Ирина Шихман: "Моя проблема – это я сама"
Рейтинг:
Голосуй за статью.
0
Автор: Наталья Фомина. Psychologies
«Я Ира, мне 37 лет, и я не хочу детей», – признается автор популярного YouTube-канала «А поговорить?» Ирина Шихман. Обычно это она задает вопросы звездам, но сегодня отвечает на них. Говорит, непривычно. Но обещает быть предельно откровенной.
Скромнее не бывает. Мы сидим в кафе и заказываем пюре с куриной котлетой и кофе. У Иры все еще укладка для фотосессии и мейкап, но уже простая толстовка. От моих комплиментов по поводу работы ей неловко. «Мне вообще удивительно, что люди тратят на меня время. У меня комплекс самозванца. Кажется, сейчас придет какой-то взрослый дядя и скажет, что все ошиблись». Это искренне говорит одна из самых известных видеоблогеров страны. Подписчиков на ее канале раза в четыре больше, чем жителей в ее родном Томске. Что с ней не так?
Psychologies: Ира, вы действительно считаете свой успех случайностью? Если смотреть со стороны, у вас все сложилось прекрасно.
Ирина Шихман: Но так было не всегда. Например, когда я, бросив все, поехала за любимым мужчиной в Санкт-Петербург, у меня почти полгода не было нормальной работы, я даже одно время окна красила и плитку клала. А когда ходила по собеседованиям, выслушивала много хреновых слов о себе: «Ну что, можешь кофе подносить».
Вы говорили, что тогда, в Питере, впервые столкнулись с депрессией.
И.Ш.: После моего интервью со звездой стендап-шоу Юлией Ахмедовой, которая рассказала про биполярное расстройство и про настоящую депрессию, я поняла, что, наверное, зря поставила себе такой диагноз. Но тогда в Питере я получила травму, это точно. Было ощущение, что я никому не нужна. До сих пор пунктик – если я не работаю, меня не за что ценить. Это проблема, которую я не могу решить. Я знаю, как быть одной, как жить без любви. Знаю, как протянуть в Москве на 10 тысяч рублей в месяц. Когда я работала в программе «Детали» Сергея Майорова на канале СТС, случалось, нам по несколько месяцев не выплачивали зарплату, и мы с другом и режиссером Никитой Лойком (сейчас они вместе делают канал «А поговорить?». – Прим. ред.) могли себе позволить одну курицу в месяц. Когда дома не оставалось совсем ничего, он смешивал муку с водой, добавлял специи, и мы это ели. А на работе был бесплатный чай. Но и тогда я не грустила… В общем, я могу обойтись без многого, но не знаю, как жить без работы… И если уж говорить о депрессии, то она была совсем близко, когда мы последний год у Сергея Майорова снимали сюжеты в стол. Тогда наступила апатия. Я даже всерьез думала уйти из профессии, пыталась устроиться на работу кондитером. Готовить я люблю и умею, папа научил. Когда я была маленькой, папа уходил вечерами встречать с работы маму, а я оставалась одна. И чтобы как-то меня занять, папа ставил пластинки со сказками, а когда я стала постарше, он написал рецепт щей, я до сих пор по нему готовлю: берешь банку капусты из холодильника, 5 столовых ложек, 5 картофелин режешь… Это очень отвлекало, я не грустила, а занималась делом. Я и сейчас тревоги и плохое настроение лечу кулинарией. Идеально варить варенье. Потом дарю его друзьям. Понимаю друзей, которые, если на взводе, бросаются убирать дом. Я в таком настроении начинаю пылесосить. Хотя мне повезло, мой молодой человек обычно избавляет меня от этой нагрузки, нанимает уборщицу.
С гостями вашего канала вы порой говорите на очень откровенные темы. А в вашей семье были запреты?
И.Ш.: Никаких. Родители впервые поговорили со мной о сексе, когда мне было шесть лет. Сели, достали первый том энциклопедии для подростков, мама показала презерватив, все объяснила. Она медик, ей просто. А еще через шесть лет они принесли мне второй том этой энциклопедии для подростков, уже с фото. Секс никогда не был запретной темой. Когда я захотела в первый раз поцеловаться с мальчиком, я попросила: «Мам, расскажи, как целоваться взасос». Мама была одной из первых, кому я сказала, что лишилась девственности. А потом рассказала папе. Мне до сих пор очень помогает привычка открыто говорить на эти темы. Мы и с моим мужчиной предельно откровенно разговариваем о сексе и обсуждаем интимные моменты.
«Я очень люблю порно» – это ваша цитата. И.Ш.: Да. Я очень люблю порно. В каком возрасте вы стали его смотреть? И.Ш.: Эротический фильм «Show girls» посмотрела в шестом классе. И в те же годы мы с подружками начали таскать у родителей кассеты с фильмами про Екатерину, Красную Шапочку и фильмы Сергея Прянишникова, первопроходца в этом бизнесе. Я как-то делала фильм о порнографии, встретилась с ним, чтобы записать интервью и сказала: «Я на ваших фильмах выросла». Насколько секс важен в вашей жизни? И.Ш.: Секс важен. Но секс невозможен, пока не закончена работа. Но ведь работа у вас не заканчивается никогда. В наше время многие фанатично пашут и не могут остановиться, в этом их кайф. Даже от секса они не получают такого удовольствия, как от круто сделанного проекта. И.Ш.: Да. И это тоже проблема. Один ученый сказал: «Секс у женщины из головы». А у меня в голове всегда какой-то новый проект.
Вы своего мужчину Евгения Казачкова, драматурга, преподавателя и арт-директора компании Lorem ipsum, называете гением. В чем его главный талант? И.Ш.: Женя как мужчина – гений. Он умеет тихо любить, и мне это нравится. Я давно мечтала о таком, но у меня все время было громко, красиво и напоказ, и потом заканчивалось. Но здесь я чувствую заботу. Вот Женя пошел в магазин и купил разной красной рыбы, просто потому что знает – для меня на завтрак нет ничего лучше. Или, пока я сижу и верстаю программу, съездил поменял мне шины на машине. После тридцатника начинаешь именно на такие вещи обращать внимание. Вы о себе пишете: «Я ненавижу ждать, я квартиру за день покупаю, машину – за 20 минут». В любовь тоже с головой бросаетесь? И.Ш.: Не всегда. У нас Женей было два захода. Мы познакомились в «Тиндере», полтора месяца повстречались, а потом расстались на полтора года. Что-то не понравилось нам друг в друге. Я понимала: мой мужик, но что-то не то… А встретились второй раз, и все как надо – он успокоился, я успокоилась… Это было очень смешно. Мы с другом сидели, выпивали, ржали, обсуждали моих бывших мужиков: у одного имя было смешное, второй – со странностями. «А вот Казачков…» – «Казачкова не трогай. По всем параметрам мой». И именно в этот вечер Женя мне написал: «Что-то я не понял, почему мы разошлись». – «Давай попьем кофе, я напомню». И знаете, второй раз входить в воду просто прекрасно. С Женей я счастлива. Что вы чувствовали, когда стали искать партнера через специальное приложение? И.Ш.: Когда я зарегистрировалась, было жутко стыдно. Как будто я неликвидный товар. И это серьезная проблема, мы работаем с утра до ночи. Даже познакомиться с кемто невозможно. Обычно заводишь романы с коллегами по редакции, потому что приходишь в 10 утра, уходишь в час ночи. И вот я с чувством неловкости залезла в этот «Тиндер». Никому об этом не сказала. До Жени у меня было два свидания. Одно с перспективным ученым, второе с дизайнером интерьеров. Классные парни. Но не мои по ощущениям. А третье – с Женей. Он болтал без умолку пять часов. У нас с ним так до сих пор. Я могу задать один вопрос и целый вечер его слушать. Говорят, женщина на первом свидании сразу мысленно выходит за кандидата замуж и придумывает имена будущим детям. А как у вас? И.Ш.: Я не хочу детей. Нет материнского инстинкта. Думаю, с этим тоже придется разобраться. Потому что часики тикают, да и Женя очень хочет. Я пытаюсь анализировать, что со мной не так. Возможно, я не хочу ребенка из-за того, что на какое-то время лишусь работы. Я не смогу уехать в командировку на неделю или на две, не смогу сидеть и верстать программу с 10:00 до полуночи, не вставая со стула… А почему вы не хотите замуж и повторяете как мантру: «Я разочарована в институте семьи, он разрушен»?
И.Ш.: В моей семье разведены все – родители, тети, дяди, некоторые по несколько раз. Папа был счастлив во втором браке, но у него два года назад умерла жена. Единственный пример прекрасной любви закончился трагически. После развода родителей у меня появился отчим. Он не пытался меня полюбить, и я его тоже. Было тяжело. Он ушел от мамы через шесть лет, оставив записку: «Во всем виновата твоя дочь». Даже смешно. Потому что у меня есть пример папы, который с трех лет воспитывал чужого ребенка, и моя сводная сестра считает его лучшим папой на Земле… Историю с мамой и отчимом я перелопатила в своей голове много раз, и не осталось ничего, кроме удивления, что бывают трусливые мужики. А еще, оглядываясь назад, я вижу огромный плюс – именно после развода мы с папой стали друзьями. Встречались несколько дней в неделю, он забирал меня на машине. Мы ели пиццу, сосиски или шашлык на набережной. И я была счастлива. Но если мы говорим о походе в загс, я не понимаю, зачем это нужно. Когда произносят слово «семья», я представляю круглый стол, вино и долгие-долгие разговоры. Это все у меня есть. Возможно, еще ребенок… Мне всегда сложно говорить на эту тему, потому что приходит отряд матерей, которые возражают: «Ты просто не знаешь». Я просто не знаю. Но у меня был прекрасный кот. И я была лучшей на свете хозяйкой этому коту. Серьезно! Я отовсюду срывалась, если ему было плохо, и сидела с ним неделями... Я всегда пытаюсь накормить друзей, создаю уют. Новый год всегда празднуем у меня: большой стол и елка. У меня есть все качества настоящей еврейской мамы! И я думаю, что, конечно, все это во мне проснется. Но на сегодняшний момент: «Я Ира, мне 37 лет, и я не хочу детей». Возможно, вы боитесь рожать ребенка, потому что у вас ревматоидный артрит и вы постоянно принимаете лекарства, которые влияют на развитие плода?
И.Ш.: Я пока так глубоко не копаю. Для меня стало открытием, что в 33 года можно заболеть возрастной болезнью. Эта фигня реально мешает мне жить. Поэтому я ежедневно пью таблетки. Но я нашла хорошего врача, и он меня практически избавил от симптомов. Я живу нормально, главное, не отжиматься, это очень больно. Если не принимать терапию, то больно делать элементарные вещи, например вращательные движения руками – включать душ, заводить машину, открывать дверь, что-то резать. Ревматоидный артрит входит в шесть самых распространенных психосоматических заболеваний. В моем случае толчком был период, когда я потеряла работу и на полгода села дома без денег, взяв до этого ипотеку. Как только я начинаю нервничать, у меня сразу немеют руки. А избегать стресса не получается. Перед каждым интервью у меня мандраж. Я очень уязвима. Как только кто-то говорит мне, что я не профессионал, готова застрелиться. Недавно мы с Женей прошли онлайн-курс «Психология в кино» моей подруги психолога Татьяны Салахиевой-Талал. Там сначала даются основы, а потом разбирается каждый психотип. Я думаю, у меня нарциссическое расстройство личности, потому что меня болезненно волнует мнение других людей. Моя проблема – это я сама. Но, к счастью, самоирония мне не чужда. Мы с друзьями ржем, что я ведущая-нищеброд. Стилист все время хочет одеть меня в дорогие бренды, цацки, кольца – но это все не мое. Мне нравится неприметный спортивный костюмчик. Я езжу на «фольксвагене», одеваюсь в массмаркете и отлично себя чувствую.
ОТКУДА ЧТО БЕРЕТСЯ
Первое интервью Ирина взяла в 13 лет. Работала на радио, потом на телевидении. В родном Томске была популярной, билборды с ее портретом висели по всему городу. Семь лет работала журналистом в команде Сергея Майорова «Истории в деталях» на СТС. Потом выпускала авторские проекты «Понаехали», «Ой, все!», «Второе и компот» на телеканале «Москва 24». На платформе YouTube канал «А поговорить?» появился в декабре 2017 года. Его название, как и многое другое, Ирина придумала с другом и режиссером Никитой Лойком. На первых выпусках у Ирины были соведущие. Но кто это помнит? Собеседниками Шихман стали более 150 гостей – актеры, музыканты, политики, ученые. Делились самым откровенным. Именно ей Виктория Исакова рассказала о смерти ребенка, Юлия Ахмедова – о биполярном расстройстве и мыслях о суициде, а Елена Темникова – о тирании Максима Фадеева. Кроме интервью Ирина делает документальные фильмы, например о падении Берлинской стены, учениках Кирилла Серебренникова и пожарах в Сибири. Недавно на канале у Шихман появился книжный клуб «А почитать?».
Коментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи.
119.00
