«В селе находили тела со связанными руками, простреленными ногами, как выяснили судмедэксперты, есть жертвы с осколочными ранениями — это от закинутых в подвал гранат».
Накануне годовщины вторжения боевиков ВСУ в Курскую область и в День сотрудника органов следствия aif.ru поговорил с сотрудником военных следственных органов СК России, капитаном юстиции Александром Глухаревым. Он рассказал о том, какие преступления совершали оккупанты против мирного населения, как доказывается каждый эпизод, и почему следствие продлится еще не один месяц.
— Меня удивило отношение к гражданскому населению — я бы назвал его зверским. Люди никоим образом не принимают участия в боевых действиях, но они подверглись и обстрелам, и насилию, и убийствам.
Но вы не забывайте, что я следователь и видел преступления ВСУ на территории ДНР, поэтому меня сложно потрясти. Например, когда боевики просто дают очередь по домам, в которых скрывается мирное население. Все это уже было. В том же Мариуполе. Но тут какая-то особая жестокость. Мирные жители в первые дни, даже недели, после эвакуации, они перепуганы, у них пустые глаза… Даже не знаю, как описать их состояние…
— Да. Они там, грубо говоря, все-таки еще считали их своими. Конечно, тоже полно фактов пыток, убийств, и они расследуются Центральным аппаратом СКР. Но там они это оправдывали россказнями о том, что в Донбассе есть «предатели» и «коллаборанты». А здесь конкретно садистское отношение ко всем мирным в Курской области. Для них они русские, поэтому никакой жалости.
Убивали умышленно
— От чего люди погибали?
— По-разному на самом деле. Есть и обстрелы населённых пунктов, и факты конкретных убийств во время оккупации. Артиллерия начинала работать еще до входа ВСУ в конкретный населенный пункт, и там гибли мирные. Потом, когда уже была оккупация, были атаки FPV-дронов и сбросы с БПЛА.
Например, житель села Гуево Суджанского района Курской области рассказал военным следователям СКР, что в марте этого года из-за подрыва на взрывном устройстве, установленном ВФУ, погибли его отец и дядя. Он также рассказал, что боевики сбрасывали с беспилотников взрывчатку на жилые дома.
— Дронами же еще атаковали людей, которые пытались эвакуироваться?
— Да, такие доказанные случаи есть. Например, в Судже, когда расстреливали дронами машины с эвакуирующимися людьми в самом начале вторжения ВСУ в область. ВСУшники открыли огонь по группе мирных граждан, которые эвакуировались из Горнальского Свято-Николаевского Белогорского мужского монастыря.
Гибли люди не только при эвакуации. Установлено, что 10 августа супружеская пара вместе с дочерью на собственной машине «Ока» развозили жителям приграничных районов Курской области медикаменты и продукты питания. При съезде с моста через реку Крепна в сторону села Коренево машину атаковали ВСУ. Погибли 40-летний мужчина и его 20-летняя дочь.
Еще факт: украинский оператор FPV-дрона в режиме реального времени видит все и умышленно направил дрон на машину скорой помощи в городе Судже. При взрыве погибли фельдшер и водитель, врач ранен. И это лишь некоторые примеры.
— А случаев убийства мирных граждан в оккупации много?
— Следствие не оперирует такими категориями. Было много свидетельств о целенаправленных убийствах в то время, когда ВСУ сидели в городах и селах. Но тут надо говорить конкретно.
Например, в Русском Поречном расследуется уголовное дело о том, как четверо боевиков ВСУ во время оккупации убили 22 человека — мужчины, женщины, старики были среди них. Восемь женщин они изнасиловали. Всех практически убивали выстрелом в голову. Перед этим ставили на колени.
— Откуда Вам известны такие подробности? Это результат экспертизы?
— Конечно, есть экспертизы. В селе находили тела со связанными руками, простреленными ногами, как выяснили судмедэксперты, есть жертвы с осколочными ранениями — это от закинутых в подвал гранат. Судмедэксперты описывали ужасное состояние тел убитых: в основном это были истощенные старики, не просто с огнестрельными или осколочными ранами, у них были сломаны ребра, ушибы легких, перебиты колени и запястья.
Но есть и показания одного из преступников. Старший солдат 92-й отдельной штурмовой бригады ВСУ Евгений Фабрисенко попал в плен и рассказал нам про зверства, которые он со своими сослуживцами совершал в населенном пункте. В период с 28 сентября по 24 ноября 2024 года Фабрисенко и его сослуживцы с позывными Мотыль, Проводник, Художник, исполняя приказы своего командира с позывным Кум, убивали и насиловали. У них позиция находилась неподалеку от села, они заходили на одну из улиц и, начиная с первого дома, заходили внутрь, и дальше все понятно.
— Пленных же много, как стало понятно, что к зверствам причастен именно этот?
— Вряд ли человек просто так взял на себя и наговорил. Он рассказывает все в подробностях и красках, после того как его вычислили. А затем сказанное находит подтверждение в процессе сбора доказательств.
Когда в подвале нашли тела, началась проверка пленных. Мы же выявили подразделения, которые в этот момент находились в Русском Поречном. Когда военнослужащий воинских формирований Украины попадает в плен, он сразу допрашивается: где родился, где крестился, в каком подразделении проходил службу и где был взят в плен. Ну а потом уже — дело за следственной смекалкой, тактикой ведения допроса, умением найти психологический контакт.
Железобетонные доказательства
— А есть же еще свидетельства мирных, выживших в этом кошмаре?
— Конечно. Вот, в Плехове зимой эвакуировали мирных жителей, и они рассказали, что несколько человек ходили к колодцу за водой и на них сбросили гранату с БПЛА. В этом же селе был ужасный случай. Они все жили в нескольких домах: у кого свой сгорел — тот шел к соседу. В один из таких домов зашли ВСУшники. В этот момент там было три человека. Двое успели отпрыгнуть: один — под кровать, другой — за диван. А третий, который больной, остался лежать на кровати. Украинские военные просто без предисловий и разборов дали автоматную очередь по комнате. Зачистка это у них называется. И человек на кровати погиб. А двое других выжили. Сейчас они здоровы, в безопасности и дали свидетельские показания.
— Вы же не только убийства расследуете?
— Во время допросов гражданского населения устанавливаются факты мародерства на территории области со стороны ВСУ. Со слов мирных жителей, украинские боевики вскрывали дома, гаражи, вывозили их вещи и личный автотранспорт. Тащили не только с частных домовладений, вывозили всё, что могли. Эти действия чаще всего происходили с применением оружия либо с угрозой убийства.
Например, один мужчина сообщил следователям, что у его отца на хуторе Дмитрюков боевики требовали отдать ключи от машины, угрожали сжечь все. Пожилой человек был вынужден отдать автомобиль. Позднее тело мужчины было обнаружено в жилом доме с огнестрельными ранениями.
В селах Заолешенка, Казачья Локня и слободе Замостье — это все Суджанский район — ВСУ занимались мародерством, целенаправленно обстреливали из миномета улицы, размещали военную технику в частных жилых секторах, а также умышленно поджигали дома мирных жителей.
— Как отличить военное преступление от обычной уголовщины?
— В Уголовном кодексе нет прямого понятия «военное преступление». Это собирательное понятие, и речь идет о преступлениях, которые совершаются во время ведения боевых действий. А квалифицируются они уже по-разному: убийства, теракты, умышленное уничтожение имущества. Например, попал снаряд по больнице, повреждена гражданская инфраструктура, соответственно, это незаконные методы ведения войны — есть такая статья. Мы в любом случае собираем доказательства в совершении преступлений (обстрел мирных жителей, гражданской инфраструктуры, многоквартирных и частных жилых домов), и все факты квалифицируются, согласно уголовному законодательству. Незаконно вторгшимся на территорию РФ боевикам ВСУ вменяется совершение террористического акта. Ведь они незаконно пересекли госграницу с оружием с целью дестабилизации органов власти.
— Украина активно распространяет в СМИ информацию, что ВСУ никаких преступлений не совершают и чуть ли не пушистые котики. На Западе тоже об этом молчат. И тут важно собрать железобетонные доказательства. Получается?
— Мы все понимаем, что это, скажем так, политические моменты. Наша задача — собрать доказательства, и мы с ней справляемся. Другой вопрос, что есть железобетонные доказательства обстрелов Донецка с 2014 года, а на это мировое сообщество закрывает глаза.
В любом случае у нас есть не просто факты, а полная доказательная база. И при любом международном суде их можно смело предоставить.
— Уголовных дел в итоге будет много?
— Очень много — сотни. Но точную цифру вам сейчас никто не назовет. Несмотря на то, что Курскую область освободили, впереди еще много работы. Нужно все осмотреть, а это будет возможно, только когда все уже будет разминировано и будет безопасно работать следственным группам на местах.
0
20.00
