В граничащей с Украиной Брянской области к началу лета УЧАСТИЛИСЬ ОБСТРЕЛЫ. Жители жалуются на недостаток информации и, как и в других областях, ПОМОГАЮТ ВОЕННЫМ. Как и чем сейчас ЖИВЕТ РЕГИОН — в репортаже РБК.
«НИКТО НИЧЕГО НЕ ОБЪЯСНЯЕТ. ЕЩЕ И РТЫ ЗАТЫКАЮТ»
После начала российской спецоперации на улицах Брянска появились перетяжки «Zа мир. Zа Россию. Zа президента». В таком же стиле украсили остановки. Каждый вечер на здании городской администрации зажигают огни в офисах так, чтобы они образовывали букву Z. Местная администрация готовится провести патриотический граффити-фестиваль «Сила в правде». Из парка на набережной Десны после начала военного конфликта убрали копию Эйфелевой башни, говорит основатель СМИ «Брянский ворчун» Александр Чернов. «Может, в ответ на санкции», — шутит он. По словам Чернова, до середины апреля в Брянске даже не думали о конфликте. Из всех столиц приграничных областей Брянск на самом дальнем расстоянии от границы и боев — более 200 км. «Но когда Климово обстреляли, тогда люди стали понимать, что что-то происходит», — говорит журналист. Приграничный поселок Климово атаковали 14 апреля залетевшие на территорию России украинские вертолеты, было разрушено несколько домов и ранены семь человек, говорил представитель приемного отделения Климовской центральной районной больницы. Брянск — очень провинциальный по сути город, признает Чернов, регион беднее своих соседей — Курской и Белгородской областей. По словам Чернова, нормальной зарплатой в столице региона считается 20 тыс. руб. Отличается и поведение властей. Главы соседних областей Вячеслав Гладков и Роман Старовойт с начала спецоперации в большинстве случаев первыми сообщают об обстрелах приграничных районов. Кроме того, они активны в соцсетях. В Telegram-канале у губернатора Белгородской области более 200 тыс. подписчиков, Курской — под 50 тыс. Власти Брянской области редко комментируют обстрелы, говорит Чернов. На Telegram-канал местного губернатора Александра Богомаза «AV БогомаZ» подписаны чуть более 5 тыс. человек. Губернатор и погранкомитет не прокомментировали атаку на приграничное село Зерново, где, как сообщал «Соловьев LIVE» и региональные СМИ, 27 мая погибли шесть российских пограничников. Почти все были местными, из области. С точки зрения количества жертв это самый серьезный инцидент на российской территории более чем за сто дней с начала конфликта. Но все, что известно об атаке, — из СМИ и неофициальных источников. РБК направил запрос в пресс-службу губернатора. «У нас до сих пор даже по взрыву топливных резервуаров нет объяснения, что там случилось. «Произошло возгорание». А из-за чего?» — критикует депутат областной думы коммунист Константин Павлов. Пожар на нефтебазе в Брянске «Транснефть-Дружба» случился 25 апреля. Отсутствие информирования населения должным образом об обстрелах может привести к гибели людей, считает Павлов: «Показушное спокойствие может грозить жертвами.
Люди элементарно не знают, что делать при обстреле. Где, как прятаться. Никто ничего не объясняет. Еще и рты затыкают». Коммунисты несколько раз с первого дня начала военной операции обращались к Богомазу, чтобы тот рассказал, какие меры приняты в связи с идущими у границы боями. Но ответа не получили, говорит Павлов. По мнению депутата, военный конфликт на Украине был неизбежен. «Сейчас все прекрасно понимают, к чему привел распад СССР. В 2014 году были известные события, там начали запрещать наши символы, советские памятники, возрождать нацизм... Это (военная операция. — РБК) вынужденная мера», — говорит он, добавляя, что это результат «провальной 30-летней внешней политики».
«Я ПОНЯЛА, ЧТО ТАКОЕ «ПОДКОСИЛИСЬ НОГИ»
Один из погибших при обстреле Зерново пограничников — Александр Данюков 1991 года рождения. Его похоронили в родной Суземке — небольшом, меньше чем на 10 тыс. человек, поселке в нескольких километрах от Зерново. Отсюда иногда слышны взрывы и стрельба. «У нас вообще почти вся Суземка была на похоронах. Это такая трагедия!» — рассказывает 35-летняя Мария. Обстановка в приграничье тревожная, продолжает она, потому что после того, как российская группировка вышла из Киевской и Черниговской областей, начались обстрелы российской территории. «Люди боятся, между собой общаются, в страхе ходят, видно. Шушукаются, как, что дальше. Особенно вот это происшествие с пограничниками, — рассказывает она. — После этого потрясения вообще все в шоке. Жалко, что это уже до нас доходит. И люди говорят, что это все приближается уже к нам. И прислушиваются по ночам». По словам Марии, уезжать из Суземки она пока не планирует, но добавляет: «Все равно мы все собраны немного на всякий случай». По ее словам, власти население об обстрелах и что делать в их случае не информировали. Об инциденте в Зерново она узнала сначала из Telegram: «А потом от слухов уже. Все начали говорить. И похороны прошли, и каждый присутствовал». 65-летняя Людмила Михайловна — до пенсии работала токарем, тоже жительница Суземки — пересказывает, о чем говорят местные: «Почему их не отодвигают от границ России? Хорошо бы, чтоб до Европы. Вот чем недовольны». «Украинцы — это одно, — говорит она о своем отношении к конфликту. — А у кого по-другому мозги закручены, они уже не украинцы». Людмила Михайловна уверена, что российская армия на Украине воюет с нацистами: «Об этом кругом все говорили по телевизору. Мы видели: Киев показывали, факелы, свастику». Когда 14 апреля украинские вертолеты обстреляли Климово, на время «поселок вымер», рассказывает Оксана, после обстрела переехавшая из Климово в Брянск. Ей 33 года, она работает в региональной торговой сети. «Я как раз за детьми пришла в школу, они у меня в первом и пятом классах. Я стояла у ворот школы, и раздался взрыв буквально в 100–150 м от школы. Это очень страшно, это безумно страшно. И этот страх остался до сих пор. Я поняла, что такое «подкосились ноги», — вспоминает она. В тот же день, по ее словам, большинство жителей Климово выехали из поселка. В течение недели люди вернулись, но не все. По ее словам, люди и сейчас напуганы, потому что «вроде один раз все это случилось, но многие уверены, что обстановка будет накаляться». «Мы находимся в ситуации неведения», — говорит Оксана. «Взять Белгород, Курск. Насколько там губернатор оповещает. У нас этого нет абсолютно. И это очень злит людей, и люди начинают сами себе что-то придумывать», — подтверждает она то, что РБК рассказывали другие жители Брянской области. До начала конфликта Климово наводнили военные, вспоминает Оксана. Им помогал весь поселок. «Мы покупали им все, даже шуруповерты, им нужно было вообще все. Давали им компьютеры старые, чтобы печатать документацию, еду носили, крупы, какие-то закатки домашние», — рассказывает она. По ее словам, климовцы водили солдат мыться к себе домой, а пока те мылись, стирали и быстро сушили им одежду: «Общественная баня у нас есть, но администрация никак не отреагировала, чтобы ее запустить, а когда люди уже подняли бунт в интернете, в климовских группах и так далее, тогда только наша администрация договорилась с начальником там, что военные будут ходить в баню».
«КАКИЕ САНКЦИИ? У НАС ТУТ ТОЛЬКО РАПС И КАРТОШКА»
Брянская область граничит с Белоруссией и Украиной. В нескольких километрах от так называемого стыка, пересечения трех границ, — третий по численности населения город области, 40-тысячный Новозыбков. В 1970-е годы на украинской стороне был установлен монумент «Три сестры», памятник славянской дружбе. Сейчас Украина начала подготовку к его сносу. Новозыбков долгое время был центром Русской древлеправославной церкви. Потом в начале 2000-х кафедральный собор этого старообрядческого согласия переехал в Москву. До 2015 года город, считающийся одним из наиболее пострадавших от чернобыльской катастрофы, входил в зону отселения (сейчас входит в зону с правом на отселение). Дорога до Новозыбкова из Брянска занимает три часа. По сторонам — поля, одни засеяны, другие заброшены. Посреди полей гигантские предприятия «Мираторга». Сотни черных быков, скотобойни. Здесь перед 24 февраля ни в один лес нельзя было войти, везде стояли техника и военные, вспоминает новозыбковец Геннадий Лисеенко. Последние два года он работает стрингером для российских федеральных каналов. Сейчас он собирает и возит помощь для российской тыловой группировки. У Лисеенко есть группа во «ВКонтакте» «НоVоZыбков FOX», почти 4 тыс. подписчиков. Он начал помогать военным после того, как жители приграничных сел, где стояла армия, стали писать ему с предложением помочь солдатам. Люди отправляли ему деньги, кто 50, кто 200 руб., рассказывает он. Средняя зарплата в Новозыбкове — около 12 тыс. руб., рассказывает Лисеенко. «Поэтому 200 руб. — вроде мелочь, но для них — сумма», — говорит он. Всего с начала военной операции он собрал несколько сотен тысяч рублей. Сейчас ему уже помогают и из Москвы, и из других регионов, а еще на него «вышли татары, семья Лебедевых» из Нижнекамска — те отправляют не деньги, а сразу гуманитарку. «[Солдаты] салфетки просили просто влажные, простыни, хирургическое белье, воду, потому что по неделям не мылись, хоть вытереться», — рассказывает он, какая ситуация была в первые недели конфликта. «Бронежилеты без пластин; аккумуляторов не было… Но всего не расскажешь, а то на срок наговоришься», — говорит Лисеенко. Группировка, несмотря на то что часть ее вышла с Украины, и сейчас нуждается в поддержке, говорит он: случается, что солдаты по-прежнему живут в палатках или занимают заброшенные здания в селах приграничья. Возвращаясь из тыла, Лисеенко заезжает поставить свечку в Климовский мужской монастырь. Здесь иногда молятся солдаты. Храм закрыт, но настоятель открывает его специально для единственного посетителя. Говоря о войне, настоятель отец Николай замечает, что стрелять в вооруженного человека — одно, в безоружного — другое, а разницу подскажет совесть. «На Украине сейчас возрождается фашизм», — говорит настоятель и добавляет, что фашисты — секта, сатанисты, Аненербе. У Лисеенко конфликт с властями Новозыбкова. При его участии за последние два года вышли несколько сюжетов про Новозыбков на федеральном телевидении, в том числе про то, что местным фельдшерам не платили ковидные надбавки. «Когда здесь в лесах [солдаты] стояли и ребятам помыться было негде, их новозыбковцы простые возили к себе. А они (власти. — РБК) ничего не сделали для них. Ну что, нельзя было хотя бы городскую баню открыть? — объясняет он свое отношение к руководству. — Зато автопробег устроили с Z. А солдатам, им ни жарко ни холодно от того, что вы поездите, побибикаете. Элементарно вместо сожженного бензина по 300 руб. скиньтесь, сигареты купите — не промажете». Когда приняли «закон о дискредитации армии», продолжает Лисеенко, власти стали предъявлять претензии из-за постов о том, что солдатам нужна какая-то помощь. Начались проверки, но Лисеенко «спас белгородский губернатор». «Когда Гладков начал писать о поддержке солдат, только тогда и они стали при администрации собирать помощь», — рассказывает он. Новозыбков «медленно умирает» после Чернобыльской катастрофы, а в последние годы переживает особенно сильный упадок, говорит Лисеенко. Закрылись три градообразующих предприятия. По сути, город состоит из бюджетников и небольшой прослойки занятых в торговле и сфере услуг, говорит он. «Поэтому санкции... Какие санкции? У нас тут только рапс и картошка».
БУФЕРНЫЕ ОБЛАСТИ
Брянская, Курская и Белгородская области России граничат с Украиной. Они подвергаются обстрелам с украинской стороны, и поэтому здесь острее, чем в других регионах, ощущается идущий конфликт. В Белгородской области проживает около 1,5 млн человек, в Курской — чуть больше 1 млн. В Брянской области — около 1,2 млн человек.
0
25.00
