. Люди других национальностей в этом плане другие, никто тебя не пустит в свой мир. Поэтому я чувствовал себя максимально комфортно. Мы снимали и в Мехико, и в Гуанахуато, и на океане были, и в пустыне… Страна, безусловно, потрясающая, с удивительными традициями. Будучи на пирамидах, мы проходили там древние обряды, потом купались в океане, катались по песчаным дюнам — и это все необыкновенно! Мексиканская группа подобралась замечательная. Они не сразу привыкли к нашему ускоренному ритму, но потом включились, и им тоже было интересно. Все истории, которые мне вспоминаются, связаны с людьми. Когда мы в Мехико снимали в фавелах, атмосфера там была настолько колоритной — все местные с любопытством высыпали на улицу, наблюдали. У нас же играют не только Ян Цапник, Дмитрий Лысенков, Валентина Мазунина, Раиса Рязанова, Павел Ворожцов, но и мексиканские популярные актеры — Марко де ла О, известный по фильму «Эль Чапо», Барбара Де Рехиль — просто мегазвезда в своей стране, Эдгар Арреола, Гильермо Кинтанилья. Люди с ними фотографировались, потом переключались на меня, понимая, что я тоже из фильма, хотя они меня и не знают. Мексиканцы вообще восхищают — свои полуразрушенные здания украшают эффектными граффити, открывают там модные рестораны или магазины, тем самым превращая ветхие строения в произведения искусства. Это большой талант. Страна небогатая, но люди веселые, оптимистичные. Запомнился случай — я приехал ранним утром, практически на рассвете, на площадку в фавелу, и тут мимо проходит мальчик лет семи, смотрит на меня распахнутыми глазами и радостно приветствует. Я был поражен — население живет без крыш, бедствует, а тут такой лучезарный ребенок.
- Нет, но какие-то самые востребованные слова запомнились, и этого достаточно было. Ясно, что не все разговаривают на английском, приходилось порой прибегать к языку жестов, к актерским навыкам, но люди там без труда потратят на тебя время, выяснят, что же все-таки нужно, и помогут, если требуется.
- Судя по всему, после новогодних праздников нас ожидает добротное семейное кино…
- Да, в фильме классные шутки, есть настроение. Уверен, что зрители всех возрастов получат удовольствие в кинозале. Это же разгар зимы, а на экране жаркое лето, приключения, дух Мексики. Я люблю фильмы Иньярриту, Куарона, Любецки — они с особенной энергией. Там в дороге я посмотрел ленту «Бардо», в которой есть такая фраза про Мехико: «Как прекрасен этот уродливый город!». И я думаю, это самая точная характеристика не только столицы, но и всей страны.
- Кто-то бесконечно ходит на всевозможные мастер-классы по привлечению в свою жизнь денег и успеха, а вы словно уже на свет появились с каким-то тайным знанием по достижению целей. В чем ваши конкурентные преимущества, поделитесь?
- Очень вы точно про меня сказали. Не знаю, стоит ли этим гордиться и реально ли этому обучиться, но я как-то с детства не сомневался, что у меня все будет хорошо — именно так, как я захочу. Правда, знал, что даже самые сложнейшие цели, которые перед собой поставлю, рано или поздно будут достигнуты.
- Это родительское воспитание?
- Не думаю. Разумеется, что-то пришло от мамы, потому что она у меня человек жизнерадостный, сильный, не раз повторяла: «Сынок, у тебя все получится». Но все-таки это скорее мое какое-то внутреннее ощущение себя. Я же, в принципе, не испытывал сомнений, когда на что-то решался. Бытует мнение, что здравомыслящий человек должен все-таки сомневаться, и у меня это есть, но только до финального рывка. Дальше всегда выбираю действие. Есть люди, которые даже в лютый мороз не испытывают холода, потому что имеют иной теплообмен уже от рождения. И у меня похоже — я ощущал, что мне все подвластно. Совершенно все.
- Вы выросли в Ярославской области, в Переславле-Залесском, с его чудесным Плещеевым озером, какие самые яркие картинки детства сохранились в памяти?
- Наш двор — мое место силы. Естественно, футбольная площадка, сооруженная буквально из дерьма и палок. У меня даже есть такое стихотворение: «Двор, маленький двор, лавочка пожилая…» Знаете, это вот мое нутро. Я обожаю эту древнюю, с облезлой краской, но крепкую скамейку, вросшую в землю, как образ — на ней общались с друзьями, дрались, ссорились, влюблялись. В детстве я постоянно находился на улице, мы с ребятами лазили по каким-то стройкам, ходили к озеру. Дома я практически не сидел, и для меня Переславль — это прежде всего природа и родные люди. Там живут и мама, и папа, и бабушка, и сестра, и племянница. Город от Москвы расположен недалеко, ездить удобно — всего два часа.
- Вы по натуре лидер, заводила, компанейский парень или одиночество вам нравилось не меньше?
- И то и другое мне свойственно, но неизменно во мне просыпались лидерские качества. Не случайно же друзья звонили всегда мне, чтобы я всех собрал на футбол. Я уговаривал, находил нужные слова, когда кого-то одолевала лень, увлекали компьютерные игры или кто-то строил планы на поездки куда-то. Обычно у нас не хватало игроков, каждый был на счету, и, чтобы собрать команду, минимально требовалось восемь человек. И мне удавалось найти мотивацию.
- До пятнадцати лет вы талантливо играли в футбол, но сотрясение мозга остановило вашу карьеру спортсмена. И это прямо-таки судьба: игра в КВН и в театральной студии местного университета, знакомство с педагогами ГИТИСа на фестивале, и как итог — учеба на режиссерском факультете у Леонида Ефимовича Хейфеца. На каком этапе вы не сомневались, что движетесь по правильному пути?
- Перемкнуло меня как раз на том самом театральном любительском фестивале в городе Похвистнево Самарской области. Там в местном доме отдыха собирались играть спектакли молодые ребята со всей России, а вечером, естественно, был газ-квас-кирогаз. На утренние занятия по сцендвижению и актерскому мастерству с профессионалными педагогами собиралось три-четыре человека. И один из них был я. То есть, несмотря на гулянки, я все равно приходил, и меня это увлекало. Я осознал, что если всю жизнь буду заниматься этим, то готов не высыпаться, работать, и если еще и деньги будут платить, то определенно буду самым счастливым человеком. Я тогда написал родителям сообщение, что планирую поступать на актерский факультет.
- Мама с папой поддержали выбор?
- Да, хотя для них это был мой шаг в неизвестность — Москва, театральный институт. Но мой организм блокировал все тревоги, прямо отсекал всяческие страхи, и это обстоятельство позволило поступать только в ГИТИС, только к Хейфецу, и я прошел.
- Какими наставлениями своего мастера вы пользуетесь до сих пор?
- Леонид Ефимович каждый день со мной. Царствие ему небесное, не устаю его благодарить за то, что у меня сегодня есть. Нередко я и своих героев и просто собственные поступки анализирую словно бы со стороны Хейфеца. Я его глазами смотрю на то, что и как я делаю. В своих студентов он внедрял ответственность за ремесло. Неоднократно повторял, что в профессии надо учиться делать прежде всего качественную табуретку. То есть гениям оставить гениальное, а самим изготовлять стул, на котором можно будет сидеть, стоять, кидать его и т. д. Мне кажется, сегодня это правило многими забывается, к сожалению.
- За что любите свое дело?
- За то, что не отношусь к нему как к работе. Это просто моя счастливая жизнь. Мне кажется, это единственное, чем я могу заниматься. Не представляю себя в какой-то иной сфере.
- Вам посчастливилось работать с такими личностями, как Роман Полански, Люк Бессон… Кто из знаменитостей произвел наибольшее впечатление?
- В который раз я убедился, что учился у великого мастера, когда встретился с Романом Полански. Он использовал все те же фразы и приемы, что и Хейфец. Очень мне напомнил моего учителя. И глаза у него так же горят в работе. А Люк Бессон поразил тем, как он основательно подходил к сценарию. Везде ходил с этой папкой, сверялся. Ясно, что у всех режиссеров своя специфика, но когда столь скрупулезно относятся к слову, к тексту, к материалу, к кадру, это подкупает. Это магия, своего рода фанатичная до предела. При этом они легко, с юмором руководят процессом создания кино — у них это такая бесшовная история, от которой они явно ловят кайф.
- У вас обширная фильмография — как начали сниматься на втором курсе, так активно и продолжаете. Есть ли сегодня такие персонажи и жанры, которые хочется еще исследовать?
- Огромное количество! Например, очень хочется сыграть персонажей Достоевского. Будь то «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы»… Классика в кино — благодатная тема. И круто, когда она передается именно в том виде, в котором написана. Долгое время я выходил на сцену в роли Гамлета, но с радостью воплотил бы этот образ и на экране. Причем в том же самом виде, как и в книге, без каких-то нововведений и интерпретаций. Калигулу еще было бы неплохо сыграть, с воссозданием той эпохи. Исторический жанр меня притягивает.
- Маяковский вас вдохновил на поэзию — к вам стали приходить рифмованные строки. Когда и где чаще всего посещает муза?
- Это происходит всегда неожиданно. Могу ехать за рулем, и приходят в голову несколько строчек, я их фиксирую, а потом дописываю спустя месяц. Или через полгода к ним возвращаюсь. Бывает, что уже засыпаешь, но все равно записываешь пришедшие к тебе строки, иначе они забудутся. Утром перечитываешь — вроде нормально или совсем не то. По-разному. Это какой-то другой, параллельный мир, тебе уже что-то надиктовывается сверху. Очень люблю друзьям дарить стихи на дни рождения, причем сочиняю их нередко за пять минут, пока еду на торжество.
- Поэтический сборник «Хрупкое» уже вышел, готовится ли следующий?
- Поскольку до этого были опубликованы сборники, связанные со спектаклями, то теперь, думаю, выйдет книга в обычной обложке — просто сделаю подборку стихов, которые мне нравятся. Они будут напечатаны черным шрифтом на белых листах, без всяких фотографий, рекламы. Это моя задача на ближайшее время.
- Вы по энергетике, на мой взгляд, настоящая рок-звезда, умеющая собирать стадионы, где народ ведет себя вольно, и которая порой тяготится камерными сценами с чинно сидящей публикой. У вас были громкие проекты «Заново родиться», «Планета Максимус». Сейчас планируете что-то масштабное?
- В целом вы правы, но сейчас как раз захотелось некой камерности, как ни странно. В уютном арт-холле Музосферы 22–23 ноября я уже представил свою авторскую программу «Двадцать пять ноль один» — это дата моего рождения. У спектакля есть сюжет, канва повествования, десять глав, и стихов очень много, музыки — я затрагиваю те жизненные вопросы, что меня волнуют в данный момент.
- Вы являетесь штатным актером труппы Московского драматического театра имени М. Н. Ермоловой. Скажите, как удалось отвоевать себе особое положение — нельзя просто «назначить» вас на роль, вы обязательно должны предварительно согласиться?
- Не знаю, это вопрос доверия, наверное. Я благодарен Олегу Евгеньевичу Меньшикову за все. Тут даже не важно, в труппе я или нет — меня очень многое связывает с этим театром. То есть, если вдруг не буду штатным актером, мне ничто не мешает заключить контракт, сделать спектакль и играть его на этой сцене.
- Вам вообще важно наличие репертуарного театра в вашей жизни?
- По сути, я никогда не был фанатом репертуарного театра, хотя довольно долго стабильно играл спектакли, ездил на гастроли по России и за рубеж. Но я определенно не тот человек, который способен каждый месяц играть по десять постановок. Поэтому и ушел в свои проекты, где я и продюсер, и режиссер, и актер. Тут я в ситуации — хочу играю, хочу закрываю, и перехожу к следующему этапу. Меня привлекает подобная творческая свобода.
- Несколько лет назад я останавливалась в отеле в вашем городе детства, им управляет ваша сестра. Часто там гостят ваши друзья?
- Гостиница — детище Кати. Я никогда не получал ни копейки с этого бизнеса и не собираюсь получать. Я придумал концепцию этого отеля, которая, к слову, не теряет актуальности, построил его и передал семье, что называется. Слава Богу, народ приезжает, и я сам первым делом еду туда и, конечно, зову всех знакомых. Раньше друзья останавливались у нас дома, мама у меня гостеприимная, но всех же у себя не положишь. На днях, кстати, мы заезжали туда с женой. (Улыбается.)
- Знания, полученные вами на экономическом факультете, не пропали даром — вы умеете монетизировать собственные способности…
- Ну, я же живой человек, поэтому, безусловно, финансовая сторона меня занимает, но все равно она идет параллельно творчеству. Я не супермонитизатор себя объективно — можно в разы лучше развить эту деятельность. Вот как изначально Леонид Ефимович Хейфец учил нас зарабатывать на хлеб своим ремеслом, так это и делаю. Мне хватает.
- Почему для вас важно участвовать в благотворительных акциях?
- Мне кажется, человек должен отдавать, помогать нуждающимся. Для меня это единственно верный способ существования. Меня наградили с избытком, чуть больше, чем остальных, и я обязан компенсировать. На этом свете все в балансе — за многие вещи приходится платить. Поэтому, если есть возможность отдавать, это необходимо делать, пускай даже и по эгоистическим соображениям. Порой, отдавая что-то без остатка, ты открываешь для себя какие-то новые двери.
- Достигнутым вы довольны?
- А как тут можно быть недовольным?! То, что со мной сейчас происходит, это лучшее, что вообще могло бы случиться. Как могли бы развиваться дальнейшие события, спросите у того парня, который уехал из Переславля-Залесского поступать в Москву, вышел на метро «Арбатская», и давал кругаля, пока не нашел Малый Кисловский переулок, дом шесть, а спустя пятнадцать лет он едет по Москве на дорогой машине, и чувствует себя уверенно — он дома.
- Как вы видите свое развитие в профессиональном смысле? Вы человек с конкретным планом действий?
- План у меня есть, но я не готов вам его раскрывать. Все-таки сначала надо сделать, а потом говорить. Собственно, стратегия претерпевает изменения, жизнь сама подсказывает какие-то ходы, направления. Важно не бояться принимать эти вызовы, предложения и стараться прислушиваться к себе — нравится ли это. Кстати, цели все у меня прописаны в блокноте. Близкие знают, что я очень люблю все записывать от руки, и дарят мне кучи блокнотов. У меня их сотни, вы не поверите, и я их все использую.
- Уже год, как вы женаты. Как ощущаете себя в этом состоянии?
- Это прекрасное, абсолютно чудесное состояние. Совершенно новый этап в моей жизни. Я счастлив.
- Возможно, появились какие-то новые привычки, вы вдруг стали домоседом или еще что-то…
- Разумеется, я больше времени провожу в семье, потому что вообще появилось это слово в моей жизни, и я этому очень рад. Вика — это моя семья. В этой связи у меня поменялись приоритеты, с точки зрения даже проведения времени.
- Вы неоднократно говорили, что всегда надо упрямо искать своего человека и не соглашаться на компромиссы, но по какому коду вы вычислили Викторию?
- Вычислил я ее прямо по первому взгляду. Мне кажется, что только так и должно быть. Человек сразу понимает, что это его. Я свято верил, что моментально узнаю свою будущую жену, так и случилось. И Вике также подсказывала интуиция. Есенин верно писал: «Все начинается со взгляда» — так становится все понятно.
- Что супруга принесла в вашу жизнь? Вы скорее похожи или, наоборот, — удачно дополняете друг друга?
- С Викой у меня другая жизнь, за что я ей очень благодарен. Мы с женой совпадаем во вкусах, в мыслях, в каких-то философских аспектах, в отношении к людям, но одновременно мы различны в эмоциональных проявлениях. Главное, нам друг с другом интересно. В любых занятиях. Мы год женаты, а это чувство лишь усиливается. Мне кажется, это как раз основополагающая штука — нам не хочется друг от друга отдыхать.
- Путешествия являются для вас идеальным отдыхом? Вы легки на подъем?
- Да, я легкий на подъем, люблю путешествовать, и когда возникает возможность — выходные или отпуск — пока, к счастью, незнакомое мне слово, я с радостью отправляюсь в незнакомые места.
- Чем обычно наполнен ваш досуг? Вы киноман, меломан, любитель чтения бумажных книг?
- Слушайте, в этом плане я не удивлю вас ничем экзотическим. Летом катаюсь на сапе по Москве-реке, просто гуляю, провожу время на природе, встречаюсь с друзьями. Баню обожаю, и она всегда присутствует в программе отдыха. Фильмы тоже смотрю, читаю, музыку слушаю. Привлекает меня все нормальное, мирское, житейское. В этом, по-моему, и есть кайф. Я не ищу никаких дополнительных способов как-то себя нестандартно развлечь. Радостью наполняешься, когда с семьей или с компанией друзей сидишь у костра за городом, разговариваешь, играешь в того же «крокодила» или в какую-то настольную игру. Это же чистейшее удовольствие!
- Когда-то моему коллеге вы признались, что на пенсии хотели бы жить в маленькой квартирке в Риме. Эта мечта еще согревает ваше сердце?
- Скорее я выдал это тогда ради красного словца. Если говорить про образ, то у меня в воображении рисуется некое уединенное место. Правда, я предполагаю, что на пенсии буду еще более неугомонным, нежели теперь. У меня есть отличный пример перед глазами — Леонид Исаакович Ярмольник, который стал моим другом и вторым отцом. Ему семьдесят лет, мне тридцать пять, но мы разговариваем с ним на одном языке, он обладает неуемной, молодой энергией, блестящим чувством юмора, и я им не перестаю восхищаться. И если раньше думал, что когда-нибудь я да устану, то сейчас предчувствую, что буду готов и в преклонном возрасте, с еще большей безответственностью в самом хорошем смысле слова, играть спектакли, сниматься в кино и генерировать масштабные проекты.
0
148.50
