Корреспонденты «ВМ» продолжают исследовать тенденции, наблюдающиеся в современном обществе.
Через три часа пейзаж за окном перестал меняться окончательно. Кажется, в какую сторону из Москвы ни поедешь, везде тебя ждут лесополоса, сменяющаяся полем, деревянные дома и щиты с перечеркнутыми названиями населенных пунктов.
Настя встретила меня на ивановском автовокзале, и я удивилась, как сильно меняется человек в контексте разной местности. Настя никогда не производила впечатления провинциалки, но, увидев ее здесь, на фоне бело-голубых пятиэтажек, я легко могла поверить в то, что она здесь выросла, глядя на эти улицы.
Мы поступили в университет в один год, а на втором курсе Настя, закрыв всю сессию на отлично, перевелась на дневное отделение и закончила учебу на год раньше. Мы время от времени пересекались на вечеринках и в компаниях общих друзей. И в итоге привыкли друг к другу, ничего толком друг о друге не узнав. Получив диплом, Настя неожиданно для всех вернулась в родной город и через два месяца позвала меня к себе в гости.
За четыре дня мы обошли, кажется, все Иваново, а о Насте я узнала больше, чем за все четыре года знакомства. В Москве она успела сменить три работы, пожить в общежитии, у друзей и в съемной квартире, получить права, сойтись и разойтись с молодым человеком (дважды) — и так до бесконечности.
— Устала барахтаться, — просто ответила мне Настя на закономерный вопрос о том, почему она вернулась в Иваново, — все далеко, до работы ехать долго. В Москве мне было все чужое — люди, дворы, улицы! Тем более я здесь заработаю больше, чем получалось в Москве за вычетом оплаты квартиры. В школе мечтала сбежать отсюда, училась, думала, завязну в этом болоте. Сейчас понимаю, что болото — это Москва. Большое человеческое болото. Ты все время с кем-то рядом, но им до тебя дела нет.
Я Настиных лирических настроений не разделила и на прощание попросила написать, когда она снова соберется в столицу.
ВОЗЛЕ ШВЕДСКОГО СТОЛА
Еще в XIX веке социологи писали, что большой город предполагает одиночество. Причин этому — великое множество.
— В мегаполисе при кажущемся изобилии людей, возможных контактов люди часто страдают от одиночества, — говорит социальный психолог и эксперт Фонда политтехнологий Алексей Рощин. — Одна из причин заключается в перегруженности города — из-за огромного количества людей контакты сами по себе завязываются легко, но глубоких отношений не возникает.
Человек чувствует себя, как возле шведского стола: мало кто наберет полную тарелку одного блюда, обычно человек будет пробовать всего по чуть-чуть. Кроме того, даже когда человек уже наелся всего, ему все равно будет казаться, что до самого вкусного он не добрался.
Иллюстрирует этот пример такое распространенное в городе явление, как службы знакомств. Люди, которые пользуются их услугами, если быстро не создали пару, могут навсегда остаться на уровне этих коротких встреч. Быстрые свидания — квинтэссенция самой идеи общения в мегаполисе. Тебе предлагается бесконечный ряд возможных партнеров, и ты не можешь остановиться — этому мешает мысль о том, что следующий вариант может оказаться лучше.
Многочисленные контакты со знакомыми и приятелями не заменяют общения с близкими. В результате аффилиативная потребность человека — потребность в участии — остается неудовлетворенной, что ведет к неврозам и депрессиям. Помимо прочего, в мегаполисе сконцентрированы такие материальные ресурсы и возможности, что даже одинокая женщина может существовать вполне комфортно. Это важный момент — если сто лет назад женщины по большей части зарабатывали в разы меньше мужчин и выживать им было гораздо труднее, то сейчас женщина в одиночку или с ребенком может жить без поддержки сильного пола.
Маркс и Энгельс прагматично замечали, что в основе семьи лежит экономика — выживать вдвоем проще. Сейчас в создании семьи с точки зрения экономики нет необходимости — вырастить ребенка может позволить себе и один родитель.
АРХИТЕКТОРЫ СЧАСТЬЯ
В урбанистике — науке о развитии и функционировании городов также уделяется должное внимание феномену городского одиночества.
— В большом городе, с одной стороны, человек обретает право на свободу, анонимность, он сам решает, как ему себя вести, выбирает, каким традициям следовать, выбирает религию и образ жизни, — говорит Екатерина Лыткина, младший научный сотрудник ЛССИ НИУ ВШЭ , преподаватель кафедры общей социологии НИУ ВШЭ. — Ему не нужно знать, кто его соседи по дому или даже лестничной клетке. Его мир открыт ровно настолько, насколько ему этого хочется. С другой стороны, в городе сложнее находить прочные социальные связи — контакты преимущественно поверхностны, люди воспринимаются как винтики в машине, но не как соседи, знакомые.
Все безлично, и человек оказывается в ситуации, когда либо он должен быть один, либо искать какие-то иные источники сплоченности, будь то религия, различные организации по досуговой активности, схожим интересам и так далее.
Частично решить вопрос взаимодействия людей в городских условиях может грамотно организованное городское пространство.
— Плохо спланированный город может сделать как человека, так и все общество несчастным, — продолжает Екатерина Лыткина. — Например, город, где людям негде встречаться друг с другом, где нет возможности гулять с детьми.
Старые контакты не возникают, новые — не поддерживаются. Или город, где у человека нет возможности чувствовать себя в безопасности, порождает постоянное чувство тревоги. Важно понимать, как организовывать жилые кварталы, кто и с кем будет соседствовать, люди должны иметь возможность спокойно добираться до работы. Например, во Фрайбурге (Германия) действует норма — остановка трамвая должна быть на расстоянии не более 350 метров от каждого дома. Классический пример неправильной планировки — жилой комплекс «Пруитт-Айгоу», построенный в 1950-х годах в США.
Задуманный как социальное жилье и для «белых», и для «черных», он уже лет через 10– 15 превратился в гетто с высоким уровнем преступности.
«Белые» жильцы поспешили его покинуть, а властям в итоге пришлось вскоре взорвать все дома. Этот пример часто приводят в качестве аргумента против типового жилья — дом общий, значит, ответственности ни на ком не лежит.
— Так ли однозначно влияние человека на окружающую его действительность, или среда тоже может формировать характер социальных связей в обществе?
— Безусловно, архитектура влияет на человека, но и человек влияет на среду, — продолжает Екатерина. — Существует теория «разбитого окна»: за любой возникшей проблемой, будь то вандализм или мусор на улице, последуют и другие виды преступлений и правонарушений. И задача архитекторов, планировщиков — оптимально организовать пространство. Но запланировать — одно, а людям свойственно преобразовывать среду под себя. Поставленный во дворе памятник может стать как местом встречи жителей, так и быть замазан краской…
— Возможно ли построить город полностью по единому проекту, чтобы он отвечал современным требованиям и вместе с тем был комфортным для человека?
— Образ идеального города менялся в зависимости от эпохи. В Европе в Средние века он имел форму звезды — все улицы сходились в центре. Сегодня подобная планировка грозит транспортным коллапсом.
В Штатах придумали «прямоугольно-шахматную» планировку — простую, лаконичную и помогающую избежать транспортной проблемы. Однако в Буэнос-Айресе, например, в гуще застройки не хватает зелени, нет места для парковок. Полностью создать раз и навсегда город по единому проекту — скорее все-таки утопия. Можно создать общий облик, но город будет постоянно развиваться, районы будут трансформироваться — как, например, превращение промышленных построек в культурные площадки, примеры чего мы видим и в Берлине, и в Москве.
Возвращаясь к проблеме одиночества: безусловно, планировка тут может помочь.
Нельзя руководствоваться сугубо материальными соображениями. Город — это пространство, где человеку должно быть комфортно, приятно. Где рядом школы и больницы, где есть место поиграть с детьми в парке, где не страшно возвращаться вечером домой. И это все требует определенной инфраструктуры. Нужно понимать, кто будет жить в этом районе, создавать предпосылки для интеграции жителей, вовлекать их в решение общих вопросов района, муниципального образования. При этом жители должны понимать, что от них что-то зависит, что их голос значим. Недопустимо уплотнение, особенно так называемая точечная застройка. Окна соседнего дома не должны соседствовать с вашим окном. Грамотно организованное пространство приведет к тому, что люди бережнее будут относиться к собственному двору, подъезду, будут больше доверять соседям. Тогда есть шанс, что вокруг домов перестанут вырастать двухметровые заборы и шлагбаумы.
СВОБОДА ЛИЧНОГО ВЫБОРА
В последние годы на феномен городского одиночества появился новый взгляд, суть которого заключается в том, что жители мегаполисов осознанно выбирают жизнь в одиночку. Так, Эрик Кляйненберг в своей книге «Жизнь соло. Новая социальная реальность», вышедшей на русском языке в начале 2014 года, рассуждает о причинах и предпосылках возникновения этого нового образа жизни. В частности, автор отмечает формирование культа индивида, приоритетными ценностями для которого являются свобода, гибкость и личный выбор. Революция средств массовой коммуникации, по мнению Кляйненберга, также сыграла большую роль в формировании новой социальной реальности — с приходом интернета люди получили возможность в любое время суток мгновенно обмениваться сообщениями с друзьями и незнакомцами, делиться впечатлениями в блогах, следить за другими с помощью социальных сетей. Для тех, кто хочет жить в одиночестве, интернет предоставляет новые, широкие возможности всегда быть на связи.
Помимо прочего, автор отмечает факт увеличения продолжительности жизни — потеряв спутника, многие люди так и не создают новую пару, проживая последнюю треть жизни в одиночку.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Через год я окончила университет — Настя приехала на вручение дипломов поздравить наш выпуск. Она совсем не изменилась. Сидя напротив нее, я снова не могла поверить в то, что Настя приехала покорять Москву из города невест.
— Квартиру буду ту же снимать, что и раньше, — делится она со мной. — С хозяйкой уже договорилась. Все-таки перспектив здесь больше. Уехать всегда успею, а здесь — люди, работа, магистратура.
Я почему-то совершенно не удивляюсь. И вспоминаю сквер рядом с Настиным домом — его весь можно пройти насквозь за пять минут. И понимаю, как же я хочу уехать в Иваново.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Дмитрий Чугунов, член общественной палаты РФ:
- Лично для меня обозначение одиночества как новой социальной реальности не очевидно — я считаю, что мы все являемся заложниками тех сценариев, которые нам выбрали в детстве родители. Если в семье заложили определенный уровень контактности, человек будет его придерживаться в течение жизни. Мозг — программируемая штука, если человек не научился общаться, это его личная проблема.
0
10.00
