МВД прекратило уголовное дело журналиста Ивана Голунова, которого полиция обвиняла в сбыте наркотиков. РБК сформулировал главные вопросы, которые остались в связи с его преследованием
Имеет ли Иван Голунов право на реабилитацию? Обязаны ли правоохранительные органы возместить ущерб?
Дело против журналиста прекратили «в связи с непричастностью к совершенному преступлению». Теперь он может подать в суд иск и потребовать возместить моральный, а также имущественный вред.
Голунов после освобождения заявил, что лучшей компенсацией для него «будет то, чтобы такое больше не произошло ни с кем».
На практике право на реабилитацию реализуется редко, рассказал РБК адвокат Алхас Абгаджава. В случае Голунова, по его мнению, российский суд может присудить до нескольких десятков тысяч рублей, а Европейский суд по правам человека в аналогичных случаях присуждает от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч евро. «Прокурор ЗАО обязан перед ним официально извиниться. Обычно они делают это в письменном виде», — добавил адвокат.
Какую ответственность должны понести причастные к делу Голунова сотрудники правоохранительных органов?
МВД на шестой день после задержания Голунова признало его непричастность к сбыту наркотиков. Дело, по которому Голунову грозило от 10 до 20 лет заключения, прекращено. Следственный комитет назвал задержание незаконным и обнаружил нарушение прав Голунова. По материалам управления собственной безопасности МВД в отношении причастных к преследованию журналиста полицейских ведется доследственная проверка. Глава МВД Владимир Колокольцев ходатайствовал об увольнении начальника УВД по ЗАО генерал-майора Андрея Пучкова и начальника управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД по Москве Юрия Девяткина.
Действия полицейских могут образовывать состав преступления по статьям о превышении должностных полномочий (ст. 286 УК), фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности (ст. 303 УК) и незаконном сбыте наркотиков (ст. 228.1 УК), считает руководитель юридического департамента фонда «Русь сидящая», бывший следователь Алексей Федяров. По его словам, случаи преследования полицейских за подбрасывание наркотиков «очень редки, но не единичны».
Голунов и его адвокаты заявляли, что после задержания журналист был избит. Во время освидетельствования в больнице № 71 медики обнаружили у него ссадины и гематомы, однако госпитализировать отказались. Если будет доказано, что к задержанному неправомерно применили силу, это тоже может быть основанием для преследования полицейских за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК).
Пресс-служба ГУ МВД по Москве за время расследования дела Голунова успела опубликовать фотографии нарколаборатории в квартире Голунова, а потом признать это ошибкой. Также ведомство сообщало о проверке Голунова на связь с группировкой распространителей наркотиков, отрицало избиение журналиста и нарушения в деле. Сейчас новости о деле Голунова с сайта ведомства удалены, вместо них появляется надпись «новость аннулирована».
Глава отдела по обороту наркотиков УВД ЗАО Андрей Щиров 10 июня в интервью «Настоящему времени» утверждал, что нестыковки в деле Голунова видят «только гражданские», а профессионалу «все понятно». Вечером 11 июня в разговоре с «Дождем» он говорил, что не получал информации о своем отстранении от работы.
8 июня следствие ходатайствовало в Никулинский суд об аресте журналиста. Требования следователя Игоря Лопатина на заседании поддерживал прокурор, называя изоляцию Голунова законной и обоснованной. Судья Михаил Максимов избрал журналисту более мягкую меру пресечения — домашний арест, однако в своем постановлении отметил, что подозрения в отношении него обоснованы.
Руководство прокуратуры пока не комментировало действия своего сотрудника на суде. В деле есть нарушения, на которые надзирающий прокурор должен был обратить внимание, считает Федяров. По его словам, ситуация, когда прокурор видит нарушения закона, но не реагирует на них, может служить основанием для увольнения.
Полицейские — участники дела против Ивана Голунова
Дмитрий Кожанов, оперуполномоченный
Денис Коновалов, старший оперуполномоченный
Игорь Лопатин, следователь
Акбар Сергалиев, оперуполномоченный
Роман Феофанов, оперуполномоченный
Андрей Щиров, начальник отдела по контролю за оборотом наркотиков УВД по ЗАО
Евгений Машин, начальник следственной части УВД по ЗАО
Будут ли пересмотрены уголовные дела, к которым причастны полицейские УВД по ЗАО?
В заявлении Колокольцева речь не идет об «установленном факте фабрикации» доказательств в деле Голунова, поэтому вопрос о пересмотре других дел тех же оперативников и следователей «автоматом точно не стоит», отметил адвокат Андрей Гривцов.
Прямого императивного обязательства пересматривать другие дела тех же должностных лиц в законе нет, говорит и Абгаджава. «Когда происходят аресты руководителей СК по Москве Дениса Никандрова или Александра Дрыманова (а более мелких следователей берут чаще), их дела никто не пересматривает», — отмечает он. Но адвокат уверен в необходимости проверки других дел группы, которая вела дело Голунова: «В других их делах могут возникнуть те же понятые, те же вещества, такая же упаковка; может выясниться, что наркотики они взяли из каких-нибудь вещдоков».
Кто инициировал дело против журналиста?
В официальных заявлениях главы МВД Колокольцева и официального представителя СКР Светланы Петренко не говорится о заказном характере преследования Голунова. Они не употребляют слово «фальсификация» и не говорят о возможных причинах действий полицейских и наличии заказчика его преследования.
Но «коммерческий заказ» — одна из версий, которую сейчас рассматривают в рамках доследственной проверки по факту необоснованного задержания Голунова, рассказали РБК два источника в силовых структурах. По словам одного из собеседников, не исключено, что в дело был вовлечен «кто-то из коммерсантов», чьи интересы были затронуты расследованиями журналиста.
Голунов — журналист-расследователь. В августе 2018 года он опубликовал расследование о переделе рынка ритуальных услуг. На заседании суда по мере пресечения Голунов связал свое преследование с продолжением расследования о похоронном бизнесе. «Это из-за похоронного бизнеса. Мне поступали угрозы», — заявил журналист.
Речь во второй, пока не опубликованной части расследования идет, в частности, о возможной связи с похоронным бизнесом главы управления УФСБ по Москве и Московской области Алексея Дорофеева и его помощника — подполковника Марата Медоева, сообщало издание «Проект». Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального 11 июня опубликовал расследование о недвижимости Медоева на сотни миллионов рублей.
В чем претензии к «наркотическим» статьям УК?
Наркотические дела — одна из самых массовых категорий дел в России. За прошедший год по ст. 228–234 УК были осуждены почти 90,9 тыс. человек из 658 тыс. Больше осужденных — только за кражи, следует из данных судебного департамента при Верховном суде. При этом основная масса осужденных (более 70 тыс.) — не сбытчики, а те, кто приобретал или хранил запрещенные вещества.
Чаще всего у задержанных за незаконный оборот наркотиков находят именно столько вещества, сколько достаточно для возбуждения уголовного дела, либо ровно столько, чтобы количество образовывало крупный или особо крупный размер. К такому выводу пришел в 2017 году Институт проблем правоприменения, изучив отчетность МВД за 2013–2014 годы. По этим данным невозможно оценить, сколько дел о наркотиках является результатом манипуляций со стороны правоохранительных органов. Но они «ставят вопрос о том, почему, по данным ведомственной криминальной статистики, наркопотребители чаще всего имеют ровно столько марихуаны и гашиша, сколько нужно, чтобы против них было возбуждено уголовное дело», писал тогда автор исследования Алексей Кнорре.
Довольно часто экспертизы, назначаемые по делу, не выявляют у обвиняемого никаких признаков употребления наркотиков, рассказал в беседе с РБК юрист, эксперт Института прав человека Арсений Левинсон. Так было и в деле Голунова: специалист экспертно-криминалистического центра при УВД по ЗАО не нашел ничего в смывах с рук и срезах с ногтей журналиста.
«Подобные противоречия должны быть объяснены на предварительном следствии. Если анализы показали, что человек не употребляет наркотики, — значит, следствие должно объяснить мотив, почему он их хранил. Если, по версии следствия, он готовился их сбывать, это нужно доказывать. Если доказательств нет, дело должно быть прекращено, потому что есть неустранимые сомнения в виновности лица», — говорит Левинсон. На практике это часто не становится для МВД препятствием для преследования человека за хранение или сбыт наркотиков, добавил он.
Огромное количество дел, где экспертизы не находят у обвиняемого наркотиков, кончается обвинительными приговорами, подтверждает Федяров. «Более того, суды воспринимают такие ситуации как доказательство того, что человек — сбытчик. Не употреблял наркотики — значит, хранил не для себя», — пояснил правозащитник.
Как можно исправить ситуацию с «наркотическими делами»?
В Госдуме намерены смягчить законодательство в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков, выяснил «Дождь». 20 июня в Думе пройдет заседание профильной рабочей группы при комитете Госдумы по законодательству, на котором может быть принято решение о внесении законопроекта о смягчении наказания за хранение наркотиков, заявил руководитель группы, единоросс Николай Брыкин.
Законопроект предлагает перевести ч. 2 ст. 228 УК, предусматривающую ответственность за приобретение и хранение наркотиков в крупном размере, из категории тяжких преступлений в категорию преступлений средней тяжести, установив наказание от двух до пяти лет лишения свободы вместо действующей санкции от трех до десяти лет. Кроме того, авторы инициативы предлагают снизить нижний порог санкции по ч. 3 ст. 228 УК, устанавливающей наказание за те же деяния в особо крупном размере, с десяти до пяти лет (верхний порог в 15 лет остается).
О необходимости изменения закона после дела Голунова заявил и глава Счетной палаты Алексей Кудрин. Он опубликовал в Twitter предложения, которые в 2018 году он (на тот момент глава Центра стратегических разработок) направил Колокольцеву. В частности, Кудрин рекомендовал внести поправки в постановления, которые бы позволили «пресечь практики манипуляции» с определением веса изъятых наркотиков. Он предложил изменить норму, по которой в России масса изъятой наркотической смеси приравнивается к чистому наркотику, поскольку в нынешнем виде это положение «уравнивает наказание наркопотребителя и предполагаемого наркоторговца».
Проблема с преследованием по наркотическим статьям не в законе, а в правоприменительной практике, считает первый зампред думского комитета по госстроительству и законодательству Михаил Емельянов. «Если фабриковать уголовные дела, то никакие статьи Уголовного кодекса не помогут», — говорит он. Несколько показательных наказаний сотрудников правоохранительных органов, которые подбрасывают наркотики, могли бы изменить ситуацию, уверен парламентарий.
«Есть разъяснение пленума Верховного суда, который говорит, что недостаточно для привлечения к уголовной ответственности самого факта изъятия наркотиков. Необходима какая-то иная совокупность доказательств: свидетельские показания, наличие оперативно-разыскных материалов, результаты биохимии», — отметил зампред комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн. Еще одна проблема, по мнению депутата, в сохранении палочной системы. «Никто сегодня не заинтересован в уничтожении наркомафии как таковой, поскольку [с полицейских] спрашивается определенный результат, превышающий показатель предыдущего периода», — заключает он.
«Необходимо уйти от палочной системы в борьбе с наркотиками», — заключает он.
0
25.00
