Корреспондент «КП» отправился к памятнику Окуджаве, чтобы продекламировать миру собственные сочинения
В последние дни все только и говорят о Шекспире, Арбате, попрошайках, полиции... Мол, смутные времена наступили в Москве. Нормальным людям на улице стихов почитать нельзя. Душат поэзию на глазах и не стесняются. Чтобы развеять эти грязные слухи (или, может, подтвердить!), в редакции «КП» решили сделать ход конем и послать на Арбат своего казачка. Чтобы тот на своей шкуре убедился, каково это сегодня - нести в массы прекрасное.
Не успел я придумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы отмазаться, как увидел довольное лицо фотокора «КП» Вити Гусейнова.
- На, - говорит, - тебе каску. Будешь от врагов отбиваться. Ну или складывать туда барыши.
Я даже не стал спрашивать, откуда она у него. А только взглянул на редактора отдела и понял, что отбиться не получится. И пошел...
ДОБРЫЙ ЗРИТЕЛЬ, ТЫ ГДЕ? ОТЗОВИСЬ!
По дороге на Арбат другой фотокор «КП» Женя Гусева подбадривала меня как могла. Например, говорила так:
- Как хорошо, что я буду снимать тебя издалека!.. Никто не будет видеть, что мы вместе пришли. Но ты не волнуйся. Никто на тебя внимания не обратит. Мало ли в Москве сумасшедших...
Возле памятника Булату Окуджаве я достал собственные рукописи и, положив к ногам строительную каску, начал читать. И так получилось, что моими первыми слушателями стали китайские туристы. Их там было человек двадцать пять! И все смотрели на меня с таким интересом, что я даже покраснел от удовольствия.
- Бывало так, домой придешь под вечер! - рубил я воздух словно поэт-шестидесятник. - А дома лишь угрюмый домовой. Сидит и время вздохами калечит, мгновенья дельно щупая рукой. А я от злости весь аж порыжею! Но как-то раз в чувствительный момент он словно друг сигакнул мне на шею - не больно, тихо, как интеллигент.
Смотрю, а китайцев и след простыл. Рядом со мной стоит пожилой мужчина и с интересом рассматривает каску, внутри которой уже лежали первые монетки (брошенные Женей). Я старался как можно активнее жестикулировать (но не потому, что так душа требовала, а потому, что так попросила фотограф). И чувствовал, что надо мной все смеются. Мне казалось, этот мужчина сейчас скажет:
- Шел бы ты, болезный, лучше работать! Щебень разгружать али еще чего.
Чуть позже, на четвертом стихотворении, появилась полицейская машина. Офицер, сидевший за рулем, посмотрел на меня так равнодушно, как будто я фонарный столб. И проехал мимо.
Еще две девушки крикнули мне «молодец», но как только я начал читать другой опус, удалились.
Голос мой постепенно садился. Хотелось пить, но водички с собой я не взял. Не заработав ни копейки, я уже хотел с позором уйти, но тут ко мне подошел человек.
«МОСКВА ТЕБЕ НЕ БРАТ!»
- Разрешите представиться? Николя!.. Уличный поэт.
Передо мной стоял мужичок средних лет. В потертом пиджачке. С забинтованной рукой. И с остатками вчерашнего перегара.
- Николя? - переспросил я. - Очень приятно. Паулло...
- Ну, Николя - это творческий псевдоним, - признался тот. - Вообще я Коля.
- А я Паша...
Мы подружились и сразу перешли на «ты». Оказалось, что Николя подрабатывает поэтом один год. Хотя и в Москве живет уже давненько. Приехал из Беларуси на заработки, да так и остался. Своей крыши над головой у него нет. Так что ночует где придется. В последний раз неплохо заработал и потому позволил себе хостел на целые сутки. Говорит, что в плане заработка чтение стихов как русская рулетка. Может, повезти, причем сильно (некоторые даже валюту бросают). А, может, наоборот.
- Вообще мои вещи есть на сайте стихи точка ру, - важно сообщил мне Николя. - Будет время, посмотри...
Я открыл сайт при нем же и начал читать биографию: «Не женат. Детей нет. И всего материального тоже. Свободен в своих думах. Спонтанен в общении». Ну и так далее.
Мы читали свои стихи по очереди.
- Москва-душевный мат! - орал Николя, словно приближаясь к творческому экстазу. - Москва-мечта, свобода! Москва тебе не брат! Москва иного рода!
Спустя час я взял злополучную каску и вернулся к Жене. Она сказала, что я был великолепен. Несмотря на то, что ни один прохожий не подал нам даже копейки.