«На вопрос, какая разница между человеком образованным и необразованным, Аристотель ответил: “Как между живым и мертвым”»*. А сам он развил систему знаний, охватывающую все стороны человеческого бытия.
В этом году исполнилось 2400 лет со дня рождения Аристотеля (384–322 годы до н. э.). По решению ЮНЕСКО 2016-й был объявлен Годом Аристотеля. Юбилей знаменитого философа был отмечен мероприятиями по всему миру. В мае в Салониках состоялся Всемирный конгресс «Аристотель: 2400 лет». В июне — Всемирный философский конгресс «Философия Аристотеля». А в октябре в Москве прошла международная конференция «Аристотелевское наследие как конституирующий элемент европейской рациональности».
Великий Гегель писал об Аристотеле и о его роли в истории мировой философии и всей мировой науки: «Он был одним из богатейших и глубокомысленнейших из когда-либо явившихся на арене истории научных гениев, человек, равного которому не произвела ни одна эпоха <…>, а ум Аристотеля проник во все стороны и области реального универсума и подчинил понятию их разбросанное богатое многообразие. И в самом деле, большая часть философских наук обязана ему установлением своих отличительных особенностей и заложением своего начала».
А Сергей Аверинцев отмечал, что «Платон и Аристотель — Учитель и его критичнейший Ученик, продолживший и одновременно оспоривший его», своими работами, подготовили «западный рационализм, а косвенно — западный техницизм: Платон — своей работой над уточнением понятий, и особенно Аристотель — созданием логики как “органона” мысли, то есть, по буквальному смыслу слова, ее технического инструментария…».
«Аристотель — это, наверное, единственный философ, который является “Философом”, в единственном числе, с большой буквы, — отмечает российский филолог и культуролог профессор Виталий Куренной. — Никто другой так в истории философии не именовался. Это крупнейший систематик классического периода философии, который задал дисциплинарный канон философии, и научного знания, который, если говорить, например, о космологии, господствовал вплоть до Галилея, а если говорить о практической философии, то он, как я считаю, и сейчас является актуальнейшим философом».
Жизнь и судьба Стагирита
Родина Аристотеля — полис Стагира (отсюда его прозвище Стагирит), расположенный на северо-западном побережье Эгейского моря, рядом с Македонией. Отец Аристотеля Никомах — придворный врач македонского царя Аминты III, а сам Аристотель — сверстник сына Аминты, будущего македонского царя Филиппа II. В 367 году до н. э. семнадцатилетний Аристотель прибыл в Афины, вероятнее всего, чтобы учиться в школе знаменитого Исократа, но по размышлении стал слушателем Академии Платона, где он пробыл двадцать лет, вплоть до смерти ее основателя в 347 году до н. э.
Платон сумел разглядеть таланты гениального юноши и высоко их оценить. Сравнивая Аристотеля с другим своим учеником — Ксенократом, Платон говорил, что «если Ксенократ нуждается в шпорах, то Аристотель — в узде». Со своей стороны Аристотель высоко ценил Платона. На смерть Платона Аристотель написал:
«Муж тот единственный, первый из смертных, представил наглядно
Жизнью домашней своей, также ученым трудом,
Сколь справедливым во всем и блаженным он был человеком.
Ныне такого достичь больше не сможет никто».
Однако позднее, как гласит легенда, Аристотель скажет: «Платон мне друг, но истина дороже» — и подвергнет его учение основательной критике. Тем не менее смерть Платона и нежелание оставаться в Академии, возглавленной преемником Платона, его племянником Спевсиппом, побудили Аристотеля оставить Афины.
Аристотель написал много сочинений о самых разнообразных предметах: логике, этике, поэтике, политике, физике (науке о движении; к этой науке относилась и биология) и метафизике (науке о первых началах и причинах). Дошедший до нас свод сочинений Аристотеля весьма велик, но очень многое из написанного им до нас не дошло.
Аристотель утверждал, что начало всякого знания заключается в опыте, то есть в изучении действительных явлений, причем он считал возможным делать выводы, лишь опираясь на достаточное количество однородных случаев или предметов.
Характеризуя творчество Аристотеля, британский философ и математик Бертран Рассел отметил, что «Аристотель первый стал писать как профессор; его трактаты систематичны, его рассуждения разделены на рубрики, он — профессиональный учитель, а не вдохновенный пророк. Его работы отличаются критическим характером, тщательностью, прозаичностью, без какого-либо следа вакхического энтузиазма».
В конце 40-х годов IV века до н. э. Аристотель был приглашен Филиппом II на роль воспитателя сына Филиппа — тринадцатилетнего Александра — и переехал в столицу Македонии Пеллу. Воспитание Александра Аристотелем продолжалось около четырех лет. Впоследствии великий полководец будто бы скажет: «Я чту Аристотеля наравне со своим отцом, так как если отцу я обязан жизнью, то Аристотелю тем, что знаю ей цену». Хотя, например, Бертран Рассел считал, что «Аристотель не оказал на Александра никакого влияния. Александр был честолюбивым и страстным юношей, он был в плохих отношениях со своим отцом и, по-видимому, нерадиво относился к учению… В общем, контакты между этими двумя великими людьми, по-видимому, были такими же бесплодными, как если бы они жили в различных мирах». С этим утверждением, правда, согласны не все специалисты. Например, Юрий Шичалин, филолог-классик и историк философии, считает, что для него нет никаких оснований.
Что преподавал Аристотель своему питомцу? Скорее всего, историю Греции и Персии, географию, этику, политику и, наконец, поэзию, в первую очередь Гомера. Известно, что впоследствии Александр во время своих походов не расставался с «Илиадой».
Хотя, как считал российский философ и историк философии Арсений Чанышев, «Аристотель не пытался сделать из Александра философа, как это сделал бы, по-видимому, Платон, считавший, что люди не будут счастливы, пока ими не начнут управлять философы».
Трудно, конечно, сказать, насколько философу удалось облагородить характер македонца — человека, стоявшего, по представлению классического грека, на границе между эллином и варваром. Но как только в 336 году до н. э. Александр стал царем Македонии, Аристотелю пришлось вернуться в Афины.
А чуть раньше воцарения Александра, в битве при Херонее в 338 году до н. э., македонское войско Филиппа II разгромило соединенное войско греческих полисов. Классической Греции как совокупности суверенных полисов пришел конец.
Аристотель явился в Афины человеком известным и уважаемым, связанным дружескими отношениями с могущественным македонским двором. Сохранилось сообщение, впрочем далеко не достоверное, об огромной денежной поддержке, которая будто бы была оказана Аристотелю для ведения и организации обширных научных исследований.
«Оказавшись снова в Афинах, — поясняет Арсений Чанышев, — пятидесятилетний Аристотель открывает здесь философскую школу — Ликей, названный так потому, что школа находилась рядом с храмом Аполлона Ликейского (“волчьего”). В состав территории школы входили тенистый сад с крытыми галереями для прогулок, поэтому школа Аристотеля называлась также “перипатетической” (то есть “прогулочной”), а члены школы — “перипатетиками” (то есть “прогуливающимися”). Их было много, ибо Аристотель имел не одну сотню учеников и последователей. В Ликее Аристотель преподавал двенадцать лет».
Второй афинский период Аристотеля полностью совпадает с завоевательной эпопеей Александра, дошедшего до Индии. Скоропостижная смерть Александра вызвала в Афинах антимакедонское восстание. Аристотель был обвинен в богохульстве — вспомнили о пеане* Аристотеля в честь его тестя Гермия, который был человеком, тогда как пеан подобает лишь богу. Не дожидаясь суда, Аристотель покинул Афины, как оказалось, навсегда. Вскоре он умер на острове Эвбея на вилле своей покойной матери. Место нахождения могилы Аристотеля долго оставалось неизвестным, и только сейчас, в 2016 году, она была найдена в городе Стагир на полуострове Халкидики (в сорока километрах от Салоник) — поселении Древней Македонии, основанном в середине VI века до н. э. Правда, такое удивительное совпадение вызвало у многих исследователей сомнения.
Аристотель VS Платон, или Что принципиально нового внес Аристотель в философию
Творчество Аристотеля и его вклад в философию и вообще в науку трудно понять без соотнесения его трудов с трудами Платона. Не случайно на картине «Афинская школа» Рафаэля они стоят рядом, но Платон пальцем указывает на небо, а Аристотель простирает к земле широко раскрытую руку. Пусть этот контраст не исчерпывает всех сложных отношений между философией Платона и философией Аристотеля, но он замечательно верно отражает один существенный их аспект. «Если Платон понимал знание как припоминание душою того, что созерцалось ею в царстве идей, и потому у него познание мира получало характер поэтического вдохновения, то Аристотель, — пояснял Василий Зубов, русский советский философ, историк науки и искусствовед, — стремился к изучению действительного мира, наблюдая и исследуя его реальные явления. Как Платон был родоначальником идеализма, так Аристотель сделался родоначальником реализма». Аристотель отличается от Платона прежде всего интересом и позитивной оценкой окружающего нас чувственного мира. Вот почему Аристотель развивает такие науки, которые у Платона были невозможны: физика, учение о движении, биология, ботаника.
«Аристотель первый дал формальную структуру рациональности, — объясняет российский философ, специалист по философии античности Светлана Месяц. — Он создал понятийный аппарат будущей науки и будущей философии. Например, понятие “причина” как начало движения, как начало любого изменения, на котором основана современная физика, — мы берем, не осознавая этого, у Аристотеля. Когда мы, не задумываясь, делим вещи на вещи в возможности и в действительности, то эти два модуса бытия дал нам Аристотель. Его называют отцом логики, определившим ее формальные законы, закон непротиворечия, закон исключенного третьего. Мы все как бы “стоим” на Аристотеле. Законы логики могут казаться нам самоочевидными, отражающими объективное устройство человеческого мышления. Однако все они когда-то были открыты Аристотелем». Аристотель назвал свою логику «аналитика», что означает «распутывание». Каждая наука, или отрасль знания, должна была начинаться с первых принципов, или аксиом. От них логически (или распутывая) можно было вывести ее истины.
После Аристотеля*
После Аристотеля — этого, по словам Карла Маркса, «Александра Македонского греческой философии» — античная философия начинает расти вширь. Она проникает во все уголки завоеванной македонянами и греками империи. А уже позже учение Аристотеля и других греческих философов покоряет и Римскую империю. Но победа христианства на время прерывает эту традицию.
Разгон императором Юстинианом в 529 году философских школ в Афинах и казнь Боэция, которого назвали последним римлянином и первым схоластом (он переводил Аристотеля на латинский язык), в 525 году знаменуют конец античной философии.
«Аристотель с большим основанием мог бы применить к себе слова Горация non omnis moriar и их пушкинскую реплику “весь я не умру”. Проследить “по-смертную” жизнь великого мыслителя Стагира, все исторические изменения его облика в веках — огромная, почти непосильная задача», — писал Василий Зубов.
Античность закончилась, наступили темные времена. Но труды Аристотеля уцелевают потому, что, как поясняет Юрий Шичалин, «с I века до н. э., когда Андроник Родосский издал тот корпус текстов, который до нас и дошел, школа его последователей занималась их переписыванием и толкованием. Затем их ввели в школьную программу платоники, а затем их внимательно читали и исправно переписывали в школах во все времена ее существования».
Их дальнейшая судьба, как и судьба всей античной философии, протекает уже за пределами античного мира. Изгнанные Юстинианом философы уносят труды Аристотеля и других античных мудрецов на Восток, там их переводят на сирийский язык, а позднее, после арабского завоевания, — на арабский. Так Аристотель получает вторую жизнь: его учение становится основой мировоззрения выдающихся арабских мыслителей — Ибн-Сины, Ибн-Рушда и др. Третью жизнь Аристотель обретает в эпоху позднего Средневековья: в период крестовых походов в Европу сначала от восточных, а позднее и от западных арабов испанского Кордовского халифата попадают арабизированные сочинения Аристотеля. Теперь их переводят с арабского языка на латинский. Вскоре из Византии получают и оригинальные тексты, которые также переводят на латинский. Западнохристианская католическая церковь не сразу приняла Аристотеля. Она опиралась на Платона и на неоплатоников. Однако в XIII веке трудами Александра Гэльского, Альберта Великого и особенно Фомы Аквинского аристотелизм стал основой христианской теологии в ее рационализированном варианте.
После этого Аристотель был признан учителем философии и науки и в западноевропейских университетах — на факультетах свободных искусств, — и его влияние значительно возобладало над влиянием Платона. Однако приобрести это свое значение Аристотель смог лишь после того, как схоластика взяла из его учений и выдвинула на первый план те положения и теории, которые возможно было согласовать с догмами христианского католического богословия.
Крушение Византии, павшей в середине XV века под ударами турок, имело следствием переселение многих византийских ученых в Италию и в другие города Запада, куда они принесли с собой не только рукописи античной философии на греческом языке, но и блестящую филологическую ученость, позволившую им приступить к переводам этих рукописей на латинский язык и к их комментированию.
Уже в Новое время идеалистические системы немецкой философии сознательно использовали для обоснования своих теорий идеалистические учения античной философии. Ни развитие идеализма как мировоззрения, ни развитие идеалистического метода диалектики у немецких философов конца XVIII — начала XIX века не было бы возможно без глубокого влияния, которое на великих немецких идеалистов оказали учения Античности. Без платоновского учения об умопостигаемом мире идей, без учения Аристотеля о суждениях и категориях не сложилось бы учение Канта. И наконец, без глубокого изучения Гегелем античной философии не сложились бы в известном нам виде система гегелевского идеализма и гегелевская диалектика.
Актуальность Аристотеля
Аристотель занимался изучением истории и современного ему политического устройства и собрал большой фактический материал, касавшийся более полутораста греческих и варварских государств.
На основании своих огромных знаний в этой области Аристотель написал под названием «Политика» трактат, в котором он предлагает классификацию типов государственного строя (монархия, аристократия, полития) с параллельной классификацией негативных двойников этих типов (тирания, олигархия, демократия). Он рассматривает факторы, которые стимулируют в каждом из этих типов его благие и злые возможности, а также тенденции к сохранению или к распаду, и старается ответить на вопрос, какое государственное устройство следует считать лучшим. Он не сочиняет, подобно Платону, никакого фантастического устройства, но делает только выводы из своих наблюдений. По его мнению, лучшее государство — то, в котором господствуют добродетель и реализуется идеал счастливой жизни: «Государство создается не ради того, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо…».
Вот почему противоестественным политическим строем была для Аристотеля тирания. «Тиран должен постараться, чтобы от него ничего не ускользало… Тиран должен возбуждать среди своих подданных взаимную вражду и ссоры… Тирану свойственно также разорять своих подданных… Примером могут служить египетские пирамиды… и строительство Олимпийского храма Писистратидами…».
Если для аристократа Платона управление государством было привилегией «специалистов», «знатоков своего дела», «философов», то, по мнению Аристотеля, сам мастер не всегда бывает единственным и наилучшим судьей того, что он делает.
«Для Платона, — как указывает Василий Зубов, — “смешна огромная толпа, думающая, что она может судить о том, что гармонично и что нет”. Для Аристотеля и в этом случае было совершеннее суждение многих людей: “Множество людей лучше судят о музыкальных и поэтических произведениях: одни судят об одной части, другие — о другой, а все вместе — о целом”».
Именно поэтому, как считает Виталий Куренной, «Аристотель, несомненно, актуален, а для нас в первую очередь, актуален именно как мыслитель политический и этический. Если сравнить по сути политическую философию Платона и Аристотеля, то платоновская модель государства предполагает, что государством управляют люди, которые знают, как это делать. А всю нашу новейшую историю творили люди, которые “знают”. Петр Первый “знал”. Советские вожди “знали”. И сегодня очень “знающие” люди нами руководят. Я бы сказал, что мы являемся заложниками платоновской модели. А аристотелевская модель — противоположна платоновской. Она говорит, что в управлении государством так называемые знающие люди не имеют никакого преимущества перед обычными людьми, которые обладают просто здравым смыслом. Главная добродетель политика и правителя по Аристотелю — это не обладание каким-то выдающимся знанием, а обычная рассудительность. Величайшее значение аристотелевской философии заключается в том, что это философия здравого человеческого смысла, середины, избегающей крайностей: “Государство, состоящее из средних людей, будет иметь наилучший государственный строй”».
Пожалуй, взгляд на политические воззрения Аристотеля — это единственное, в чем не сошлись опрошенные нами современные философы. Юрий Шичалин: «Я не думаю, что если бы Аристотель взялся не конструировать и описывать, а строить, он бы строил государство просто на “общечеловеческом” здравом смысле. Потому что для него было совершенно очевидно, что не все, а очень немногие могут подойти к самой высокой науке, к самой свободной науке. Свободных немного. И только они могут управлять государством. Идея о том, что “средний человек” может управлять государством — наша современная интерпретация, не имеющая ни к Аристотелю, ни к реальной истории государств никакого отношения. Если мы посмотрим на развитие всей европейской цивилизации, то ее ведущей формой всегда была империя. Аристотель был учителем Александра Македонского, который создал огромную империю, и труды Аристотеля ему только помогали. С его — Аристотеля — представлением о высшем уме, с его представлением о свободе, с его противопоставлением варваров и греков, с его иерархией способностей. Это было совершенно в русле его философии».
Аристотель и Россия
Аверинцев писал, что «история русской культуры сложилась так, что от Крещения Руси до наших дней христианская рецепция Аристотеля даже в византийских масштабах так и не произошла. В самый ранний период ей помешало отсутствие теологических контроверз и диспутов, столь мощно стимулировавших в Византии и тем более на Западе использование аристотелевской логической техники. Имевшие хождение на Руси переводы Иоанна Дамаскина и других носителей традиции Стагирита не пробуждали достаточно утилитарного интереса, оставаясь простым реквизитом учености».
Фактически той же точки зрения придерживается и Виталий Куренной: «Русской культуре с Аристотелем не повезло. Начиная с переводов. Они неудобно читаемые, терминологически не доработанные. Аристотель оказался России неинтересен. Про Аристотеля мало кто пишет. Скучный. Нет там эроса, интеллектуального возбуждения, характерного для Платона. Аристотель — это систематически, спокойно мыслящий человек. В отличие от Платона, который постоянно сбивается на экстаз и на миф.
Вся интеллектуальная история Европы, к которой мы, конечно, принадлежим, делится как бы между двух влияний — Платона и Аристотеля. Мы платоновская в этом смысле культура. Это видно по культурным и философским предпочтениям.
И наша новейшая цивилизационная судьба в значительной мере определяется тем, что не состоялось рецепции политического Аристотеля, нет понимания практической и политической философии аристотелевского типа».
«Есть точка зрения славянофилов, — объясняет Светлана Месяц, — и Достоевский ее разделял, что православие противоречит идее аристотелизма. Идее сухой рациональности. Платонизм якобы больше соответствует православию. Но внимательное изучение истории православия, в том числе византийского, показывает, что это, конечно, не так. Но в целом русским обществом Аристотель не был прочитан, не был усвоен.
Если на Западе именно богословские диспуты, споры заставляли обращаться к логике Аристотеля, ее усваивать и как-то делать всеобщим достоянием, то у нас не было этой традиции философских и богословских споров и диспутов. Может быть, потому, что начиная с ранней истории российская власть подавляла всякое обсуждение, в том числе в богословской сфере. Это хорошо видно в полемике Курбского с Грозным. Курбский ссылается на философские главы Иоанна Дамаскина, в которых излагается учение Аристотеля, но Грозный это не воспринимает. Ему другие вещи важны: верность царю, почитание царской власти. А обсуждение того, что такое государство, права человека, воззвания к совести и так далее, — это все неинтересно. Это все лишнее».
0
120.00
