Здания на почти золотой земле в центре Москвы, перепланировка помещений, посторонние арендаторы… Наверное, на территории монастырей такое тоже бывает, но там сильно не разгуляешься. То ли дело бывшие доходные дома, до революции принадлежавшие церкви. В уходящем году Государственная дума поправкой из шести слов поддержала поход РПЦ за коммерческой недвижимостью, которой та поначалу пыталась завладеть в судебном порядке.
Что появится на этих площадях: музеи и богадельни или же гостиницы и офисные центры?
11 лет назад в России начал действовать федеральный закон (№ 327-ФЗ от 30.11.2010), который был призван снять один из самых болезненных вопросов в отношениях государства и религиозных организаций. Согласно этому закону имущество, которое было создано верующими, но впоследствии изъято государством и использовалось в иных целях, возвращалось церкви. Норма касалась не только РПЦ, но абсолютно всех официально признанных у нас в стране конфессий.
Казалось бы, историческая справедливость восстановлена. Однако совсем скоро стало ясно, что аппетиты Московской патриархии распространяются куда дальше храмов и территорий за оградами монастырей. Церковные структуры начали судиться с федеральными ведомствами и муниципалитетами за имущество, которое напрямую не связано с исполнением религиозного культа, зато способно приносить большие деньги.
Впоследствии мы увидели целую серию многолетних процессов, в результате которых суды, насколько можно понять, так и не смогли выработать единообразный подход к разрешению подобных споров. Точку в этой истории недавно поставила Государственная дума. Теперь Русская православная церковь сможет, по сути, вернуть себе статус если не крупнейшего, то одного из самых крупных владельцев недвижимости в стране. Впрочем, обо всём по порядку.
Офисы вместо квартир
В октябре 2016 года православный приход храма Живоначальной Троицы в Листах попросил городские власти передать ему в собственность здание церкви по адресу: ул. Сретенка, 27, строение 3. А заодно два других объекта недвижимости, расположенных по соседству (строения 1 и 8). Речь идёт о бывшем доходном доме площадью 1313,7 квадратного метра и бывшем жилом доме площадью 1025,3 квадратного метра. До революции оба здания находились во владении прихода. Сейчас там находятся офисы различных организаций. Оба дома не являются объектами культурного наследия.
Так вот, пять лет назад Департамент городского имущества Москвы согласился передать приходу в собственность только здание церкви (ул. Сретенка, 27, строение 3). В передаче нежилых помещений было отказано. Почему? На тот момент закон № 327-ФЗ предполагал, что государство или муниципалитет может безвозмездно передать приходу только имущество религиозного назначения либо иное имущество, которое входит в состав единого монастырского или храмового комплекса. Доходные дома на ул. Сретенке в эту категорию не попадают.
Получив отказ, приход храма Живоначальной Троицы в Листах начал добиваться передачи ему помещений в судебном порядке. Мы имеем в виду, конечно, передачу в собственность, поскольку на момент подачи иска приход уже использовал эту недвижимость на правах аренды. Более того, летом 2015 года сотрудники Департамента городского имущества провели осмотр помещений по адресу: ул. Сретенка, 27, строение 1 и установили следующее: на объекте проведена перепланировка, он разделён на офисы и сдан в аренду сторонним пользователям.
Суд первой инстанции отказался удовлетворить требования прихода, однако в апелляции история получила новый поворот. На основе изучения архивной справки суд пришёл к выводу, что «доходный дом был построен и использовался для обеспечения деятельности церкви», поскольку там некогда жили священнослужители. Соответственно, по мнению суда, помещение на ул. Сретенка, 27, строение 1 должно быть передано приходу. Что касается помещений в строении 8 по тому же адресу, то здесь апелляционный суд поддержал решение первой инстанции, приняв во внимание ещё один важный нюанс. А именно: в 1946–1952 годах двухэтажный дом причта был надстроен четырьмя этажами. Сейчас спорное помещение находится в составе 28-квартирного дома и может быть передано приходу в безвозмездное пользование, но не в собственность.
Разбирательство по этому делу тянулось четыре с половиной года и дошло до Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ. Высшая инстанция пришла к выводу, что выводы относительно строения 8 были сделаны преждевременно, поскольку суды не прояснили важное обстоятельство: привела ли надстройка четырёх этажей к тому, что спорное помещение утратило прежнее назначение.
Дело направили на пересмотр в Арбитражный суд Москвы, который в итоге полностью удовлетворил требования прихода о передаче помещений. Для справки: даже в нынешние времена всеобщей работы на удалёнке аренда офиса в этом районе стоит от 1000 рублей за квадратный метр. Соответственно отсуженные площади могут приносить приходу не менее 2–2,5 млн рублей ежемесячно.
Похоже, что успех на Сретенке вдохновил церковных юристов на новые судебные процессы, за которые, если верить источникам, они могут получать чуть ли не процент от стоимости недвижимости.
«Обеспечение монашеской жизнедеятельности»
В 2019 году Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь решил оформить в собственность недвижимость в районе пересечения Нового Арбата и Никитского бульвара. Помещение площадью 190 квадратных метров находится на первом этаже здания (Никитский бульвар, д. 5), построенного до революции как доходный жилой дом и принадлежавшего монастырю. Сейчас объект находится в собственности Росимущества и используется как почтовое отделение. Нужен был, конечно, не только первый этаж. Следом монастырь пришёл за оставшимися четырьмя этажами и подвалом – это ещё тысяча квадратов прямо рядом с метро «Арбатская». Но это дело шло как бы в фарватере основного столкновения церковных юристов с ревнителями сохранения имущества за государством.
Ведомство пришло к выводу, что это помещение нельзя отнести к имуществу религиозного назначения в соответствии с 327-ФЗ, а потому ответило отказом. Представители монастыря обратились в суд. Тут критикам наличия в России правосудия стоит изучить дело А40-277917/2019 – потому как более яркой и выверенной юридической баталии наше издание не встречало давно. Стороны обращались к разными экспертам, критиковали и дезавуировали аргументированные позиции друг друга, апеллировали к этимологии значения «монах» и т.д. Первая инстанция встала на позицию Росимущества. «Не содержится в архивных справках сведений и о том, что доходный жилой дом монастыря строился для паломников, в том числе для временного их проживания. Указание в архивных справках сведений о том, что квартиры занимались арендаторами, не свидетельствует, что там размещались паломники, поскольку сдача в аренду (внаём) для коммерческих нужд не свидетельствует о том, что указанный объект недвижимого имущества построен для осуществления и (или) обеспечения видов деятельности, перечисленных в законе № 327-ФЗ», – сказано в решении Арбитражного суда г. Москвы. Обращались в ходе процесса и к основному смыслу закона, определяющего, что передаются именно здания храмов. Да, позже законодатель уточнил формулировки, отчего сторонники передачи имущества церкви хватались именно за них, вместо того чтобы читать закон прямо. Потому пришлось даже исследовать позицию законодателей на этапе принятия закона. И когда данный момент обнажил искажение смыслов, то юристы монастыря пытались заявить, что закон, мол, впоследствии менялся в дальнейших чтениях и изначальная позиция неприменима. Но и тут Росимущество не растерялось, констатировав, что эти положения закона остались сквозными на всех этапах.
Центральным моментом закона является данный отрезок текста. Приведём его дословно в том виде, как он звучал на момент юридического спора. «Имущество религиозного назначения – недвижимое имущество (помещения, здания, строения, сооружения, включая объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации, монастырские, храмовые и (или) иные культовые комплексы), построенное для осуществления и (или) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников, а также движимое имущество религиозного назначения (предметы внутреннего убранства культовых зданий и сооружений, предметы, предназначенные для богослужений и иных религиозных целей)».
Вот именно спор о том, стоит ли любое имущество церкви, национализированное при СССР, считать имеющим отношение к «монашеской жизнедеятельности» или нет, обнажился в ходе суда. Церковь утверждала – дескать, если здание принадлежало приходам, значит, оно было нужно, а деньги шли на помощь монахам и в другие дела церкви. Позиция законодателей и судов звучала иначе: «Если помещения были торговыми или жилыми, то и не стоит проводить полную денационализацию».
Однако, монастырь успешно обжаловал это решение. «Из имеющихся в материалах дела архивных документов, в том числе выданной Мосгорнаследием архивной справки, следует, что здание, в котором расположено спорное помещение, было построено в 1911 году <...> за счёт средств монастыря и использовалось для сдачи расположенных в нём квартир в аренду. <...> Таким образом, из имеющихся в материалах дела документов очевидным образом следует тот факт, что указанный объект недвижимости хотя и не имел непосредственного отношения к богослужению, но был построен и использовался для обеспечения деятельности и покрытия расходов монастыря», – сказано в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда 09АП-48231/2020.
Далее Росимущество и «Почта России» обжаловали это постановление в Арбитражном суде Московского округа, который отменил постановление апелляционной инстанции и оставил в силе решение Арбитражного суда г. Москвы. Таким образом, отказ федерального ведомства в передаче монастырю помещения почты был признан законным. Однако на этом история не закончилась.
Тяжбы Зачатьевского ставропигиального женского монастыря с городом по поводу остальных помещений данного здания шли следом. Они прошли также через все этапы: сперва выиграл город, затем арбитраж встал на сторону церкви, однако кассационный суд поддержал решение первой инстанции. Верховный суд не усмотрел ошибок в решениях кассаций ни первой, ни второй ветки судов. Здание осталось за государством. Кстати, город пробовал продать эти этажи. Но по причине судебных споров несколько аукционов так и не состоялись. Зато после того, как высказались все инстанции, 29 ноября город успешно продал помещение на торгах за 255,7 млн рублей АО «Техника».
Шесть слов вместо двух
Похожие процессы шли и по другим зданиям. В частности, интересна эпопея вокруг помещений, расположенных рядом с Пушкинской площадью по адресу: Малый Путинковский переулок, 1/2. На площадях, которые заинтересовали церковь, располагались наши коллеги из журнала «Новый мир». Тут имущество бывшего Страстного женского монастыря, которого нет уже здесь с 1937 года, перешло церкви. И вновь спор решался исходя из наличия в законе загадочных слов «монашеская жизнедеятельность». Но, возможно, кому-то наскучило судиться с переменным успехом. И в мае 2021 года в Госдуму был внесён проект закона, призванный уточнить порядок передачи религиозным организациям государственной и муниципальной недвижимости. Поправки появились по инициативе Конституционного суда РФ для устранения правовой коллизии. Дело в том, что в советский и постсоветский период в распоряжении церкви оказалось множество зданий, которые изначально не имели религиозного назначения (заводские склады, кинозалы и т.д.), но позднее были перепрофилированы для проведения богослужений.
Казалось бы, ни слова про коммерческую недвижимость. Но ко второму чтению в Думе группа депутатов по инициативе РПЦ предложила дополнить поправки так, что слова «монашеская деятельность» в 327-ФЗ были заменены словами «монастырская деятельность, благотворительная деятельность, социальное обслуживание». Проще говоря, теперь церкви не придётся доказывать в суде свои права на доходные и торговые дома. «Поправки поставили точку в этом споре, признав религиозное назначение бывших доходных и торговых домов религиозных общин», – прокомментировала поправки руководитель Правового управления Московской патриархии игуменья Ксения (Чернега).
Причём стоит отдать должное лоббистским приёмам РПЦ. Проведена была красивейшая спецоперация. В закон вносились поправки по малозаметным поводам, имевшим однозначное толкование. Слушанья и экспертизы по вносимым изменениям соответствующими комитетами Госдумы, правительства и Совфеда прошли на ура. Правки же появлялись на этапе второго чтения в таблице вносимых изменений. Несколько новых слов в понятийный аппарат, и вот уже приведённый выше кусок закона стал звучать так: «Имущество религиозного назначения – недвижимое имущество (помещения, здания, строения, сооружения, включая объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации, монастырские, храмовые и (или) иные культовые комплексы), построенное для осуществления и (или) обеспечения, в том числе материального и иного, таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монастырская деятельность, благотворительная деятельность, социальное обслуживание, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников, а также движимое имущество религиозного назначения (предметы внутреннего убранства культовых зданий и сооружений, предметы, предназначенные для богослужений и иных религиозных целей)».
Теперь даже если в здании не проводились богослужения, там не жили клирики, не было приходской школы и ни разу не останавливались монахи на паломничестве, это практически любое имущество, использовавшееся или принадлежавшее церкви, можно забрать у государства. Сравнить подобный шаг, по сути отменяющий национализацию церковного имущества, в современном законотворчестве сложно с чем-либо ещё. Всего несколько слов решили судьбу нескольких тысяч объектов недвижимости по всей стране.
По некоторым оценкам, только в столице РПЦ может претендовать примерно на тысячу различных объектов недвижимости, которые использовались ею до 1917 года. Если учесть, что до революции церковь была в России крупнейшим землевладельцем, в целом по стране эта цифра может оказаться на порядок больше. И очевидно, что большинству таких зданий и помещений в городах найдётся весьма доходное коммерческое применение – под магазины, гостиницы и офисные центры.
Конкретно
Самое главное, что в церкви даже не скрывают того, что и так понятно. Игуменья Ксения (Чернега) подчеркнула: «Закон не обязывает религиозные организации использовать полученные в рамках федерального закона № 327-ФЗ объекты по их историческому назначению. Согласно ст. 10 закона, объекты передаются религиозной организации для использования в соответствии с целями деятельности, определёнными её уставом». Если перевести с юридического языка на бытовой, то речь может идти практически о любой деятельности. Так, помещения бывшего доходного дома Страстного женского монастыря (РПЦ получила их от государства в судебном порядке) планируется использовать под размещение музея обители. Однако невозможно вообразить, что музеи или, например, благотворительные трапезные для бездомных появятся во всех десятках тысяч зданий и помещений, для обретения которых церковь приложила такие невероятные лоббистские усилия. Может ли свободная от налогов Русская православная церковь стать крупнейшим рантье страны? Хватит ли патриархии сил направить средства на благо малых приходов и богоугодных дел?
0
25.00
