Певица рассказала «ТН» о том, что давно страдает заболеванием под названием «сардинелла», и призналась, что в летнее путешествие берет с собой восемь чемоданов с одеждой.
— Анна, вы с 9 лет танцевали в детском балете «Останкино», ездили на гастроли и концерты. Удавалось хотя бы иногда проводить летние каникулы как всем нормальным детям — отдыхая и загорая?
— Разумеется — отпуск летом был обязательно. Детский труд в Советском Союзе эксплуатировать запрещалось, поэтому наши руководители следили за графиком и отпускали нас отдыхать. Родители, считая, что я, как любой ребенок, растущий в Москве, недополучаю солнца и кислорода, везли меня на море. Это было невероятное счастье. Мы ездили в Абхазию, жили там, как это тогда называлось, в частном секторе, и помимо того, что я отдыхала и загорала, я там многому училась. До сих пор умею готовить армянские и абхазские блюда, которые освоила еще в детстве.
Но вообще моя жизнь тогда мало чем отличалась от сегодняшней: постоянные гастроли, работа над собой, стремление двигаться вперед и желание завоевать место под солнцем. Я нисколько не расстраиваюсь — многие могли бы мне позавидовать. В то время за границу никого не выпускали, а мне удалось поездить и посмотреть разные страны. Чего стоит один только тур по Испании! Мне было 11 лет, и я до сих пор прекрасно помню Сергея Доренко, который нас сопровождал и был нашим переводчиком. Да, мы давали по два концерта в день в каждом городе, но при этом успевали и посмотреть местные красоты, и поесть местной еды. Впечатлений масса!
— А сейчас получается вырваться куда-нибудь летом?
— Считаю, что человек счастлив только тогда, когда он сам распоряжается своим временем. Если у него не получается делать в жизни то, что он по-настоящему хочет, он все-таки не до конца счастлив. Работаю я много, иногда просто на износ. К началу лета, например, сняла сразу два клипа. В первом — сплошной мордобой: я выхожу на ринг и дерусь с соперницей за парня, за правду и справедливость. Когда я придумала сценарий, то очень радовалась. Потому что обычно клип — это несколько локаций, мы все время куда-то переезжаем, тратим время на переустановку аппаратуры, декораций. А тут один образ, одна локация — ринг. «Как хорошо, быстро все снимем», — предвкушала я. Но не тут-то было! Знаете, сколько времени ушло у нас с моей партнершей по спаррингу Машей на то, чтобы первый раз друг до друга хотя бы пальцем дотронуться? Четыре часа! Это, оказывается, невероятно сложно — проявить агрессию к человеку, который тебе ничего плохого не сделал.
Тренер, учивший нас драться, не мог понять, в чем дело. «Это же так просто, — говорил он, — ты берешь ее так — хрясь, бамц! — перевернула и положила на мат». А Маша кричит: «Нет, я не могу ударить Анечку!» А я в ответ: «Я не могу тронуть Машеньку, потому что она такая хорошая, это просто невозможно сделать». И вот четыре часа мы пытались хотя бы толкнуть друг друга, а когда отсняли первые несколько ударов и посмотрели в камеру — это был какой-то куриный бой. Мы махали лапками и выглядели комично и беспомощно. В общем, пришлось-таки изобразить агрессию по-настоящему: разъезжались с площадки общипанные, потрепанные, в синяках, в ссадинах, уставшие, но дико счастливые, потому что драка в итоге получилась как надо.
А второй ролик, который мы сняли, называется «Игрушки». Там у нас мужчины и женщины меняются местами. То есть я, например, изображаю мужчину-автослесаря, и ко мне в гараж приезжает девушка на красном автомобиле, с волосатыми ногами и в бицепсах такая вся — на самом деле переодетый парень. Или я «молодой папа», а монашки вокруг меня — мужчины. Это был очень интересный эксперимент, мне понравилось быть мужчиной. Показалось, что на секундочку удалось влезть в его кожу и лучше понять, о чем думают и чем живут мужчины. Под конец вечера у меня уже получалась весьма уверенная мужская походка. Показалось, что даже щетина отрастать на щеках начала потихоньку. Очень полезный опыт.
В общем, работы хватает. Но я давно решила, что буду до конца счастливым человеком, поэтому каждое лето беру тайм-аут на два месяца. Конечно, мои коллеги удивляются: мол, это непозволительная роскошь для артиста, надо работать непрерывно, зарабатывать деньги и давать концерты, чтобы тебя не забыли. Я с этим несогласна, поэтому всегда уезжаю отдыхать в конце июня и возвращаюсь к работе только в конце августа.
— Маршрут путешествий всегда разный, или вы предпочитаете ездить в одну и ту же страну?
— У меня есть волшебное место, куда я приезжаю каждый год и куда вожу с собой всех друзей и родственников. Между собой мы называем это место «нашей дачей». Нашли мы его несколько лет назад, приехав на остров Сардиния и обнаружив там заброшенный отельчик, совершенно не класса «лухари», как сейчас говорят. Там не то что «все включено» — наоборот, «все выключено». Старинный дом, похожий на дачу, рядом бухта, в которую никто чужой не заплывает — пляж целиком принадлежит отелю.
В этом месте я наконец поняла, как бывает, когда ты остаешься с природой один на один. Там я вспоминаю, что в детстве меня отправляли купаться в море голышом (тогда не принято было рядить детей в купальники, да и не было их). И какой это был кайф — когда ты действительно сливаешься с этой потрясающей стихией, с водой, воздухом, чувствуешь себя частью моря. И именно там, на своей «даче», я иногда могу это ощущение повторить. Потому что на свете только ты и море — и больше никого: никто тебя не видит, и никакой купальник тебе не нужен.
На этом острове жизнь течет в другом ритме. Там нет бешеной гонки, преследующей каждого жителя мегаполиса. И там любого, кто приезжает вместе с нами, охватывает заболевание, которое мы между собой называем «сардинеллой». Как только мы заселяемся в отель, начинаем ждать его наступления. И на второй-третий день оно приходит и накрывает всю компанию.
— И что же за симптомы у этого заболевания?
— Сначала начинает пропадать память. Ты не помнишь, что тебе надо сделать прямо сейчас, забываешь о срочных делах, оставленных в Москве, о проблемах. Потом приходит зверский аппетит: все вокруг вкусно, и еда вызывает восторг. Потом замечаешь, что ходишь, как дурак, с беспричинной блаженной улыбкой на лице. А последняя стадия — полнейшее отупение и такое же безграничное счастье.
— Как же вам потом удается с такими симптомами вернуться в город и влиться в обычный ритм?
— Это невероятно сложно, требует большого искусства. Поэтому возвращаемся мы постепенно, плавно. Обязательно проездом через какие-то еще страны, где уже не лежим бездумно на пляже, а путешествуем, немного шевелимся, раскачиваемся, чтобы ритм Москвы потом не оглушил и не ошарашил. Каждый год я составляю непростые маршруты. В этом году план такой: первый раз побывать в Америке, на той стороне Земли, на континенте, где я не была ни разу в жизни. Там намечен не только отдых, надеюсь встретиться по работе с некоторыми продюсерами. Потом круиз по Европе — я даже заеду в Питер. Ну и где-то в середине маршрута — Сардиния.
— Вы предпочитаете валяться на пляже или отдыхать активно — играть в волейбол, посещать аквапарки?
— Активно я отдыхаю, если еду куда-нибудь на экскурсию. В этом случае обожаю гулять по городу, изучать местность. Стараюсь найти грамотного и толкового гида, который влюблен в свою работу, в культуру страны, ее природу. Такие люди — редкость, но мне попадались настоящие бриллианты. До сих пор не могу забыть свою поездку в Иерусалим и гида по имени Михаил, который перебрался в Израиль из Сибири и проводит просто потрясающие экскурсии. В одной руке у него был томик «Мастера и Маргариты», в другой — Библия. Я просто плакала, когда осознала, что вот здесь, именно на этом самом месте, стоял Понтий Пилат, а вот здесь — Иисус. Мгновенно ожили все картины, которые я видела в своей жизни, все то, о чем когда-либо читала, стало реальным. Я поверила в то, что Булгаков это каким-то образом действительно видел.
А на Сардинии — спокойный, пляжный, размеренный отдых, там я по-настоящему расслабляюсь. Но стараюсь занять мозг, учу языки. Несколько лет назад взялась за немецкий, собираюсь совершенствовать его в этом году, а в следующем, наверное, за итальянский примусь.
— Это хобби?
— Один умный человек сказал, что если выучить много языков, то не будет болезни Альцгеймера. Можно как угодно к этому утверждению относиться, но я не хочу, чтобы мой мозг отключился раньше времени, поэтому работаю над собой.
Впрочем, для работы итальянский мне уже становится необходим. Островитяне не говорят ни на одном языке, кроме итальянского. Им не надо что-то учить, что-то осваивать — они всегда находятся в состоянии «сардинеллы». Такие дети цветов и солнца: всем довольны, 100 евро у них в кармане или 1000 евро — не имеет значения. Абсолютно счастливые люди. Я от них заражаюсь этим счастьем и спокойствием. Но язык учить приходится. Я ведь постепенно становлюсь знатным пиццайоло.
— То есть?
— Подружилась несколько лет назад с местным поваром по имени Алессандро, он учит меня готовить пиццу. Даже взял на работу — я замешиваю тесто, кладу на него начинку, ставлю в печь. Получаю, между прочим, деньги за свой труд — 300 евро в день. Алессандро внакладе не остается: как только я выхожу на смену в его кафе, посещаемость растет. Все приходят, видимо, посмотреть на «говорящую собачку» — на женщину из России, которая осваивает непростое мастерство. (Смеется.) И бывает, в наш ресторан по двести-триста человек за вечер приходит. В общем, я и в Италии не пропаду, если что.
— Фигуру не боитесь испортить, пробуя свои кулинарные произведения?
— Я вообще не очень переживаю за вес. Никакой специальной диеты у меня нет — худею за счет работы. Давно уже выработала четкое расписание. Например, в конце недели у меня запланировано два-три концерта (у артиста обычно рабочие дни — пятница, суббота и воскресенье). В этом случае я всю неделю питаюсь как обычно, не подсчитывая калорий и не лишая себя вкусного, потому что точно знаю: в выходные все сброшу. За концерт теряю стабильно по полтора-два килограмма.
Но когда я уезжаю в отпуск, привычной нагрузки нет — вес, разумеется, набирается. Но и в этом случае я не терзаю тело, чтобы избавиться от лишнего. Я действую по-другому — перестраиваю голову. Начинаю любить себя такой, какая я есть. Загорелая, посвежевшая, с лишними килограммами, которые, кстати, очень удачно распределяются — так, что все мои купальники на мне даже лучше сидят.
— Судя по всему, купальников у вас в гардеробе немало?
— Да, это так. Дело в том, что у меня была серьезная детская травма, связанная с купальником. Я его купила сама, на собственные деньги — привезла с гастролей по Германии. Мне было лет девять, я работала в балете «Останкино», и мы часто ездили с выступлениями за рубеж. Жили в семьях, и гостеприимные немцы считали своим долгом опекать маленьких танцоров из Советского Союза. Нас пытались изо всех сил накормить и одеть — уверены были, что мы такие бедные, несчастные и у нас ничего нет. Нас водили по магазинам, и однажды мой взгляд упал на роскошный купальник: ярких флуоресцентных цветов, розовый с зеленым, что называется «вырви глаз». Не купить я его не могла — в нашей стране тогда такие цвета легкая промышленность просто не умела замешивать.
Когда я в первый раз напялила его на себя и вышла в люди, упали все! Все парни мгновенно стали моими, девчонки завидовали мне со страшной силой. Я чувствовала себя королевой! Впрочем, счастье длилось недолго. Сразу по возвращении из Германии мы поехали в пионерский лагерь «Артек», и там у меня украли чемодан — со всеми шмотками, которые я привезла из поездки. Там были высокие кроссовки с яркими разноцветными шнурками, ветровка с розовым карманом, джинсы-варенки — в общем, все, о чем наши соотечественники тогда и мечтать не могли. И даже жвачка, моя любимая жвачка, над которой я тряслась (каждый шарик жевался неделю, я его в коробочку обратно засовывала, чтобы наутро опять жевать), тоже пропала. Я разом лишилась всего, и в первую очередь — купальника. Это был удар.
С тех пор рана никак не заживет. Разумеется, я очень люблю купальники. И как только вижу что-то симпатичное, особенно яркое, кидаюсь и обязательно покупаю. Хотя стараюсь держаться и уговариваю себя, что это уже немодно и неактуально. Но я вообще люблю, когда много одежды и ее можно постоянно менять, комбинировать. Поэтому, отправляясь в летнее путешествие, везу с собой восемь огромных чемоданов. Беру вообще все, что есть в моем гардеробе.
Меня же ждет разный климат: в прошлом году я побывала за лето и там, где сорок, и там, где ноль градусов (заехали в Норвегию). Вот со мной и путешествует вся моя одежда. А к каждому наряду, вы же понимаете, нужна соответствующая обувь — я не из тех, кто, например, с зеленым платьем наденет розовые туфли.
— Судя по вашим шикарным волосам, половину багажа составляют средства по уходу за ними.
— За волосами на отдыхе вообще никак не ухаживаю. Я люблю море, и оно любит меня, делает меня лучше во всех отношениях, в том числе и волосы укрепляет. В отпуске — отдых для всего организма. Только так можно восстановить силы, чтобы их хватило на весь следующий сезон.
0
25.00
