На YouTube-канале «Коммент.Шоу» вышел большой разговор с Сергеем Галицким — о «Краснодаре», реформах российского футбола, национальной сборной и Валерии Карпине. Собрали для вас текстовую версию.
— Я пропустил три домашние игры, здесь не секрет для краснодарцев — я болею. У меня, к сожалению, такой период в жизни, что я не могу посещать домашние матчи в большом количестве, но это жизнь. Ты часто не являешься хозяином своей судьбы. Я не в той форме, поэтому пропускаю некоторые игры. Я вообще это сказал только потому, что являюсь общественной фигурой, поскольку я президент клуба. Вообще не хотел бы об этом говорить, но наши болельщики вправе понимать, что происходит. Этим ограничимся.
На одном человеке история клуба не должна заканчиваться. Я точно буду ездить на тренировки, когда мне позволит здоровье, — это мой клуб. Я должен это делать, и неважно, хочу я этого или нет. Болельщики должны знать, что президент в курсе дел клуба.
— На физическое лицо ложится очень большое бремя, когда все происходящее ассоциируется с тобой. Эту нагрузку ежедневно терпеть очень тяжело, хотя со стороны кажется ерундой. Когда клубом владеет Внешэкономбанк, ВТБ, «Газпром» или РЖД — персонификация не очень сильная. Когда ты владеешь как физическое лицо, все происходящее — кто-то кого-то бьет стулом, кто-то отравился, кто-то заболел — это все ассоциируется с тобой, хотя ты об этом ничего не знаешь. Тоже самое и в бизнесе, когда у тебя 300 тысяч работников.
А у нас общество агрессивное, моментально в асфальт закатывающее. Плюс ко всему должна быть любовь к футболу. И вкладываться в футбол — это ежегодные убытки. В России появляются частные клубы: «Акрон», «Велес», «Чайка». Россия 25 лет в капитализме живет, не бывает так быстро. Нужно время. К сожалению, жизнь человеческая короче, чем тот объем терпения, который нужно иметь, чтобы мы эволюционно двигались.
Об отношении к богатству
— Еще не выросло поколение богатых людей, которое понимает, что им столько денег не надо. Я разговаривал со своей дочерью о том, что количество денег у нее, наверное, будет достаточно ограниченным, потому что мне нужно будет, чтобы после меня финансировались клуб, школа, стадион, все прочее. Базу новую для клуба строим. И дочь согласилась со мной. Следующее поколение должно иметь мотивацию. В гробу карманов нет. Ты заработал в этом обществе. И ты должен отдавать этому обществу. Два завтрака ты съесть не сможешь, как ни пытайся. Второй завтрак уже будет полдником. Ты не можешь употребить больше двух-трех тысяч калорий в день. Тебе не нужно столько. Не нужно двадцать машин, тридцать самолетов. Почему у меня это понимание есть, а у других нет? Оно приходит. Просто мы все нетерпеливые. Это первое поколение богатых людей. Они начинают финансировать какие-то проекты. Этот процесс не вопрос одного дня. Он только начинает набирать обороты и дальше будет набирать.
Об изменении структуры клуба
Мы сейчас работаем над тем, чтобы структура клуба изменилась, он не должен зависеть от одного человека. Я работаю над структурой, чтобы бюджет 50-60-70 миллионов долларов был без меня. Чтобы школа могла финансироваться без меня. Думаю, к марту-апрелю закончим все эти процессы. Предварительно это будет состоять из совета директоров, из наблюдательного совета. Банки будут контролировать исполнение обязательств. То есть это можно назвать эндаументом. Это будут пассивные вложения, которые позволят содержать без меня и футбольный клуб, и чтобы это все было под контролем.
Все будет прописано — сколько менеджмент может тратить на свою зарплату, на трансферы, на рынке на фондовом и так далее. Болельщики должны знать, что клуб не должен заканчиваться на одном человеке, и это самое важное. У нас затраты на школу 8-9 млн долларов в год, и это должно оставаться на таком же уровне. Думаю, к марту мы эти процессы закончим, и я буду свободен от клуба в плане моральных обязательств.
Финансирование будет идти 100% моими деньгами, но уже без меня и независимо от того, могу ли я посещать матчи и участвовать в менеджменте. Финансирование будет свободным. Нужно правильно выстроить совет директоров, наблюдательный совет. Где-то будет место и для активных болельщиков. Общественность Краснодара должна быть уверена, что не болеет за то, что завтра закончится.
О первом титуле «Краснодара»
— Мы, может, никогда не выиграем титул. Мы хотим быть в футболе, хотим добиваться результата, но может сложиться так, что мы никогда ничего не выиграем. В это воскресенье мы принимаем «Сочи». Надеюсь, что нам разрешат пустить болельщиков, — это самое важное.
У нас была возможность взять Кубок России в финале с «Ростовом», но мы проиграли по пенальти. Но у нас каждое воскресенье ощущение футбола в городе. Это то, ради чего мы все это делаем. Наши болельщики приходят, чтобы получать эмоции.
О конкуренции «Краснодара» с московскими клубами
— Конкурировать с московскими клубами тяжело, потому что «Краснодар» — все равно неофит. Лишний раз судья отсвистел против «Спартака» или «Зенита» — можно отправляться сразу в ад. Мы знали, на что мы шли. Самое важное, что мы в футболе, что мы этим занимаемся, и это доставляет невероятное наслаждение.
Нам космически тяжело привлекать футболистов в провинциальный город. Говорят, что у футболистов большие зарплаты, — это смешно. Они едут из-за переплаты. В Европе они получали бы меньше. Если выбор будет между Москвой и Краснодаром, то футболист, скорее всего, выберет Москву. Бывают и спорные ситуации. И не только с Жиго. Мы с Пабло договаривались. Защитники вообще наша карма. Мы с ван Дейком договорились, но он в последний момент перешел в «Селтик». Странно? Ничего странного. Вы и правда думаете, что все с детства за «Краснодар»?
О слабости «Краснодара»
— «Краснодар» не стал слабее. У вас были заниженные к нам требования, любая наша комбинация воспринималась с «вау» — эффектом. Сейчас, когда вы требуете, чтобы мы выходили и всегда доминировали, может, кроме матчей с «Зенитом» и ЦСКА, любая наша неудача считается проблемой. Плюс мы тогда не играли в еврокубках, проводили один матч в неделю. Было время для подготовки.
Когда мы заняли 10-е место, вы видели, кем мы играли? У нас не было состава. На поле выходили ребята, которые не должны играть в «Краснодаре», они еще молодые.
О конкурентных преимуществах «Краснодара»
— У нас нормальный стадион, база, мы стараемся все, что можем, сделать для футболистов, выполняем все свои обязательства. Даем отдохнуть два-три дня в Геленджике или Сочи, если нужна пауза. Мы стараемся обеспечить им комфорт, потому что понимаем, что в Москве конкурентных преимуществ больше, чем в Краснодаре.
За футболиста заплатили какую-то сумму денег, через полтора года он приходит к тебе и говорит: «Отдайте меня в бесплатную аренду». Например, Вилена. Мы говорим: «Фантастика! Молодец». А где ты такую математику видел, что за тебя платятся деньги, а через два года ты приходишь и говоришь — отдайте в бесплатную аренду. А если заедут двумя ногами в колено и навсегда там тебя сломают? У нас есть свои преимущества, но, особенно для европейцев, это все равно другая культура. Москва, наверное, им ближе.
О доверии к молодым игрокам
— А доверие к среднего возраста футболистам? А к старым? Это как с вопросом о том, какая раса важнее. Почему футболист среднего возраста, например, чем Леша Ионов, для меня менее важен, чем молодой? Он также 90 минут бегает, у него такая же семья, он также ее кормит. Это вообще неправильный вопрос. Надо доверять не молодым, а тем, кто готов. Омолаживание клубов, кроме «Зенита», по моему мнению, слишком агрессивное.
У «Зенита» больше денег? У «Динамо» тоже денег достаточно. Молодые ребята у них задействованы по другой причине.
О разнице в зарплате воспитанников и звезд
— Меня спрашивают о том, как они с «Севильей» упустили преимущество. А я вообще не понял, как мы им забили, когда у нас выходили Сабуа на фланг и Сперцян. Они не должны играть в команде, которая борется за чемпионство. Это мешает и команде, и им самим.
В зарплатах пропасти нет. У Матвея Сафонова никакой пропасти в зарплате нет. Сколько получают молодые? Они получают очень достойные деньги. Больше, чем лидеры «Уфы», в районе 200-400 тысяч долларов.
О молодых игроках в первых командах
— Я глубоко убежден, что 16-летний мальчик должен получать 90 минут практики в своем возрасте, а не выходить на 10 минут в более высокой лиге. У нас были ребята 1999 года, которым я говорил о важности практики. Сначала им нужно стать лучшими в своей лиге. До кого-то достучались, а до кого-то нет. Молодые потом начинали требовать игровое время, не хотели выходить на замену. Когда ты играешь в мужской футбол 30 матчей — ты понимаешь, кто ты.
А зачем мальчик, который просто отбывает номер? Он якобы не портит. В команде вообще такие игроки не нужны. Журналисты создали легенду, что молодой игрок выйдет сначала на 10 минут, потом на 15, потом на 20 и так далее — бред конкретный. Молодые должны играть 90 минут и показывать свои лучшие качества. Когда 16-летний нападающий выходит против сильного защитника, он не может показать свои лучшие качества.
Конечно, есть всякие Мбаппеобразные ребята, которые могут играть с детского сада, но таких меньшинство. Эволюцию Дарвина никто не отменял. Основная масса футболистов должна пройти свои этапы, свою эволюцию. Чтобы он выходил на четверых и знал, что может так делать. На Шапи оказывали огромное давление. Я никогда не видел, чтобы человека так могла подкосить болезнь. Пресса давила: «Выпускайте Шапи!» Но мы то видели, что он не готов. Он не выдерживал, начинал спрашивать — когда меня выпустят. Нельзя в 18 лет играть против 27-летних парней.
Об уходе Даниила Фомина из академии «Краснодара»
— Нам ни за что не обидно. У нас 12 человек играют в премьер-лиге. У нас 50 с лишним мальчиков играют в первой лиге. Около 60 человек играют во второй лиге. И еще 10 человек играют в условной Европе. Я не говорю, что я этим горжусь. Каждая история индивидуальна: Фомин, Комличенко, Игнатьев и Уткин. У всех все по-разному. Я могу по каждому объяснить, почему мы так поступили. Возьмем Фомина, например. Кто бы сейчас усилил «Краснодар»? Больше 11 человек заявить не разрешат на игру. Кордоба сильнее, чем Комличенко — это точно. Есть текущая ситуация.
Мы не можем прийти в «Динамо» и сказать, что он наш футболист, мы его забираем. Отец Фомина приходил к нам и говорил, что хочет, чтобы его сын играл в высшей лиге. Мы таких ребят не удерживаем. Хочешь уходить в «Уфу? Уходи. Мы просто знаем, что лучше остаться в «Краснодаре», поиграть в первой лиге, дождаться своего часа и прийти в родную команду. Они начали настаивать, что Фомину нужно уйти раньше. Мы отпустили.
Из «Уфы» у нас был выкуп, но в «Краснодаре» на тот момент игроки были сильнее. Мальчики в нашей школе — Черников, Сафонов, Сперцян подписывали контракты очень просто. Приходили — подписывали и все. Мы в начале всегда даем футболистам средние суммы.
Была история с Сперцяном — мы дали ему специально сумму ниже, потому что знали, что придет отец. Когда отец уехал — мы скорректировали контракт в большую сторону. Я своих ребят обижать не буду. Спросите у Сафонова — он уже в пятерке российских вратарей по зарплате.
О запрете давать интервью молодым игрокам
— Журналисты развращают молодых ребят. Ни Черников, ни Корнюшин, ни Сперцян, кроме как клубным медиа, не могут давать интервью. Это мой запрет, потому что вы сначала возводите их на пьедестал, а потом их оттуда с такой же скоростью снимаете. Вы забыли, каково быть 20-летним.
Что касается Вани Игнатьева, я глубоко убежден, что этот мальчик по открываниям за спину, по ударам с двух ног очень хорош, но он не игрок для основы клуба первой пятерки. Ване нужно было терпеть, выходить на замену, играть за «Краснодар-2» еще два года.
О требованиях к главному тренеру «Краснодара»
— Он должен играть в атаку — это главное. Мы волновались, когда приглашали Гончаренко. Не знали, получится или нет. Мы точно знали, что будем покупать определенных игроков. Тренер вынужден работать с футболистами, которые у него есть. Футболисты не устраивают? За деньги тренера — любой каприз.
У нас хорошая селекционная служба. А тренер не настолько велик, чтобы за 30 минут понять, подходит игрок или нет. Я слышал это от российских тренеров. Парни из селекции летают, высматривают игрока много месяцев. А тренеры за 20 минут по видео делают выводы.
О влиянии на выбор стартового состава
— Мое мнение — ни один уважающий себя тренер не смог бы проработать ни одного дня в клубе, если бы я выбирал состав. Я принципиально узнаю состав только перед игрой. Это вам скажут все тренеры: Кононов, Шалимов, Мусаев и Гончаренко. Я с Виктором Михайловичем даже особо и не общаюсь. Мы по телефону говорили десять раз за эти восемь месяцев.
Я могу не общаться с тренером, не финансировать, не приходить на стадион — но что это за президент такой? Единственное — приходит тренер, проводит сборы и говорит: «Этот игрок не подходит, этого убрать». Но мы знаем, что это хорошие футболисты. Мы ему говорим: «Не горячись, подожди и посмотри немного».
Я могу только после матча спросить у тренера, как он оценивает определенных футболистов. Почему, например, Рамирес играет справа. Мне это просто интересно. Я просто хочу понять, что делает тренер.
Об игре первым номером
— Мы никого не увольняли по результатам — ни одного тренера. У каждого были свои объективные причины. Я сказал Гончаренко: «Вы лучше проиграйте, но играйте в атаку». Нас не интересует сбалансированный футбол. Мы никогда не выходим играть вторым номером. Мурад Мусаев в перерыве с «Севильей» говорил ребятам об игре только в атаку. Мы хотим, чтобы болельщики получили положительные эмоции. Об этом печется президент. А тренер должен знать, что у нас есть стиль. Пусть у нас не будет девяти кубков, но у нас будет стиль.
О покупке иностранцев, которые не соответствуют уровню «Краснодара»
— Футболисты должны соответствовать уровню первой команды. Мы гордимся, что вырастили Сафонова для сборной. Частично мы вырастили Фомина. Мы гордимся, что наша школа дает кадры. Конечно, я хочу своих футболистов, но они должны соответствовать уровню. Помимо школы должно быть что-то от Бога.
Легионеры должны быть из ведущих сборных? Тогда «Уфа», «Крылья Советов» и остальные вообще никогда не купят иностранцев, им просто бюджет не позволит. Легионеры должны быть сильнее, чем российские футболисты, — это понятно всем. Но бывает, что футболист не заиграл. Ты можешь угадать с футболистом, а можешь и не угадать. Мы почти всегда угадываем.
Не надо вешать всех собак на Кайо. Например, Кабелла не добегает в матче с «Зенитом» до своего футболиста, и тот забивает. Рассказывать, что у «Краснодара» дырявая оборона, — значит не смотреть футбол, а констатировать счет. Любой защитник должен иметь скорость. Кайо — быстрый! Вы просто ждете, чтобы он напортачил, а он этого не делает. С «Севильей» Кайо напортачил, но он провел три игры с температурой 37,5. У нас все были поломаны, в школе никого нет. В команде, которая играет в атаку, защитники всегда будут хуже нападающих.
О фильме про «Краснодар»
— Я очень доволен фильмом. Смотрел один раз. Его могло и не быть, если бы мы проиграли «Ренну». Пустить камеру в раздевалку? Извините, но мы не балаболим. Мы не закрытый клуб, но нам не о чем говорить. Мы и так очень многое показали.
О гимне, написанном Хансом Циммером
— Была аранжировка изначальной музыки, спасибо нашим русским парням. Получилось очень здорово. Текст у нас не родился. Мы посчитали, что наш гимн может быть без слов. Не надо делать ничего искусственного. Мы довольны тем, что получилось.
О дерби с «Кубанью»
— Это всегда классно, мне не хватает их в премьер-лиге. У нас сейчас такие нервные игры только с «Зенитом». Классно же, когда город разделен на два цвета. У меня нет ничего к «Кубани» кроме уважения. Невероятная благодарность, что они пускали нас на стадион, когда мы начинали.
О государственном финансировании футбола в России
— Есть объективная реальность. Невозможно за короткий срок все переделать. Что должно произойти с «Газпромом», чтобы он прекратил финансировать «Зенит»? Что должно произойти, чтобы ЛУКОЙЛ перестал спонсировать «Спартак»? Если закроется госфинансирование, что останется от лиги? Нельзя резко отказываться от него.
Надо действовать по-другому. У нас наконец-то появляются спонсоры — букмекерские конторы. В этом году они придут со сказочным предложением о титульном спонсорстве РПЛ. У нас появились разговоры о телеправах и конкуренции. Если мы не будем получать с болельщика в провинции 30-40 евро за билет, то говорить о равной конкуренции с командами из Европы сложно. Можем ли мы ставить такие цены? Нет. Нельзя забирать у болельщиков возможность любить клубы.
Но наш футбол движется в направлении рынка. У нас есть новое поколение: Захарян, Тюкавин, Макаров. Нужно время, чтобы оно выросло.
О стоимости телевизионных прав
— Есть несколько составляющих. Первое — мы не должны потерять аналитические программы. Футбол — это не только показ матчей. Второе — российский футбол был локомотивом на «Матч ТВ». Но если стоимость прав ниже, чем в Румынии, — значит, что-то не так. Сейчас появилась конкуренция. Это очень хорошо!
Но все равно должны быть матчи на общедоступном канале, ибо футбол — общественный вид спорта. Не все могут позволить себе подписку. Мы должны уважать болельщиков. Футбол — это жизнь для многих.
О лимите на легионеров
— Я — за комплексную историю. Нужно 10-15 иностранцев в заявке. Проблема в другом: российские госкорпорации финансируют наш футбол. Мы не можем не прислушиваться к государству. Если бы его не было — тогда мы бы решали сами. Мы можем соглашаться с позицией государства или нет. Но мы должны к ней прислушиваться.
О проекте реформ Hypercube
— Название «Юпитер-16» звучит как какая-то психоделика. Но когда пришел Дюков, в российском футболе появился менеджерский подход. Ашот Хачатурянц, например, начал войну за чистоту судейства. С другой стороны, во мне сидит консерватор. Для меня эта новая система очень сложная. Я пока не определился. Но я хочу поддержать то, что делает Дюков. Я получаю космическое удовольствие от ЮФЛ. В следующем году они будут реформировать молодежное первенство. Это классно, хочется поддержать! И я бы сделал 18 клубов в чемпионате.
О сборной России на Евро-2020
— Я не считаю, что Евро-2020 было неудачным. У нас северная страна, где 40% времени нельзя заниматься футболом. У нас холодно! У нас не играют 140 миллионов человек в футбол. Как в Норильске играть в футбол? Наша сборная может выступать как удачно, так и неудачно. У нас было космическое выступление на чемпионате мира-2018. Но эта сказка не может продолжаться вечно.
Но считаю, что мы должны играть первым номером, и это мне не нравилось в той сборной. Мы можем проиграть, но мы должны дарить болельщикам праздник.
О значимости Валерия Карпина для российского футбола
— Валерий Георгиевич Карпин для меня сильно вырос. Он теперь умудренный опытом тренер. У него было все — «Спартак», «Армавир», «Матч ТВ». Карпин — это фигура. Я с огромным уважением отношусь к таким людям в нашем футболе, которые говорят: «А что тут Зидан мне чего-то рассказывает».
У Карпина все в порядке, он старается соответствовать своим внутренним ощущениям футбола. В «Спартаке» он пробовал играть первым номером, но контроль мяча был не на уровне. Сейчас Карпин научился подстраиваться под материал, который у него есть. Он — великолепный спикер. Иногда перебарщивал с агрессией, но его интересно слушать. Хочется, чтобы у Карпина получилось.
О самых сильных тренерах в России
— Мне нравится Карпин. Нравится Гончаренко. Слуцкий? Нет. Мне симпатичен тренер «Локомотива» Марко Николич, пусть и не нравится, во что он играет. Со Шварцем и Стукаловым я пока не разобрался.
О Романе Еременко
— Еременко одно время в «Ростове» был классным футболистом. Мы всегда хотели его к себе. Но не получалось.
О Павле Мамаеве
— Простить Мамаева? Это не вопрос прощения, это вопрос наших с Павлом взаимоотношений, которые были до того. Он, насколько я сейчас понимаю, старается измениться. Кто я такой, чтобы прощать или не прощать? У нас были трудовые отношения, были и свои сложности.
0
10.00
