Британский Tatler опубликовал недавно про Жукову статью «Женщина Ренессанса или дилетант?». Спрашиваю у Даши, обижается ли она на тех, кто все еще задается этим вопросом. Ведь столько всего случилось с 2007 года, когда мир узнал в улыбчивой красотке бывшую подругу Марата Сафина и новую — Романа Абрамовича (свадьба состоялась в 2008‑м, но Даша перестала держать этот факт в секрете только семь лет спустя). И новое здание «Гаража», и обложка Wall Street Journal с Рэмом Колхасом, и недавнее открытие «Новой Голландии» в Питере. «Ну вы же лучше меня знаете, что заголовок должен быть juicy», — улыбается Даша. Она в курсе, что журналы надо продавать. Сама главный редактор.
Те, кто пишет о ней, честно пытаются выполнить свой профессиональный долг и отыскать в героине недостатки. Но всякий раз им что‑то мешает. Складывается впечатление, что самый страшный Дашин грех — опоздания. Такие незначительные, что их можно списать на среднестатистическую погрешность жизни в каждом из ее любимых больших городов: Москве, Лондоне или Нью-Йорке. Мы встречаемся в Лондоне. В студию в районе Ислингтон (дыра дырой, безликие промышленные ангары без номеров) Даша приехала на полчаса позже. Наш стилист неправильно вбил в «Убере» почтовый индекс, эту милую местную деталь, и потому опаздывает еще сильнее. Так что Дашины тридцать минут я воспринимаю как дар богов. Она заходит одна. «Нет, что вы, у меня нет охранника». Просит кофе и без лишних разговоров садится делать макияж. На ней узкие черные джинсы, белая майка, кеды и потертая черная Кеlly. В ушах асимметричные сережки Jen Meyer от жены Тоби Магуайра, на пальце — кольцо Venyx от подружки Евгении Ниархос, еще одной девочки из хорошей семьи.
Даша берет айпад и погружается в чтение, не обращая внимание на то, что в данный момент происходит с ее лицом. Из диджитал-реальности выныривает, только когда визажист подносит к бровям пинцет. «Нет-нет, не трогайте. Я с ними никогда ничего не делаю».
Украдкой бросаю взгляд на экран. Так и знала — Vice. Накануне было объявлено, что компания Vice приобрела контрольный пакет акций журнала Garage. Спрашиваю, зачем жене человека, чье состояние оценивают в 7,7 миллиарда долларов, посторонние люди? Garage вроде отлично себя чувствует. Собрал все громкие имена. На обложке первого номера Дэмиен Херст нарисовал на причинном месте модели татуировку-бабочку. А номер с презервативами, расписанными большими художниками? А облитая золотом Аня Рубик, из которой Джефф Кунс сделал кролика? Если сосканировать эту обложку с помощью приложения Garage Mag, виртуальная скульптура Кунса превратится в 3D. Еще был классный выпуск, где парфюмеры создавали запахи в ответ на работы художников.
«Вообще‑то я еще не давала официальных комментариев по этому поводу, — мнется Даша. — Ну ладно. Вы знаете Vice? Это самая быстрорастущая диджитал-медиакомпания, для миллениалов. Через несколько лет миллениалы будут главными в мире потребителями. В жизни журнала ничего не изменилось. Он по‑прежнему выходит два раза в год, я остаюсь главным редактором. Зато на Vice мы делаем раздел Garage. Там уже есть разделы о музыке, технологиях, еде, а наш будет об искусстве, дизайне, архитектуре и моде. Я собираю команду, а они финансируют проект. Ну и журнал тоже». Газета The Financial Times объяснила сделку так: «Даже все деньги мира не могут купить вам охват аудитории. Журнал Garage, несмотря на заявленные девяносто тысяч читателей, остается нишевым продуктом. Vice сможет донести его до отдаленных уголков мира вроде Индии или Южной Африки, где сейчас больше всего миллениалов».
Сама Жукова тоже миллениал, ей тридцать пять, и она точно знает, что нужно этой аудитории. У нее двое детей и куча обязательств. К нам в ангар она примчалась из школы, где у шестилетнего Аарона был выпускной концерт. И ей, конечно же, нужно поскорее закончить съемку и бежать домой, потому что они идут в цирк. А до цирка надо успеть поужинать. «Представление начинается в семь. Очень поздно для них», — сетует Даша. «Поздно?» — удивляюсь я. «Ну да. Всем родителям из нашей школы прислали письмо, что в семь вечера дети должны быть в кровати. Мне это показалось безумием. Но я попробовала следовать этому правилу, и... Знаете что? Они действительно лучше высыпаются».
Она заботливая мама. Когда родился Аарон, подруга стала дразнить Дашу Mama D — отсюда и название инстаграма @mamasinthebuilding, где у нее пятьсот друзей. Там мало самолюбования: «Мне не нужно постоянно слышать Gorgeous and amazing! от посторонних людей, даже как‑то некомфортно». Но дети в нем играют немаловажную роль. Вот Лея показывает свой красный маникюр. Вот Аарон в синей футбольной майке с номером пять смотрит с папой Лигу чемпионов. С одной стороны, Жукова меньше всего похожа на человека, который будет спекулировать детьми во имя лайков. С другой — она малышей особенно не прячет. В день рождения, который праздновала в Uilliam’s на Патриарших, разрешила Наташе Гольденберг выставить свое фото с кудрявым ангелоподобным Аароном на руках. А на открытие весеннего сезона пришла в «Гараж» с трехлетней Леей. «Почему я беру их с собой? Мне кажется важным, чтобы они понимали, чем занимаются родители. Наверное, я могла бы сказать: «Пожалуйста, не фотографируйте моих детей», но в 2016 году, когда у всех есть соцсети, какой в этом смысл? Дети как дети, пусть бегают все вместе».
Вспоминает, как недавно ходила с Аароном на выставку скульптур Пикассо и тот возьми и скажи: «This guy Picasso is pretty creative». Высоко оценил то есть. «Спустя месяц сын нарисовал картинку. Я его похвалила: «Здорово, молодец!» А он в ответ: «Ты думаешь, я такой же креативный, как Пикассо?»
Маленькие Абрамовичи изучают в школе искусство, ходят в кружки, что‑то строят и лепят, но вообще Жукова не из тех мам, кто хочет загрузить крох по полной программе: «Мы посещаем музеи и выставки, но никакой специальной системы у меня нет. Дети должны расти счастливыми. Это главное».
Ее родители развелись, когда Даше было три года. Но свое детство она описывает как вполне счастливое. Любит рассказывать, как удивилась, обнаружив, что на завтрак в Америке дети едят разноцветные кукурузные колечки Fruit Loops. Как первые дни в школе сидела на задней парте и читала на русском «Пеппи Длинныйчулок». Делает вывод: «Если попал в некомфортную ситуацию, надо взять себя в руки и постараться адаптироваться». Учась в университете, она жила в квартире с двенадцатью девушками и подрабатывала в торговом центре. «Свои первые триста долларов я потратила на пару сумасшедших туфель». Кто из нас этого не делал?
В десять лет Даша Жукова переехала с мамой, молекулярным биологом, в техасский Хьюстон, через год в Лос-Анджелес. В Хьюстоне училась в еврейской школе, хотя почти не говорила по‑английски и еще меньше знала про религию. Потом — в частной школе в Западном Голливуде. Штудировала славистику и литературу в Калифорнийском университете Санта-Барбары. Все это не мешает ей объяснять «Гараж» желанием сделать что‑то хорошее для своей родины.
При случае Даша всегда напоминает людям без российского бэкграунда, что у нее уникальный опыт: она жила и в коммунистическом СССР, и в капиталистическом Лос-Анджелесе. На Западе ее никогда не воспринимали как избалованную русскую девочку, муж которой имеет яхту длиной в сто шестьдесят четыре метра. Даже если американский одноклассник с очень хорошей памятью рассказывает, что спросил Дашу, зачем она учит итальянский, а она простодушно ответила: «Чтобы разговаривать с персоналом, когда отдыхаю на Сардинии».
Все отмечают, что у нее безупречные манеры. Она внимательный собеседник. Умный и проницательный. С чувством стиля и, что еще важнее, чувством меры. Всегда тепло улыбается при встрече и посылает благодарственные открытки. Держит в неприкосновенности свое частное пространство — Дашина приветливость имеет четко отведенные для нее границы и тайминг. Умение в правильный момент промолчать — ее сильная черта. Такому не учат в школах, даже самых привилегированных. Это природное. Женское.
Она живая. Смотрит футбол. Отлично готовит мексиканскую еду. С удовольствием ест стейк и пьет вино. Ее супруг не любит ни то, ни другое, поэтому официанты, принося этим двоим мясо и что-нибудь в высшей степени органическое, путают, кому какая тарелка. Даша всегда знает, где как себя вести. Пасторальный день рождения Евгении Ниархос в Санкт-Морице, трибуна US Open в компании Иванки Трамп и Карли Клосс, красная дорожка Канн с Бласбергом перед премьерой фильма «Славные парни» — это совсем разные сюжеты.
Один из гостей открытия первого варианта «Гаража» в далеком 2008‑м вспоминает: «Представьте себе роскошный ужин. Стены декорированы шипами от Дэмиена Херста. Длинные столы с красными, золотыми и оранжевыми цветами. Горят свечи. Даша порхает между столиками. Почти не пьет — только один бокал, и то потому, что сидящий напротив Джефф Кунс очень настаивает. Юноши сервируют вырезку и вишневый трайфл. Среди гостей — Андреа Казираги, лорд Эдвард Спенсер-Черчилль, художники Марко Перего и Тодд Эберн. И вдруг муж одной из Дашиных английских подруг делает невероятное: берет со стола буханку хлеба, отламывает корку и начинает кривляться. Даша мгновенно сориентировалась. Сказала, что с хлебом нельзя так обращаться в стране, которая знала войну и бедность. Она поняла, как воспримут выходку «богатых англичан». В следующую минуту на сцену вышла Эми Уайнхаус в цветочном мини и запела Hey, Little Rich Girl — эта неслучайная фраза тоже не осталась незамеченной Дашей. Но она лишь позволила себе реплику, что песня «провоцирует разговор».
Маленькая богатая девочка давно выросла во влиятельного, всеми признанного игрока арт-сцены. Потому что у нее есть то, чего не купишь за деньги — vision. «Нет, что вы, если говорить о визионерах, мне приходят на ум Илон Маск или Миучча Прада. Я ни в коем случае не ставлю себя на их уровень», — отнекивается Жукова. И тем не менее она четко знает, какой хочет быть и какой казаться. Она вежливо, но твердо попросила, чтобы в Tatler, этом празднике жизни, ее фотографии были черно-белыми и простыми. Никакой роскоши, избыточного декора, моды, смены луков с Chanel на Dior. Два портрета, два часа. Потом ей становится неинтересно. Притом что модой она интересуется весьма живо. Точно так же она знает, как должны выглядеть ее проекты. Какими людьми себя для этого окружить. «Она выстраивает вокруг себя правильную систему координат, — сказала мне про нее одна умная девушка. — У нее уникальный коммуникативный дар и очень умные советчики. Сила финансовых возможностей, умноженная на животный женский ум. Даша — талантливый маркетолог».
«Да она лучший босс на свете, — говорит директор «Новой Голландии» Роксана Шатуновская. — Вникает в детали и не пропускает мелочей. Только сложно иногда ее физически найти, она не сидит на месте. Но это издержки плотного рабочего графика».
В перерывах нашей съемки Даша обсуждает с Роксаной, как должна выглядеть рама при входе в здание бывшей морской тюрьмы Новой Голландии. На острове ее построил в XIX веке архитектор Штауберт, получилось похоже на бутылочное горлышко — говорят, именно здесь родилось выражение «Не лезь в бутылку». В начале следующего года тюрьма, а ныне многофункциональный комплекс, окончательно распахнет двери перед посетителями. На первом этаже будет разная еда, на втором — мода, на третьем — здоровье и красота. Четвертый отдадут на растерзание детям.
«Даша хотела, чтобы остров был для молодых и талантливых. Платформой и трамплином для их роста, — продолжает Роксана. — Культурную программу мы придумываем исходя из этого. Постоянно слушаем город».
Я была на открытии «Голландии» в конце августа. Видела, как «молодые и талантливые» в ожидании концерта отдыхали на зеленом газоне, на железных креслах вроде тех, что стоят в Люксембургском саду. Как дети резвились на деревянном фрегате «Петр и Павел» — голландское архитектурное бюро сделало макет в восемьдесят процентов от реальной величины. Как радовались петербуржцы аллее с липами из европейских питомников. В стороне были накрыты столы для любимых гостей: поздравить с открытием прибыли непременные Валентин и Татьяна Юмашевы, Сергей и Софья Капковы, Наталья Тимакова с Александром Будбергом. Обращала на себя внимание намеренно простая сервировка. Подсолнухи в вазах. Это Дашин vision — все должно быть уместным. Сама она в Питер не приехала. Не было и Вуди Аллена с Миуччей Прадой, как на открытии нового здания «Гаража». Демократичное городское мероприятие: всех зовем, всем рады. Что не исключает чего‑то громкого с высокой светской явкой. Позже.
На полной мощности Дашин vision уже восемь лет проявляется в московском музее современного искусства «Гараж». Причем уже на входе — это, кажется, единственный музей страны, где охранник улыбается (еще шире, чем Даша), пытается говорить по‑английски и знает, что инсталляция Инь Сючжэнь «Медленное действие» — эта двенадцатиметровая «пилюля». И что она сделана из двухсот квадратных метров красной и белой одежды, пожертвованной на важное дело посетителями.
Здесь развивают инклюзивные программы, «Гараж» полностью доступен для посетителей с различными формами инвалидности. Незрячие могут услышать арт-объекты и пощупать. Для людей с нарушениями слуха есть бесплатные экскурсии на языке жестов. Представляете, что значит перевести для всех органов чувств выставку «Свидетельства», на которой собраны работы Франсиско Гойи, Роберта Лонго и Сергея Эйзенштейна? Непросто. Сотрудники «Гаража» не только это умеют, но и учат коллег из других музеев, пока не столь дружественных по отношению к людям с особенностями развития.
К истории страны «Гараж» тоже настроен дружелюбно, по крайней мере, к ее художественной части. Музей собрал первый в России архив по истории современного искусства начиная с пятидесятых годов. У него свое издательство и библиотека, где в окружении двадцати тысяч книг, каталогов и журналов по теории русского и зарубежного искусства последних двух веков даже мне хочется написать диссертацию.
Чтобы так сильно любить арт, нужны большие деньги. Их невозможно постоянно брать из семейного бюджета — даже самый терпеливый супруг начнет возражать. Поэтому «Гараж», как все важные музеи мира, развивает патронские программы. Даша, в свою очередь, патрон LACMA и член авторитетного нью-йоркского сообщества Culture Shed. «Хочется собрать вокруг себя неравнодушных людей, которые разделяют наши идеи, — объясняет Жукова. — Наши патроны имеют возможность не только посещать закрытые превью, но и участвовать в жизни «Гаража», в принятии решений, встречаться с руководством, ездить на ключевые ярмарки и выставки в Европе и США». Очень часто Жукова лично «продает членство»: «Если верю в то, что делаю, то я отличный продавец, не сомневайтесь. У нас разные патроны — из бизнеса, технологий, искусства. Многие иностранцы, узнав, что я русская, говорят: «О, а у меня прабабушка была русская». Так все и начинается. Многим интересна Россия, они хотят нас поддержать».
Смею предположить, что некоторые попечители хотят не столько ездить на Frieze и Art Basel, сколько вращаться в орбите Абрамовича и его супруги. «Ужинал вчера с Дашей...» Разве не приятно между делом бросить такую фразу в светской беседе? Тщеславие. Наш самый любимый грех. «Ну и что? — спокойно пожимает плечами Жукова. — Тщеславие — во всем мире причина, по которой люди занимаются и искусством, и благотворительностью. Не вижу в этом ничего дурного».
Даша очень довольна командой «Гаража» под руководством директора Антона Белова. И зданием Рема Колхаса — два предыдущих были временными пристанищами. И департаментом инклюзивных программ. А еще тем, что вопрос про «Гараж» попал в мегапопулярную американскую телевикторину Jeopardy!. «Мне позвонила подружка поздравить. Ну ничего себе, думаю!» — смеется Даша.
Три года назад в интервью Жукова всех обескуражила, сказав, что затевала «Гараж» не только как место для представления достижений мирового искусства. «Конечно, это в первую очередь искусство, — объясняет она сегодня. — Но понимаете, «Гараж» перерос все мои изначальные задумки. Стал независимым организмом, работает семь дней в неделю и открыт абсолютно для всех. Здесь растут молодые художники, проводятся исследования на базе российского искусства, месяц назад была запущена новая музыкальная программа...» Но должны же быть недостатки. Не у «Гаража», у самой Жуковой. «Я даже удивилась такому вопросу. Конечно, они у меня есть, — улыбается Даша. — Люди без изъянов... Они, как бы это выразиться, annoying. Я могу быть moody. Но главное, я очень нетерпеливая. Мыслю не детально, а крупными мазками. Мне трудно на чем‑то долго задерживать внимание. Приходится заставлять себя потом возвращаться».
И больше ничего? Все-таки очень точно говорят про Дашу в Москве: главный ее недостаток — их отсутствие.
0
66.00
