20 апреля в Кремле прошло заседание оргкомитета «Победа», на котором самое воинственное настроение продемонстрировал председатель общественной организации «Инвалиды войны» Андрей Чепурной, который не просто обрушился с критикой на сенатора Франца Клинцевича, а в присутствии Владимира Путина процитировал письмо сенатора, где тот якобы утверждал, что следующим президентом России станет спикер Госдумы Вячеслав Володин. О том, как на самом деле далеко Андрею Чепурному до победы,— специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Оргкомитет «Победа» собирается уже много лет. Начинался он под руководством замглавы президентской администрации Виктора Иванова и был организацией закрытой, а казался и вовсе неприступной. Победу ковали за настолько крепко закрытыми дверями, что было впечатление: и не победу вовсе там куют, а что-то еще, но вот что — лучше даже и не думать. Между тем оргкомитет каждый год не только занимался подготовкой празднования 9 мая, но и действительно претендовал на выработку идеологической линии в большой стране. Я в этом убедился лично, однажды все же побывав на одном из заседаний оргкомитета. Я увидел там людей по крайней мере с большими амбициями (в конце концов они и погубили многих из них).
Теперь все иначе. И люди в оргкомитете простые и на первый взгляд вовсе без амбиций (а кто ж по своей воле захочет их иметь), и поговорить можно с любым до начала заседания сколько хочешь.
Вот сидит, а скорее стоит, президент Академии военных наук Махмут Гареев, военные науки постигший на войне. Ему трудно. Потому что в таком возрасте всем трудно. Но он стоит и неслышно разговаривает по телефону:
— Да, завтра… Да, в десять часов… Только вы от этих… от пальцев захватите мне лекарство…
Болят, видно, пальцы у человека.
И чувство какого-то всепоглощающего сострадания к нему, вынужденному ходить на такие заседания… Ведь надо еще дойти… По этой длиннейшей лестнице подняться в Георгиевский зал. Ответить журналистам, которые просят для начала выключить мобильный телефон…
— А как? — честно спрашивает он.
Ему показывают.
Но с другой стороны, думаю я, он же сам этого всего хочет, а то бы, конечно, из дома и нескольких шагов не сделал. И может, слава богу, когда в этом бесконечно пожилом возрасте ты так нужен всем в самом Георгиевском зале. И может, за этим ощущением он и бредет сюда раз в полгода…
— Зачем нужен Бессмертный полк? — переспрашивает он тележурналистку.— Так ведь молодежь подвержена воздействию СМИ, и надо это преодолевать… Раньше считалось, что старики должны всему научить молодежь. А сейчас, по мнению некоторых людей в правительстве, это молодежь должна нас воспитывать!
Он оживляется, и я вдруг вижу перед собой совершенно другого человека. Живее всех живых. Критикующего, в конце концов, правительство. И когда я спрашиваю его, как самочувствие, уже совершенно не удивляюсь, что он смеется:
— Не дождетесь!
— Как же вы по такой лестнице-то в самом деле поднимались?
— Мы еще можем! — отвечает он по существу и вдруг добавляет.— Главное, вы держитесь.
Вот так одним ударом. И уже помимо своей воли думаешь только о том, что да, надо же держаться…
Махмут Гареев тем не менее полностью вписывается в мое представление о члене оргкомитета «Победа». С генеральскими погонами, грудь в орденах и медалях… Главный редактор «России сегодня» и телеканала Russia Today Маргарита Симоньян не очень вписывается. И глава синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда — тоже.
— Давно вы в оргкомитете? — спрашиваю я его.
— Да вот как объединили у нас два отдела в один… С тех пор…
То есть года два.
— И как вам? — спрашиваю.
— Я изучаю,— вздыхает он.
И я понимаю: и меня тоже.
— О,— восклицает он,— наши братья идут!
И показывает на приближающегося Берла Лазара, главного раввина России.
— Старшие,— уточняет Владимир Легойда.
Это замечание даже заставляет на мгновение задуматься. Ну да, конечно старшие… Евреи…
А ведь я видел, кажется, Берла Лазара на одном из первых заседаний оргкомитета… Я спрашиваю его, и он кивает:
— Да, я тут с самого начала… Еще Виктор Иванов был…
— То есть вы тут самый большой долгожитель?
— Нет,— качает он головой.— Здесь есть даже те, кто воевал…
Я вижу, что журналисты окружили вошедшего вице-премьера Дмитрия Рогозина. Про что же он может им рассказывать, мелькает мысль. Решаю проверить себя, подхожу: и точно, про танки… Про драгоценного «Армату»… Что войсковые испытания его идут по плану… Что в ближайшее время на коллегии заслушают доклад… Что никаких осложнений не предвидится… И я вздыхаю с облегчением: может, в этот раз и не заглохнет «Армата» посреди Красной площади.
Министр культуры Владимир Мединский, похоже, киноман (к сожалению многих других киноманов и к несчастью прокатчиков). Он рассказывает мне, что разговоры о том, что «Время первых» провалилось в прокате,— сказки и что в четверг оно (включив, видимо, форсаж) обошло в кинотеатрах по посещаемости «Форсаж-8», хотя «Форсаж-8» очень ведь достойный, по его мнению, в своем жанре фильм…
Так говорил Мединский, а на мой праздный вопрос, что его министерство курирует в рамках празднования Дня Победы, рассказал, что вот, например, во Франции открывается памятник героям интернациональной бригады сопротивления имени товарища Сталина.
— Как? — переспрашиваю я.
Слишком много информации оказалось заложено в одной только фразе (а что же будет с остальными?).
А Владимир Мединский рассказывает, как сопротивлялась бригада, состоявшая в основном из французов, и как руководил ею русский человек («И на каком языке ими командовал?!»), и как они с налета освободили немецкий концлагерь на территории Франции…
— Перебили всех! — торжествующе констатирует Владимир Мединский.
Но хватит лирики: начинается заседание оргкомитета «Победа». На этот раз тема: «Развитие гуманитарного сотрудничества с зарубежными странами на государственном и общественном уровнях в целях продвижения объективной исторической и актуальной информации о России, в том числе о ее роли в победе над нацизмом». Так вот откуда тут Маргарита Симоньян.
— Поговорим по вопросам развития международного сотрудничества,— подтверждает Владимир Путин,— как полнее задействовать колоссальный потенциал гуманитарных связей для нашей совместной работы с теми людьми, которые настроены на ту же волну, что и мы, которые думают такими же категориями, как и мы.
В зале среди людей царит волнующее молчание и, мне кажется, ощущение общности, быть может даже исторической. Им приятно быть на одной волне с Владимиром Путиным.
В начале его речи так много конструктивного и позитивного, что я поневоле начинаю сравнивать с тем, первым оргкомитетом, на котором побывал, и понимаю, что тот был по сравнению с этим пронизан, конечно, ненавистью к попыткам фальсификации и необходимостью им противостоять. Но, чу…
— Конечно,— продолжает президент,— к сожалению, есть и другие подходы к истории, когда ее пытаются превратить в политическое и идеологическое оружие. Мы видим, какие риски влечет циничное отношение к прошлому, как фальсификация, манипуляция историческими фактами ведет к разобщению стран и народов, появлению новых разделительных линий, формированию образа врага.
Ну все, ну вот теперь я дома.
— Особенно опасен курс, взятый в некоторых странах на героизацию нацизма, оправдание пособников нацистов,— поднимает голову президент (главное, чтоб не образ врага.— А. К.). Это не только оскорбляет память жертв преступлений нацизма. Такая политика подпитывает националистические, ксенофобские, радикальные силы…
Замминистра иностранных дел Григорий Карасин тоже не медлит:
— В условиях новых вызовов в мировых делах продвижение объективной информации о нашей стране, ее прошлом и настоящем, противодействие попыткам фальсифицировать историю — в числе безусловных приоритетов Министерства иностранных дел. В последние годы историческая тема, по сути, превратилась в мишень развязанной в отношении нашей страны масштабной информационной кампании, направленной на сдерживание России, ослабление ее авторитета на международной арене.
Где-то я это уже слышал… А, точно, везде…
— Последовательно,— рассказывает Григорий Карасин,— продвигаем тезис, в том числе на ключевых международных площадках, что благодаря объединению усилий государств антигитлеровской коалиции удалось не только сокрушить нацизм, но и создать последовательную послевоенную архитектуру мироустройства, включая Организацию Объединенных Наций, сформировать систему защиты прав человека в ее нынешнем виде.
Нет сомнений, что российский МИД прилагает титанические усилия, да и разве только на этом направлении…
— Постоянно напоминаем партнерам о непреходящем значении решений Нюрнбергского трибунала, четко и недвусмысленно давшего квалификацию того, кто во Второй мировой войне выступал на стороне сил добра, а кто — на стороне зла.
Если кто-то может сделать больше — попробуйте. Но все-таки и это еще не все:
— На полях различных международных форумов организуем тематические выставки, фотографии, кинопоказы, круглые столы с участием представителей отечественных и зарубежных неправительственных структур! — констатирует Григорий Карасин.— Убеждены, что противодействие фальсификации истории — важный объединяющий фактор на пространстве Содружества Независимых Государств.
Перечисление остальных усилий российского МИДа в этом направление заняло между тем, судя по моему диктофону, еще 14 минут. И сколько жизней было прожито за эти 14 минут… И сколько раз МИД умирал за идею, сформулированную президентом России в концепции внешней политики страны…
— Святые для нашего народа исторические основы мы на поругание не отдадим,— заверил в конце концов Владимира Путина Григорий Карасин.
Но тут, сильно некстати для Григория Карасина, выступила Маргарита Симоньян.
— И вот,— рассказала она,— мы провели исследование о войне, а именно о том, кто, как считают жители Великобритании, Франции, Германии и США, победил во Второй мировой войне. И здесь, к сожалению, цифры оказались крайне для нас безрадостными и неутешительными.
И вот она озвучила их:
— Согласно исследованию — а мы проводим эти исследования всегда вместе с большими устоявшимися компаниями в Европе и в Америке, то есть это серьезное исследование общественного мнения, не просто опрос на сайте (да что она как будто оправдывалась, разве кто-то тут не был наслышан о легендарной системности Маргариты Симоньян? — А. К.),— согласно этому, 50% опрошенных считают, что США победили. 22% считают, что Британия. Только 14 % считают, что нацизм был побежден Советским Союзом. 1% придумал какую-то другую страну, 13% просто не знают.
Что-то стало в тот момент, когда она все это сказала, со всеми не укладывающимися даже в голове усилиями МИДа. Ах да, они померкли.
Маргарита Симоньян еще четверть часа рассказывала, как на самом деле надо противостоять. Мелькали слова «вирусный ролик», «аккаунты», «Twitter», «Facebook», «3D-реконструкция»…
Я увидел лицо Махмута Гареева. Оно было таким безмятежным, и так, кажется, разгладились даже морщины на нем, что я понял: в какой-то момент выступления Маргариты Симоньян его сознание просто перестало сопротивляться поступающей информации.
Выступили мэр Волгограда Андрей Косолапов, вице-премьер Дмитрий Рогозин, президент Европейского совета по толерантности и примирению Вячеслав Кантор («Вы знаете, какой фильм о войне многие из узников холокоста считают лучшим? «Судьба человека» по Шолохову! Потом уже «Schindler`s List». Очень рад сообщить, что сегодня к этому списку присоединяется российский фильм «Рай», который как раз в субботу был показан по российскому телевидению!»).
Полпред президента в Уральском федеральном округе Игорь Холманских говорил так, что сравнить это можно было только с докладами командующих войсками министру обороны страны на военном параде на Красной площади: дрожали стены Мавзолея, ГУМа и Георгиевского зала. В общем, хотелось прислушаться к каждому слову. И нельзя не выделить несколько цитат.
«Правда — наше оружие, и не нужно стесняться его использовать!»
«Развитие международных гуманитарных связей — процесс объективный, но его нельзя пускать на самотек».
«Публичность оправдала себя: она позволяет муниципалитетам, общественным организациям соотносить свои планы с проводимыми в регионах мероприятиями».
Я подумал, что все-таки удалось что-то вычленить из выступлений участников заседания, а что-то даже и почерпнуть, как случилось то, чего не должно было, ибо заседание оргкомитета «Победа», кажется, мирно заканчивалось или даже безмятежно катилось к закату. Но выступил Андрей Чепурной, председатель Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане и военной травмы «Инвалиды войны».
Зашел-то он издалека:
— Общероссийская общественная организация инвалидов войны в Афганистане и военной травмы является активным участником оргкомитета «Победа» и участвует с первого же момента создания этого оргкомитета «Победа» по выполнению, Владимир Владимирович, всех ваших решений, указаний и вашего курса.
Да и разве могло быть по-другому.
Впрочем, я быстро понял, что эти слова не были данью вечной политической моде и что Андрей Чепурной хотел просто подчеркнуть, что имеет право произнести то, что собирался.
— Наша организация,— продолжил он,— в прошлом году отметила стотысячного пациента, отреабилитированного (слово ударило по голове, и я был бы благодарен, если бы меня кто-нибудь теперь отреабилитировал.— А. К.) на базе наших центров организации. Также наша организация активно ведет проект «Сильные духом» по патриотическому воспитанию молодежи на территории всей нашей необъятной Родины.
И тут началось:
— Однако три года сенатор Клинцевич (Франц Клинцевич, член президиума генерального совета «Единой России».— А. К.), используя свой административный ресурс, пытается уничтожить нашу организацию, Владимир Владимирович! Пытается захватить имущество и внести раскол в ветеранское движение среди инвалидов! Вместо того, чтобы заниматься молодежью, патриотикой (видимо, деятельностью, направленной на патриотическое воспитание населения.— А. К.), заниматься действительно реабилитационными вещами, Клинцевич организовал кучу проверок.
Владимир Путин слушал, не в силах, на мой взгляд, скрыть удивления. Вряд ли он слышал на таких заседаниях, тем более со своим участием, такие слова, тем более обращенные к нему самому. Да и господин Клинцевич был для него, без сомнения, не чужой человек — так же, как не чужой является и вся «Единая Россия». А уж мы говорим «Франц Клинцевич» — подразумеваем «Единая Россия».
— В прошлом году только через нас прошло 67 государственных надзоров и различных иных проверок, которые не нашли никаких существенных нарушений, но Клинцевич настаивает и продолжает утверждать, что надо сажать этих людей! — воскликнул Андрей Чепурной.— Вы знаете, что он вместо того, чтобы объединить ветеранов, рассылает вот такие письма за подписью Клинцевича во все регионы, всем чиновникам, всем руководителям общественных организаций, где он пишет своей рукой о том, что во всем виновата наша общероссийская организация! Это раз. Во-вторых, он пишет, что коррумпированы суды, коррумпированы правоохранительные органы, юстиция, которая отказывается выполнять в его угоду, так сказать, решения, чтобы сажать каких-то неугодных ему лиц. Но в то же время почему-то хвалит Володина (Вячеслав Володин, спикер Госдумы.— А. К.) и говорит, что да, благодаря поддержке Володина забрали у инвалидов деньги на реабилитацию, передали их в организацию, которую возглавляет сам Клинцевич.
Про конфликт господ Чепурного и Клинцевича было известно давно, с тех пор, как рассказывают, когда они не поделили то ли номер в санатории «Русь», то ли весь санаторий, но тут в истории вдруг возникла фамилия Вячеслава Володина. И теперь это была совсем другая история.
— Но самое вопиющее, Владимир Владимирович, здесь, в этом письме, Клинцевич указывает Володина в качестве правопреемника президента Российской Федерации! — вдруг произнес Андрей Чепурной, и эта история, сделав новый виток, вышла теперь уже на просто космический уровень.— Понимаете, устно звонит и пугает в регионах наших членов организации, руководителей и чиновников, говоря, что скоро будет президентом Володин, наделит необъятными полномочиями Клинцевича и Клинцевич всех неугодных просто закатает и закопает живьем в могилу!
Оставалось надеяться, что Андрей Чепурной знает, что делает. Но надежда эта является, на мой взгляд, призрачной.
— Владимир Владимирович, мы обращались во все структуры. Это у меня обращение от членов нашей организации за многочисленными подписями, которые просят только одного: мы готовы стоят насмерть, мы, как вы говорили всегда, поддерживаем ваши слова… Русск… Россияне не сдаются! — голос Андрея Чепурного дрогнул только в этом месте.
Он, кажется, все-таки заканчивал, и новой информации не предвиделось:
— Мы не сдадимся, но просим одно: защитить честное имя организации, защитить честь и достоинство людей, пострадавших при исполнении воинского долга! Люди не понимают, за что их поливают грязью, за что их наказывают. Они просто не понимают. И все хотят только одного, чтобы наша страна была единой, дружной и крепкой!
И главное, закончил грамотно.
Пока он говорил, на лице президента России время от времени гуляла странная полуулыбка. Она появилась, когда Андрей Чепурной процитировал Франца Клинцевича, что «скоро Володин будет президентом России». Это была нехорошая полуулыбка. Но вряд ли она означала, что для Вячеслава Володина настали плохие времена. Это было бы слишком просто. Андрею Чепурному не следовало рассчитывать на такой сиюминутный эффект от своих слов и на то, что, действуя таким образом, можно прямо здесь и сейчас добиться своей цели. Скорее всего, это была реакция Владимира Путина на то, что при нем вообще подняли такую тему. И на то, что кто-то может подумать, что на него и правда можно произвести впечатление таким прямым способом.
Но ведь, черт возьми, удалось произвести.
— Думаю, что афганцев не испугать никакими заявлениями типа «закатаем»,— заявил Владимир Путин.— Это во-первых. Во-вторых, преемника президента определяет только российский народ в ходе демократических выборов, и никто другой.
Он не мог сказать ничего другого, но одно то, что он вынужден был говорить сейчас об этом, было беспрецедентно.
— В-третьих,— добавил Владимир Путин,— первый раз слышу о том, что есть какой-то конфликт в этой среде между вами. Постараюсь в этом разобраться.
После этого выступал еще министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров, но каким же неважным это казалось — я думаю, и ему самому.
В аппарате Вячеслава Володина мне рассказали, что, мягко говоря, удивлены словами Андрея Чепурного и что «теперь все ищут это письмо», как и самого господина Чепурного.
Слова попросил между тем вице-спикер Госдумы, то есть заместитель Вячеслава Володина и многолетний соратник Франца Клинцевича Владимир Васильев.
— Я бы не смог не среагировать, Андрей Геннадьевич (Чепурной.— А. К.), на ваше выступление, сказав о том, что это было коллективное решение (о перераспределении денег, выделяемых из бюджета ветеранским организациям.— А. К.), в котором принимал участие не только коллега Клинцевич, но и коллега Саблин, и Шаманов. Это было решение, которое преследовало одну цель, чтобы те деньги, которые напрямую шли в центр, проходили через общественные организации наши ветеранские и уже после этого распределялись соответствующим образом. Была предпринята попытка сделать это как раз открытым и публичным. Так что, я думаю, вы здесь весьма эмоциональны и не очень содержательны.
— Я просто процитировал письмо Клинцевича! — воскликнул Андрей Чепурной.
Поздно вечером в аппарате Вячеслава Володина мне рассказали, что, мягко говоря, удивлены («Это очень мягко!..») словами Андрея Чепурного и что «теперь все ищут это письмо», как и самого господина Чепурного. И никак не могут понять, «что это было» и «при чем тут вообще Володин». И что, может, если в результате проверок что-нибудь и правда найдут, господин Чепурной сможет теперь списать это на политическое преследование… Сам Вячеслав Володин в это время был в Кремле.
— Мы позанимаемся, постараемся выяснить,— между тем уже раздраженно перебил президент Владимира Васильева (монолог на его глазах превращался по крайней мере в дискуссию).— Вот Сергей Владиленович (Кириенко, первый заместитель главы администрации президента.— А. К.), мы с ним уже переговорили, он этим и займется.
Заниматься тут будет, похоже, чем. Письма такие ходят примерно с января этого года. Много раз уже сказано, что и само письмо, и подпись под ним — подделка. Впрочем, расследование, видимо, будет дотошным.
Заседание закончилось. Андрей Чепурной вышел из Большого Кремлевского дворца через пристройку, чтобы сразу сесть в автомобиль и уехать (есть у него, оказывается, такая опция). Так он к тому же избежал общения с журналистами.
Так же вышел и Махмут Гареев. То есть ему, слава богу, не пришлось спускаться по бесконечной лестнице из Георгиевского зала: в пристройке работает лифт.
0
75.00
