В житии пророка Илии есть один известный эпизод: он вознесся на небо в огненной колеснице. Но что это за небо, на которое вознесся Илия? И что у него была за колесница?
В то время, как Господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галг ала. …И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне. И сказал он [Илия]: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет. Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо (4 Цар 2:1, 9–11). Из этого рассказа ясно, что ни сама колесница, ни небо не имеют в этом рассказе какого-то центрального значения. Они являются лишь метафорами, которые указывают на смысл происходящего, который очень трудно изложить рациональным языком. Тем не менее мы можем понять, что Илия вознесся не сам собою; его вознес Господь, причем пророк до последнего момента не знал, случится ли это или нет. А вот на какое небо Господь вознес Илию — остается вопросом. Тем более что в церковнославянском варианте текст звучит еще более загадочно: И взятъ бысть Илiа вихромъ яко на небо — то есть был взят «словно бы небо» и вовсе не колесницей, а неким вихрем — то есть движением, силой.
Так куда же Господь переселил Илию?
Многие святые отцы и авторитетные толкователи Библии отвечали: в рай. Но сразу делали уточнения. Илия был вознесен «в воздух на высоту, с которой он уже невидимо перенесен был к радостям рая», — так считал святой Бéда Достопочтенный, богослов и толкователь Священного Писания, живший в конце VII — начале VIII веков в Британии. Гораздо позднее, на стыке XIX и XX веков, русский епископ Виссарион (Нечаев) писал: лишь со стороны «казалось… что он возносился на видимое небо», в действительности же Илия был взят «в невидимые горние селения к небожителям». Почему потребовались уточнения? Потому, видимо, что рай, согласно Библии, расположен вовсе не на том «небе», на которое люди смотрят с земли. Если мы заглянем в начало книги Бытие, то прочтем там, что Господь насадил… рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал (Быт 2:8). Райский сад был создан не гдето на небесах, а на первозданной земле, и давал начало большой реке, впоследствии разделявшейся на четыре — Фисон, Гихон, Тигр и Евфрат (Быт 2:10–14). Но после грехопадения люди были изгнаны из Едема, и рай был для них затворен. Затворен до тех пор, пока Иисус Христос не сделал его вновь доступным для кающегося человека, совершив Свою искупительную Жертву на Кресте. Ныне же будешь со Мною в раю, — первым эти слова услышал разбойник, распятый на кресте рядом с Господом и принесший искреннее сердечное покаяние (Лк 23:42–43).
«Небом» рай можно назвать разве что условно — но и сказать, что он по-прежнему расположен где-то на земле, будет, по-видимому, ошибкой. Святые отцы описывают рай (Царство Небесное, Горний Иерусалим) не как некое пространство, а как состояние человека. Например, преподобный Максим Исповедник говорит: «По мнению одних, Царство Небесное — это образ жизни достойных на небесах. Другие… определяют его как ангелоподобное состояние спасающихся. Третьи — как облик божественной красоты тех, кто несет в себе образ Небесного Бога. Все эти три мнения, как мне думается, согласуются с истиной». Мы не можем ответить на вопрос, где находится рай, но можем сказать, что это состояние предельной близости к Богу, а значит — «место» любви, радости и света. Туда-то и вознес Господь пророка Илию.
Если рай был затворен — как Илия мог туда вознестись?
Это действительно факт поразительный: люди дохристианской эпохи не могли даже надеяться попасть в рай. В Священном Писании говорится, да и то полунамеком, лишь об одном случае, кроме Илии, когда в рай был вознесен ветхозаветный праведник, — Енох, потомок Адама и Евы в седьмом поколении. Ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его (Быт 5:24). Толкование этого места можно найти в неканонической библейской Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова: Енох угодил Господу и был взят на небо, — образ покаяния для всех родов (Сир 44:15). Святитель Кирилл Иерусалимский в IV веке попытался разделить понятия «неба», на которое вознесся пророк Илия, и «рая». Для этого он обратился к известному отрывку из Второго послания к Коринфянам апостола Павла, в котором тот рассказывает о человеке во Христе, который восхищен был до третьего неба… в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор 12:2, 4). Из этого фрагмента святитель Кирилл сделал вывод: рай расположен на третьем небе, Илию же (и всех прочих ветхозаветных праведников) Бог, очевидно, вознес только на первое. То есть Илия, согласно этой догадке, оказался вознесен не в сам рай, а в некое его преддверие. Конечно же, это только предположение, которое тоже вызывает закономерные вопросы. Чем, например, такое преддверие рая отличается от чистилища, которое в православном богословии считается чисто католическим изобретением и вымыслом? Так что популярное утверждение, что первым из людей в рай попал тот самый разбойник, распятый рядом со Христом, может быть, и неверно с точки зрения библейского откровения. Другое дело, что пример покаявшегося разбойника невероятно значим для нас, потому что ни Илия, ни Енох, никто из нас не мог бы и не может спастись без сопричастности искупительной жертве Христа, непосредственным свидетелем которой был именно разбойник, первым последовавший за Ним.
Ясно по большому счету только одно: что оба вознесения — и Еноха, и Илии — были событиями абсолютно исключительными и должны были утвердить веру ветхозаветного человека в загробную жизнь и в будущее воскресение из мертвых, — об этом писал в конце XIX века известный русский библеист, профессор Санкт-Петербургской духовной академии Александр Павлович Лопухин. Эту же мысль развивал и епископ Виссарион (Нечаев): с Илией и Енохом «случилось то же, что случится во Второе Христово Пришествие с теми, которых оно застанет в живых: они не умрут, а вместе с воскресшими из мертвых изменятся вдруг, во мгновение ока… и соделаются нетленными» (ср.: 1 Кор 15:51–52). И тут важно сказать, что вознесение Илии имело еще один, не менее важный смысл — пророческий. Оно стало прообразом Вознесения Господа Иисуса Христа, на 40-й день после Его Воскресения из мертвых, писал святитель Кирилл Иерусалимский. «Пророки возвещали тайну Вознесения Господа не только словами, но и делами, — писал святой Бéда. — И Енох… и Илия, кто был восхищен на небо, несли свидетельства о том, что Господь взойдет над всеми небесами».
То есть пророк Илия и Иисус Христос вознеслись на одно и то же «небо»?
Конечно, между вознесением Илии и Вознесением Господним была существенная разница. Господь вознесся Своей Собственной силой — а Илию подняла ввысь огненная колесница, под которой толкователи понимают чаще всего ангельские силы. (Епископ Виссарион добавляет к этому, что огненный вид колесницы соответствовал характерной для Илии «горячей как огонь ревности о славе Божией» и, кроме того, «был образом грозных судов Божиих, вестником которых Илия будет пред вторым Христовым пришествием».) Илия был вознесен в рай, созданный Богом для людей, — Господь же вознесся со Своим человеческим телом в Небесную славу, присущую Ему от вечности как Богу. Церковь выражает эту мысль в словах о том, что «Христос воссел одесную Отца». Тем не менее взятие пророка Илии на «небо» символизировало собой именно грядущее Вознесение Богочеловека Иисуса — эту мысль повторяют так или иначе все святые отцы, писавшие о Вознесении. Так же как возвращение Илии на землю в конце времен, предсказанное пророком Малахией (Мал 4:5–6), станет верным признаком Второго Пришествия Господа.
0
150.00
