Джеймс Гандольфини стал известен во всем мире, сыграв Тони Сопрано, брутального, эгоистичного, мафиозного босса, хладнокровного убийцу и неисправимого бабника в сериале «Клан Сопрано». Не будет преувеличением предположить, что, не получи Гандольфини эту роль и не сыграй ее так, как он ее сыграл, телевидение не было бы таким, каким мы его сейчас знаем. Без актера, способного тысячью нюансов передать меланхолию и душевность, жестокую силу и мягкость Тони Сопрано, не наступила бы столь любимая зрителями эра телевизионных антигероев. В интервью, которых актер старательно избегал, он прикидывался «тупым толстяком из Джерси», стремясь спрятаться от славы и популярности за этим смехотворным образом. Конечно, Гандольфини был бесконечно далек от своего героя. Все его друзья и коллеги отлично знали, что из себя представляет актер, этот большой «плюшевый мишка», как они его с любовью и нежностью называли. После трагической смерти в 51 год люди, не сговариваясь, вспоминали о его доброте, щедрости, деликатности, любезности, застенчивости, непритязательности, скромности, чувстве юмора и профессионализме. Рядом с ним любой актер становился лучше. Он был настоящим джентльменом. Заботился о своих коллегах. Помогал попавшим в беду. Делил полученный денежный бонус между всеми членами съемочной группы. Мог провести Рождество не за праздничным столом, а в больнице у матери близкого друга. Прийти на похороны незнакомого полицейского по просьбе его семьи. Историй таких великое множество. Это вовсе не значит, что Гандольфини был ангелом или идеальным человеком. И все же мало о ком из известных актеров и вообще знаменитых, богатых и обладающих определенным влиянием людей можно такое услышать. Если бы не внезапная смерть, мы бы еще много лет наслаждались его мастерством. Гандольфини ушел на подъеме, хоть и сыграл за свою не слишком длинную карьеру много ярких ролей. «Настоящая любовь», «Достать коротышку», «Вся королевская рать», «Последний замок», «Человек, которого не было», «8 миллиметров», «Там, где живут чудовища», «Цель номер один», «Ограбление казино», «Общак» — это лишь краткий список выдающихся фильмов с его участием.
В нужном месте и в нужное время
В 90-е годы прошлого века участие актера в телепроекте, сколь бы успешным оно ни было, негласно считалось своего рода признанием в провале актерской карьеры. Редко когда одна-единственная роль способна столь многое изменить. Джеймс Гандольфини не только стал всемирно знаменитым благодаря роли в «Клане Сопрано», но и превратил скромный платный телевизионный канал HBO в крупнейшего и влиятельнейшего игрока в телебизнесе. Именно Гандольфини проторил дорогу всем будущим телевизионным шедеврам. Если бы не он, не появились бы «Во все тяжкие», «Прослушка», «Карточный домик» и «Безумцы», ведь их центральные герои — прямые наследники Тони Сопрано. До показа первого сезона «Клана Сопрано» вышли первые серии «Секса в большом городе», которые тоже немало изменили привычный телевизионный ландшафт. Но это шоу прежде всего дало зеленый свет феминистской, женской повестке. «Секс...» привнес на телевидение гламур, а «Клан Сопрано» — драматичность, значительность и вес. Грандиозная эпопея опрокинула с ног на голову представление о сериальном жанре. Показала, каким образом телешоу можно превратить в захватывающее зрелище, ничуть не уступающее художественным фильмам, и убедить в этом многомиллионную аудиторию, непривычную к таким нетрадиционным для домашнего просмотра вещам, как насилие и жестокость. Увлечь миллионы зрителей сложностью человеческой психологии и суровой реальностью, до сих пор немыслимыми в телевизионных историях. Разумеется, все это было бы невозможно без блистательной идеи, крепкого сценария и упорства Дэвида Чейза (автора «Клана Сопрано») и таланта мало кому известного, 37-летнего в ту пору Джеймса Гандольфини.
Сюжет сериала, вернее, многочисленные сюжеты строятся и закручиваются вокруг сложного переплетения профессиональной (преступной) деятельности и личной жизни Тони Сопрано — босса, сына, мужа, отца и любовника. Мафиозный босс, страдающий чудовищными паническими атаками (виновата его невыносимо требовательная мать), тайно посещает психотерапевта. Тайно — потому что не имеет права и возможности проявить слабость перед гангстерами. Очень современный, необычный, сентиментальный и вместе с тем брутальный взгляд на классические гангстерские фильмы «Крестный отец» и «Славные парни». Дэвид Чейз хотел уложить эту историю в формат фильма, но его убедили рассмотреть телевизионный вариант. HBO в то время как раз искал новые пути и подходы для привлечения аудитории. Его боссы хотели дополнить и насытить свой эфир, состоящий из старых голливудских фильмов, боксерских матчей и одного культового стендап-шоу, качественным, «на грани» телевизионным контентом. То есть ровно таким, какой мечтал снимать Дэвид Чейз.
На рубеже нового тысячелетия завершалась эпоха видеопроката и телевидение остро нуждалось в привлечении зрителя, готового платить за подписку. «Клан Сопрано» был именно тем, что доктор прописал. Нечто уникальное, необычное, стоящее денег, потраченных на съемки — немыслимые по телевизионным меркам. У актеров, сценаристов и всех, причастных к работе над «Кланом Сопрано», с каждым новым сезоном глаза лезли на лоб все чаще. Ради одной сцены прохода героя могли перекрыть и осветить целую улицу в Нью-Йорке, что стоило огромных денег. А на ланч кормить всю съемочную группу лобстерами и стейками. Но результат превзошел все самые смелые ожидания. «Клан Сопрано» разрушил общепринятое мнение, что американцы ни за что не захотят впустить в свои гостиные героев несчастливых, морально скомпрометированных, сложных и глубоко человечных. Словом, «Клан Сопрано» появился в нужном месте и в нужное время.
Неожиданные результаты
Премьера состоялась в январе 1999 года и вызвала шквал восхищения у критиков и прессы. Не говоря об эффекте сарафанного радио. Понадобилась всего пара месяцев, чтобы европейские телеканалы начали в спешном порядке покупать права на показ сериала. По иронии судьбы лишь Италия не торопилась радовать свою аудиторию сериалом о невротичном американском мафиози итальянского происхождения.
Только «Игра престолов» смогла побить рекорд по количеству зрителей, поставленный «Кланом Сопрано». Но именно этот сериал проложил дорогу сериалам киношного размаха и качества, с большими бюджетами и мировой популярностью. Раз и навсегда были установлены и маркеры качественного сериального кино — серьезные и, соответственно, более мрачные темы, герои, ставшие антигероями, и повышенные ставки для их создателей и актеров.
Тони Сопрано в исполнении Джеймса Гандольфини был настолько живым и реальным, что зрители разных поколений более восьми лет с нетерпением ждали следующей серии не столько из-за интриги и череды событий — их звал и манил к телевизору характер, психология и поступки главного героя. И вовсе не потому, что остальные персонажи не отличались аутентичностью и харизмой. Сам актер с неизменной скромностью оценивал свои достижения: «Хороший сценарий может привести к неожиданным результатам». Признавался, что вулканический темперамент, вспышки гнева и безжалостность Сопрано оказывали на него сильное эмоциональное воздействие, и он был рад закончить эту эпопею. Оставив всех гадать, что же все-таки случилось с ним в финале (этот квест продолжается до сих пор), и не допустив еще большего погружения в темные закоулки его души. И дело было не в том, что Гандольфини, сыгравший множество самых разных героев в фильмах, боялся, что после Сопрано его никогда не увидят в другом амплуа. Он любил свою профессию, и если и опасался, что внушительная внешность и великолепная способность сыграть малейшие нюансы набирающей силу ярости станут его главными актерскими козырями, то не собирался жаловаться, как это делают многие актеры. Гандольфини было свойственно подвергать себя жесточайшей критике. Однажды он описал себя как «стодвадцатикилограммового Вуди Аллена». В его глазах почти всегда была грусть. Джеймс улыбался, шутил, а глаза оставались печальными. А еще он отличался повышенным перфекционизмом, нередко способным довести коллег до белого каления. Но это не мешало им относиться к нему с огромным уважением и нежностью. Потому что, когда дело касалось реальных проблем, если кто-то переживал трудности, Гандольфини был с ними на площадке бесконечно добр и внимателен, стараясь обеспечить максимальный комфорт. А если заставлял ждать или вовсе исчезал (бывало и такое), на следующий день обязательно чем-нибудь одаривал — приглашал массажистов, шеф-поваров на площадку, чтобы хоть немного сгладить свою вину. Иногда он не выдерживал напряжения и не мог противостоять своим личным демонам. «Джеймс все время пребывал в поиске, старался работать еще лучше, еще больше. И не только как актер. И в реальной жизни», — говорил его друг и создатель «Клана Сопрано» Дэвид Чейз. Главный герой
Гандольфини родился в сентябре 1961 года в Уэствуде, штат Нью-Джерси. Там издавна жили многие выходцы из Италии. Его мать Санта работала в школе заведующей столовой, отец Джеймс Гандольфини-старший воевал во время Второй мировой войны в американской армии и получил одну из высших наград — орден «Пурпурное сердце». Он был каменщиком и бетонщиком, принимал участие в строительстве Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. В преклонном возрасте работал смотрителем в католической школе. Родители провели большую часть детства в Италии и часто говорили дома по-итальянски. Особенно когда не хотели, чтобы дети понимали, о чем они говорят. Сына и двух дочерей итальянскому не учили. Отец покупал шины в магазине, владельцем которого был Сальваторе Траволта, отец будущего актера Джона Траволты. Джон и Джеймс дружили с детства и потом снялись вместе в нескольких фильмах. В 2009 году, когда у Траволты трагически умер сын, Гандольфини бросил все дела и одним из первых прилетел к другу, чтобы поддержать его. В 2013 году смерть Джеймса сильно подкосила Траволту, и он поклялся никогда не оставить его родных без своей помощи и внимания.
После школы, где Джеймс был очень популярен, отлично играл в баскетбол и кружил головы девочкам, он поступил в университет и в 1983 году окончил его с дипломом бакалавра в области коммуникаций. Во время учебы Джеймс подрабатывал вышибалой в местном пабе, а когда переехал в Нью-Йорк, устроился барменом и менеджером в клуб на Манхэттене. Однокурсник привел его в актерскую студию и представил преподавателю актерского мастерства. Гандольфини не помышлял об актерской карьере, но быстро увлекся и, окончив студию, начал играть на сцене бродвейских театров. Одной из первых ролей стала роль Стива в возобновленной постановке «Трамвая «Желание», которая прославила в свое время Марлона Брандо. Партнерами Гандольфини были Алек Болдуин и Джессика Лэнг.
Как это часто бывает, его заметили и начали приглашать на небольшие роли в фильмах. Одной из самых заметных стала роль в картине «Настоящая любовь» Тони Скотта по сценарию Квентина Тарантино с Кристианом Слэйтером, Кристофером Уокеном, Гэри Олдменом, Брэдом Питтом и Патрисией Аркетт. Кастинг-директор Сьюзен Фицджеральд пригласила Джеймса Гандольфини попробоваться на главную роль в «Клан Сопрано» именно после того, как увидела его в роли гангстера в «Настоящей любви». Гандольфини прервал сцену посередине и ушел с прослушивания, сказав, что недостаточно подготовился. Но создатель сериала не сомневался, что нашел своего главного героя...
Еще в школе у Джеймса появилась репутация донжуана. Девочки с легкостью попадали под его чары. Как часто бывает в таких случаях, слишком большой выбор и привычка флиртовать без конкретной цели отнюдь не гарантируют обретение семейного счастья. И это был именно тот случай. В 1995 году, когда Джеймс начал реально много сниматься и стал востребованным, он взял себе секретаря. Марси Вударски, симпатичная блондинка, живо интересующаяся кино и даже успевшая поработать над продюсированием одного или двух фильмов, показалась ему подходящей кандидатурой. По законам жанра через какое-то время отношения из рабочих перешли в романтические. Марси была на восьмом месяце беременности, когда состоялась свадьба. После рождения сына Майкла они жили в нью-йоркском доме актера, пока в 2001 году Джеймс не ушел от жены и больше не вернулся. Развод был крайне неприятным. Марси дала интервью известному таблоиду, где публично обвинила Гандольфини в пьянстве, употреблении наркотиков и неконтролируемых приступах гнева. Впрочем, эти приступы были многим известны — Джеймс периодически так злился, что лупил сам себя по затылку. Например, когда забывал реплики. В отличие от актрисы Эди Фалко (в «Клане Сопрано» играла жену Тони — Кармелу) он не обладал фотографической памятью. Как и ее умением, отыграв самые насыщенные эмоциями сцены, мгновенно забывать о них и возвращаться в свою шкуру. Джеймсу всегда надо было оставаться хоть немного Тони — даже в перерывах между съемками. Но эти вспышки гнева никогда не касались никого, кроме него самого. Актер не стал отрицать обвинения бывшей жены, но вынужден был в свою защиту сказать, что ее «эмоциональная нестабильность и темпераментное поведение» в немалой степени ухудшили ситуацию. К счастью, в подробности Гандольфини вдаваться не счел нужным. Он оставил жене дом за два миллиона и продолжал видеться с сыном. Насколько позволяла работа над «Кланом Сопрано», иногда круглосуточная. По ночам Джеймс репетировал с коллегами предстоящие сцены, а весь день был на площадке. Не способствовал спокойствию и тот факт, что застенчивый от природы актер внезапно стал едва ли не самым узнаваемым человеком в Америке. Во всяком случае, в Нью-Йорке и в Нью-Джерси, где снимали сериал. Стоило выйти на улицу с сигарой или по привычке зайти в пиццерию, неизменно появлялись поклонники из тех, кто любит выкрикивать имена персонажей в лицо актерам. В отличие все от той же Эди Фалко, которой нужно было лишь избавиться от длиннющих ногтей с французским маникюром, надеть бейсболку, и она терялась в толпе, никем не узнанная. Джеймсу, с его ростом и весом, спрятаться было нереально.
В 2006 году в Лос-Анджелесе Гандольфини встретил Дебору Лин — бывшая модель, она работала в Голливуде визажистом. Через год они поженились на Гавайях, где Дебора родилась и выросла. Актер, по словам всех друзей, выглядел и чувствовал себя абсолютно счастливым. Дебора явно оказывала на Джеймса благотворное влияние. Изменился даже его взгляд: грусть, не исчезавшая в нем, даже когда он смеялся и шутил, казалось, уступила место радости и спокойствию. А в 2012 году у пары родилась дочка Лилиана. Гандольфини гордился и бесконечно говорил о ней, теперь он не просто был счастлив, от него исходило сияние. И главное, что признавал сам Джеймс и видели его близкие и друзья, актер обрел долгожданное душевное спокойствие, избавился от страхов, неуверенности и тех самых мучивших его вспышек гнева, обращенного на себя. Сумел наладить и вполне дружеские отношения с матерью сына, причем уверял, что именно Майкл помог ему смягчиться.
Настоящая трагедия
Помимо актерской работы Джеймс занимался продюсированием. Благодаря его увлеченности был сделан фильм режиссера Филипа Кауфманна «Хемингуэй и Геллхорн» — о третьей жене писателя, знаменитой и бесстрашной военной корреспондентке Марте Геллхорн. Главные роли сыграли Николь Кидман и Клайв Оуэн. Но основным делом в качестве продюсера Гандольфини считал для себя создание документальных картин на разные животрепещущие темы. Принимал он и активное участие (о чем публично почти ничего не было известно) в нескольких важных благотворительных проектах в своем родном штате Нью-Джерси. В том числе годами оказывал помощь семьям погибших в сентябре 2001 года пожарных, ветеранам войны в Ираке, медицинскому центру, школе, где учился...
В июне 2013 года Гандольфини взял 14-летнего сына Майкла в Италию. Он хотел провести с ним время и отказался ради этого от съемок в фильме, как выяснилось позже. Из Рима они должны были приехать на кинофестиваль в Таормину на Сицилии, где актера собирались чествовать его итальянские коллеги. После отличной прогулки по городу, который он хорошо знал, Джеймс вернулся с Майклом в гостиницу и ушел в ванную комнату принимать душ. Когда сын, заподозрив что-то плохое, вошел, он нашел отца на полу без сознания. Гандольфини был еще жив, но умер от инфаркта в машине скорой помощи, прибывшей в отель через 8 минут. Смерть 51-летнего актера стала шоком не только для его близких и друзей, но и для всего Голливуда и мира. Огромное количество известных актеров и обычных людей выражали соболезнования в прессе и соцсетях. Причем больше всего вспоминали и говорили о нем как о человеке. Актерский статус и талант был давно уже известен и непререкаем для всех. Как написал Дэвид Чейз: «Он позволил своему мастерству говорить за себя настолько красноречиво и убедительно, что, даже не окажись на его пути Тони Сопрано, мы все равно бы сегодня оплакивали смерть одного из тончайших, умнейших, разносторонних, трогательно человечных и человеколюбивых актеров. Нет смысла называть его характерным актером, просто потому, что все великие актеры играют характерные роли. И Гандольфини играл их с такой силой и специфичностью, что был звездой в своей профессии. Мастером, на игру которого всегда приходили смотреть другие актеры и сами становились лучше».
«Ушел человек невероятной глубины и чуткости, такой добрый и щедрый, что не описать словами», — сказала Эди Фалко, экранная супруга Гандольфини. Одна из его бывших подруг отметила, что ее утешает только одно — он был с сыном в последние дни и часы своей жизни: «Настоящая трагедия, что его дочь никогда не узнает, каким Джеймс был замечательным отцом и человеком». Актер Майкл Империоли (играл Кристофера, протеже Тони Сопрано) писал: «Джимми обращался с нами как с семьей, со щедростью, преданностью и состраданием, столь редкими в этом мире». Брэд Питт, игравший с ним в фильме «Ограбление казино», назвал Джеймса «нежной душой, очень искренним и веселым человеком. Я словно получил сегодня удар под дых...» Юэн Макгрегор: «Мир потерял одного из величайших актеров». Сьюзен Сарандон описывала Гандольфини как одного из милейших, забавных и щедрых актеров, с кем ей когда-либо приходилось работать... Перечислять все сказанное в те печальные дни можно бесконечно. Аида Туртурро, кузина актера Джона Туртурро, неоднократно игравшая с Джеймсом и на сцене, и в кино, а в «Клане Сопрано» исполнившая роль его сестры Дженис, выразила, наверное, главное: «Особенно невыносимо случившееся оттого, что Джеймс только начинал по-настоящему наслаждаться жизнью».
Гандольфини словно предчувствовал свою смерть и вскоре после рождения дочери, за полгода до ухода, заверил тщательно составленный его юристами документ — завещание на 17 страницах. Состояние и недвижимость, а также все личные вещи были распределены между членами семьи — женой, дочкой, сыном и сестрами. Часть денег он завещал ближайшим друзьям, племянницам и помощникам. Дом в живописном уголке Италии с примыкающим участком земли не подлежал продаже (для сохранения памяти и семейного наследия) и должен был достаться дочери и сыну.
Тело актера перевезли в Америку в том числе благодаря помощи Билла Клинтона и его жены, больших друзей и поклонников Гандольфини. В родном Нью-Джерси прошло закрытое от публики прощание. После чего состоялась служба в кафедральном католическом соборе в Нью-Йорке. Все создатели «Клана Сопрано» присутствовали на службе. А его создатель Дэвид Чейз прочитал свое прощальное письмо другу: «Однажды ты сказал мне: «Знаешь, кем я хочу быть? Я хочу быть человеком. И больше ничего». Я всегда видел в тебе мальчишку и теперь говорю тебе: «Ты был хорошим мальчишкой. Грустным, смущенным и удивленным... Все это можно было разглядеть в твоих глазах... И поэтому ты был великим актером».
0
25.00
