Присоединение Крыма к России в 2014 году спровоцировало резкую реакцию мирового сообщества, ощущаемую Москвой и по сей день. С тех пор Россия затратила огромные усилия для преодоления режима санкций, для внушения европейским чиновникам и депутатам легитимности своих действий, для убеждения «партнеров» в том, что «решение крымского вопроса» является окончательным и оспариванию не подлежит. В Крыму проводятся бесчисленные конференции, конгрессы и хэппенинги, его посетило более 50 делегаций второстепенных европейских политиков и депутатов, время от времени устраиваются официальные мероприятия. При этом очевидно, что никто в Европе не стал относиться к ситуации вокруг полуострова иначе, чем относился пять лет назад.
Параллельно Кремль предпринял довольно серьезные шаги, направленные на то, чтобы жизнь в регионе изменилась. Был построен Крымский мост, реконструирован основной аэропорт в Симферополе, обеспечена энергетическая самодостаточность полуострова, заметны подвижки в решении проблемы подачи пресной воды. За пять прошедших лет совокупные вложения в экономику Крыма (включая строительство Крымского моста) составили не менее 1 трлн рублей, сделав его самым дотационным российским регионом.
Турпоток в 2018 г. превысил уровень 2013 г. и по итогам 2019-го окажется выше показателей шестилетней давности на 19–21%; внутренний региональный продукт как в номинальном выражении, так и на душу населения вырос более чем вдвое. Между тем по величине средней заработной платы регион остается одним из аутсайдеров в масштабах России (она тут в 1,5 раза ниже средней по стране), цены на большинство товаров заметно выросли, а качество обслуживания туристов в целом осталось на прежнем уровне. Став своего рода «патриотической лакмусовой бумажкой» в 2014–2016 гг., Крым требует огромных инвестиций, но постепенно утрачивает свою особую идентичность в глазах значительного числа россиян, порой воспринимающих его даже как обузу.
Может ли российская власть предложить такой проект развития Крыма, который, с одной стороны, возродил бы интерес к нему самих наших граждан и сделал бы полуостров некоей моделью для развития всей России, и, с другой стороны, запустил бы в мире «крымский дискурс», выходящий за рамки обсуждения того, когда, как и в каких масштабах Российская Федерация нарушила нормы международного права при его присоединении?
На мой взгляд, тут вполне есть о чем поразмышлять — и одним из направлений могло бы стать экологическое.
Сегодня Крым производит более 1,3 млн тонн бытовых отходов в год, не имея ни одного мусороперерабатывающего завода. Мусор в объеме 55 млн кубометров скопился на 13 крупных полигонах и более 700 свалок, отравляя окружающую среду. Полуостров запитывается электроэнергией от тепловых электростанций, вовсе не улучшающих экологию. С питьевой водой сохраняются сложности, а в море каждый год попадают десятки тысяч тонн канализационных сбросов. Не стоит даже добавлять, что ввиду определенной эксклавности территории эффективно решать эти проблемы посредством вывоза мусора на «большую землю» практически не представляется возможным.
В такой ситуации вполне логичным — особенно учитывая статус Крыма как огромной рекреационной зоны — представляется попытка превратить его в один большой экологический парк. Создать и установить за несколько лет современные системы очистки и рециркуляции сточных вод, доведя их потери до минимально возможных значений (подобная схема давно реализована в Объединенных Арабских Эмиратах, где 20 очистных заводов перерабатывают более 500 тыс. тонн сточных вод в сутки). Создать эффективную систему раздельного сбора мусора по 5–6 категориям, наладить утилизацию и переработку бумаги и картона, запустить выпуск из использованного пластика негорючих и не гниющих строительных и облицовочных материалов, технология которого уже давно разработана. Учитывая, что на полуострове продолжительность солнечного сияния достигает 2470 часов в год и что большая его часть приходится в основном на пиковый сезон энергопотребления в дни летних отпусков, а в зимний сезон отмечаются сильные ветра, за пять-шесть лет полностью перевести регион на солнечное и ветровое энергоснабжение (себестоимость потребляемых за год 7 млрд кВтч электроэнергии не превысит 30 млрд рублей, даже если использовать самые дорогие корейские солнечные панели и немецкие ветряки). Принять программу быстрого перехода на использование легковых автомобилей, работающих исключительно на электрической тяге, распространив ее затем и на общественный транспорт (сегодня в Крыму действуют лишь три зарядные станции для электромобилей — по одной в Симферополе, Севастополе и Алуште). Полностью запретить использование пластиковых бутылок, упаковки, коктейльных трубочек, полиэтиленовых пакетов. Ввести строгие правила сбора и утилизации стеклянной и алюминиевой тары, аккумуляторов и батареек. Список подобных мер можно продолжать еще долго.
Иначе говоря, почему не создать в Крыму действительно пример «экологичной экономики будущего»? Технически в этом нет ничего невозможного — в Германии 60 ГВт установочной мощности ветровых и солнечных энергетических установок было введено в строй за 15 лет. В наших условиях в 30 раз меньший объем разве нельзя обеспечить за 5–6 лет? Очистные сооружения и мусороперерабатывающие заводы тоже строятся не десятилетиями. Переход на электромобили можно провести еще быстрее, банально объявив программу trade-in на таких условиях, которые позволят крымским автомобилистам обменять свои 650 тыс. машин на новые, уплатив 25–30% их реальной цены (причем, возможно, в кредит), при этом исключительно ради реализации этой программы полностью отменить пошлины на ввоз таких машин в Россию, да и транспортный налог на Крымском полуострове (Для прибывающих туристов можно обеспечить дешевую аренду электромобилей, оборудовав большие безопасные стоянки длительного хранения на Таманском побережье и на границе с Украиной.)
При этом программа «экологизации» должна, как я уже отметил раньше, преследовать не только чисто экономические, но и имиджевые задачи.
Масштабная модернизация полуострова потребует не только бюджетных вложений, но и широкого международного сотрудничества и станет идеальным инструментом вовлечения иностранных компаний в хозяйственную жизнь региона. Заменив на электромобили все ездящие по крымским дорогам машины, можно добиться компактного сосредоточения самого крупного их парка в мире (который превысит даже показатель Калифорнии) — и на такой рынок производители данной продукции не смогут не прийти с сервисными услугами. То же касается производителей солнечных панелей и ветряков, зарядных станций и систем очистки воды — таким образом «блокадное» мышление западного политического класса будет взламываться действиями крупных международных корпораций, обретающих серьезную мотивацию участвовать в такого рода модернизации. Превратив Крым в самое экологически чистое место в Европе и создав там по сути идеальную среду с минимальной техногенной нагрузкой на природу, российские власти получат мощного союзника в лице представителей самых разных экологических движений и политических партий (сегодня, напомню, «зеленые» составляют 9,4% депутатов Бундестага, 9,9% Европарламента, 10,0% парламента Финляндии и 14,2% парламента Австрии; за их представителей на последних выборах в Европарламент проголосовало более 25 млн человек) — союзника куда более респектабельного, чем националисты и ультрас, на которых Москва сейчас делает основную ставку в своих усилиях по легитимизации нынешнего статуса полуострова. Иначе говоря, задачей могло бы стать полное изменение идентичности Крыма путем воплощения здесь европейского экологического идеала, о котором сегодня мечтают многие политики в десятках стран.
Наконец, быстрое и успешное решение экологических проблем в одном из регионов России покажет, что отечественные власти, во-первых, не движимы в своей экологической политике принципами очередного «большого хапка» (как это пока видится на примере организации обращения с ТБО) и, во-вторых, способны подходить к проблеме комплексно, а не акцентировать внимание на отдельных узких местах, не принимая во внимание появление десятков похожих проблемных точек. Сегодня не стоит даже говорить, насколько экологическая повестка дня актуальна для страны, и демонстрация реального «образа будущего» могла бы посодействовать преодолению доминирующего сегодня в данной сфере пессимизма. Я не говорю о том, что появление в России предприятий совершенно нового технологического уклада создаст мощный стимул для широкой модернизации во всей стране — тот же опыт Китая свидетельствует, что именно импорт технологий и даже целых отраслей выступает оптимальным инструментом обеспечения технологического прогресса в промышленности и сфере услуг. Конечно, может возникнуть вопрос, почему бы не заняться решением давно назревших проблем в центральных районах страны, на Севере, Урале и в Сибири, где они накапливались десятилетиями, но ответ на него власти, наверное, смогут найти, коль скоро они решились пять лет назад на смелый эксперимент по расширению российских границ…
0
31.56
