С точки зрения здравого смысла высокие каблуки – большая глупость. Они неудобны, опасны для здоровья. А вот с точки зрения теории эволюции, считает группа исследователей из Портсмутского университета в Англии, обувь на каблуках добавляет походке женщин привлекательности в глазах мужчин и тем самым дает преимущество в выборе партнера. Дизайнер Маноло Бланик все это сформулировал куда короче и яснее, сказав как-то, что высокие каблуки делают жизнь интереснее.
Французский дизайнер обуви Пьер Арди назвал каблуки «культурным объектом, связанным с соблазнением, властью и сексуальностью». Правда, начало истории каблуков к сексу отношения не имеет.
Первые каблуки, были, как известно, предметом мужского гардероба. Согласно самой распространенной версии, их придумали в Персии для закрепления сапога в стремени. Когда в 1599 г. в Европу отправилась первая дипломатическая миссия персидского шаха, европейцам особенно понравилась обувь приезжих: она делала их выше, а значит, решили аристократы, добавляла статуса, и тут же заказали себе сапоги и туфли на каблуках. То, что ходить на каблуках по булыжным мостовым Европы XVII в. было неудобно, только подчеркивало высокий статус владельца такой обуви – это означало, что представители привилегированных сословий могли себе позволить не передвигаться пешком. Затем мужские каблуки начали расти вширь, в то время, как женские стали сужаться. После Французской революции и те, и другие вместе с самой аристократией на какое-то время вышли из моды. Даже Наполеон Бонапарт, при своем небольшом росте отказался от каблуков во время своей коронации в 1803 г., возвестив тем самым конец эры каблуков в мужском гардеробе. Позже каблуки вернулись, но стали считаться воплощением женской иррациональности.
Шпилька, шпилька, запятая
Каблук-шпилька появился достаточно поздно, но найти его изобретателя все же непросто. Мэрилин Монро как-то сказала: «Я не знаю, кто придумал высокие каблуки, но женщины ему многим обязаны». На лавры создателя «стилетто», как принято называть такие каблуки на Западе (по названию тонкого итальянского кинжала, появившегося примерно в XV в.) действительно могут претендовать несколько человек. Забавно, что все они мужчины. Основными претендентами являются трое дизайнеров итало-французского происхождения: Сальваторе Феррагамо, Андре Перуджа и Роже Вивье. Феррагамо, приехавший в США из Неаполя, в 1920‑х уже заработал себе славу звездного сапожника Голливуда, принимая в своем Hollywood Boot Shop заказы от Мэри Пикфорд и других небожителей немого кино (кстати, он же позже стал любимым дизайнером Мэрилин Монро – в коллекции актрисы были десятки пар обуви Salvatore Ferragamo, причем некоторые шпильки, как утверждается, она дополнительно стачивала, чтобы каблук стал еще тоньше). В Университете Лос-Анджелеса Феррагамо прослушал курсы анатомии, математики и химии и в работе над моделями руководствовался научным подходом, защитив в результате около 300 технологических патентов. Одним из них была конструкция поддержки стопы, позволявшей делать открытые туфли на ремешках, но при этом на тонком высоком каблуке. Первые «стилетто» Сальваторе Феррагамо выпустил в 1952 г.
Другим претендентом на звание изобретателя каблуков‑шпилек был живший во Франции итальянец Андре Перуджа, происходивший из династии сапожников. Свою первую обувную мастерскую 16‑летний Перуджа открыл в Париже в 1909 г., и его туфли тоже со временем стали пользоваться популярностью у голливудских див (в частности, у Риты Хейворт и Глории Свенсон). Перуджа, по некоторым данным, опередил Феррагамо со «стилетто» на четыре года, сделав для французской певицы Мистенгетт в 1948 г. туфли на каблуке высотой 16 см.
Но чаще всего изобретение шпильки приписывают еще более знаменитому дизайнеру обуви Роже Вивье, который представил свою «иглу», как он ее назвал, в 1954 г. Вивье был младше Феррагамо и Перуджа больше чем на десять лет, но так же, как и они, рано начал работать с кожей, устроившись в юности на обувную фабрику. В 1937 г., когда Роже открыл в Париже собственное ателье, на его талант сразу обратили внимание крупные обувные фирмы вроде Salamander и Delman. Роже учился на скульптора в парижской Школе изобразительных искусств, и этим во многом объясняются его достижения в мире моды – туфли Roger Vivier были произведениями искусства и инженерной мысли, а самого дизайнера часто называют «обувным Фаберже». Выгнутый назад каблук «шок» бросал вызов законам физики; работая над другим своим знаменитым каблуком «запятая» с парящей в воздухе пяткой, Вивье консультировался с авиаконструкторами; пряжка туфель «пилигрим», в которых Катрин Денев играла в фильме Бунюэля «Дневная красавица», стала классикой 1960‑х. Свой вариант каблука-шпильки, еще тоньше, но прочнее и устойчивее предшественников, Вивье предложил, когда работал на марку Кристиана Диора.
На грани приличия
Массовое распространение туфель на шпильках стало возможным благодаря развитию технологий. Раньше каблуки делали из дерева, так что высокий и тонкий деревянный каблук не смог бы выдержать вес женщины, это было равносильно попыткам ходить на карандашах. Со временем усовершенствованные технологии обработки металла позволили дизайнерам вплавлять стальные стержни в пластик, на этом стальном каркасе и основана устойчивость новых каблуков.
Впрочем, дело не только в конструктивных особенностях, но и в менталитете. Довольно долго «стилетто» были чем-то на грани приличия. А в некоторые места в «стилетто» не пускали, считая, что они портят полы. Но в какой-то момент высокие и даже излишне высокие каблуки стали рассматриваться многими как аксессуар, необходимый для успешной и самодостаточной женщины. «Большинство парней думают, что мы, женщины, надели каблуки-небоскребы, чтобы привлечь их внимание. Но они неправы. Реальная причина, по которой мы носим высокие каблуки, очень простая. Это называется «деловой костюм», – утверждают, например, авторы блога американских карьеристок Career Girl Daily. Говорят, что не последнюю роль в росте популярности высоких каблуков сыграл сериал «Секс в большом городе», но, по сути, телеистория только отразила новый культ модельной обуви.
Чрезвычайная тройка
Три кита современной индустрии высоких каблуков – это Маноло Бланик, Кристиан Лубутен и Джимми Чу. У самого старшего из них, 73‑летнего наполовину чеха, наполовину испанца Маноло Бланика, многое в жизни похоже на историю Роже Вивье. Бланик тоже назвал свои первые шпильки, появившееся в 1974 г., «иглой». Он также учился в Школе изобразительных искусств в Париже, правда, жить и работать предпочел в Англии. Родители Маноло, владельцы банановой плантации на Канарских островах, поначалу надеялись, что сын станет юристом, отправив его учиться в Женеву. И напрасно: потому что с детства Маноло интересовала обувь. Он, как говорят, делал туфли из конфетных фантиков для своей ящерицы и не мог оторваться от принадлежавшей его матери коллекции антикварных туфель Пьетро Янторни.
Малаец Джимми Чу начал карьеру обувного дизайнера в Англии, а свои первые туфли, будучи сыном сапожника, сделал в 11 лет. Туфли Чу сразу стали пользоваться успехом в узких, но значимых кругах (фанаткой его обуви являлась даже принцесса Диана), но все же это была небольшая мастерская, выпускавшая не более 20 пар обуви в неделю. Все изменило знакомство с редактором отдела аксессуаров британского Vogue Тамарой Меллон, которая предложила Чу выйти на рынок готовой дизайнерской обуви, создав совместный бизнес. С финансовой стороны партнерство имело огромный успех, но сам дизайнер все больше был недоволен качеством обуви, выходящей на этом конвейере. В 2001 г. он продал свою часть компании и снова открыл небольшой магазин и мастерскую дизайнерской обуви, параллельно обучая своему ремеслу студентов.
Что касается Кристиана Лубутена, то в 1991 г. он открыл маленькую мастерскую, не мечтая о мировой славе, что привело к созданию мировой империи. Секрет успеха – в подражании Людовику XIV. Французский король ростом 1 м 63 см носил туфли на каблуках с неизменной красной подошвой – из красной марокканской кожи, либо кожи, выкрашенной красной краской. Есть версия, что мода на красные каблуки при французском королевском дворе возникла случайно: Людовик XIV якобы испачкал шелковые туфли кровью, когда посещал скотобойню. Но красные каблуки все равно выглядели по-королевски роскошно. По легенде бренда, в 1993 г. Кристиан Лубутен, тогда еще начинающий дизайнер, тоже случайно покрасил подошву не понравившейся ему модели туфель красным лаком (по воле случая одна из сотрудниц тогда красила ногти). Но это не помешало ему отстаивать права на эксклюзивность детали, ставшей отличительным знаком торговой марки. По постановлению Апелляционного суда Нью-Йорка, красный цвет в дизайне подошвы является зарегистрированным товарным знаком фирмы Christian Louboutin и подлежит защите.
Мастер музейных туфель
Пьетро Янторни открыл свой первый магазин-мастерскую в 1891 г. в Париже. Сапожнику в то время только минуло 17 лет. Интересоваться изготовлением туфель Пьетро начал пятью годами ранее и, перед тем, как показать публике свои первые творения, постигал мастерство обувщика как в родной Италии, так и в Англии, где изучал изготовление колодок. Янторни был настоящим фанатом, он работал по 18 часов в день, стремясь сделать свою обувь произведением искусства. Ему не было дела ни до чего другого, так что до конца своих дней Пьетро не умел ни читать, ни писать, но зато бегло говорил на французском, итальянском и испанском.
Его подход к каждой клиентке был сугубо индивидуальным – сначала изучалась ее походка, потом делался гипсовый слепок ног, с которого изготавливалась колодка, полировавшаяся до шелковистости. В работе использовались лишь эксклюзивные, часто винтажные и дорогие материалы, ручная вышивка и драгоценная фурнитура. Однажды он изготовил пару туфель из специально привезенных перьев японских птиц толщиной в 1,5 мм. На изготовление особо сложных туфель уходило до двух лет. Однако и условия сотрудничества с клиентами были весьма суровыми, минимальная партия обуви для конкретной персоны составляла 10 пар. В 20‑х годах ХХ в. стать обладательницей туфель от Пьетро Янторни мечтали богатейшие дамы Европы и США. Известен случай, когда одна американская богачка заказала мастеру 300 пар обуви, по 25 000 франков за каждую. Работы Янторни повлияли и на мастеров одежной моды – чтобы показать всю красоту его туфель, платья новых коллекций пришлось укорачивать. Достигнув международного успеха и звания самого дорогого сапожника в мире, Янторни хотел было открыть школу обувного искусства, но его мечтам не суждено было сбыться. В наши дни работы Янторни можно увидеть в Международном музее обуви в городе Роман на юго-востоке Франции и в музее искусств «Метрополитен» в Нью-Йорке.
1.0
44.25
