Софья Лебедева была героиней «Атмосферы» два года назад, за это время в ее жизни появилось много интересных ролей в достойных проектах. На подходе еще один — сериал «Опасная близость» в онлайн-кинотеатре Start. Но жизнь Сони не так давно разделилась на «до» и «после», о чем она искренне рассказала в интервью журналу «Атмосфера».
- Во-первых, мне написал сам режиссер Иван Китаев. А это очень важный человек в моей жизни. Он один из первых людей в кино, кто поверил в меня. Я тогда только окончила институт, снялась в картине «А зори здесь тихие», и все, в общем, была еще noname. И вот пришла на пробы проекта «Бывшие». И Иван утвердил меня вместе с Денисом Шведовым, Виталием Хаевым, Любой Аксеновой. То есть он один из моих крестных пап в кинематографе.
Я снималась во всех трех сезонах «Бывших», а потом и в его «Открытом браке». Теперь он называет меня своим талисманом. Я его очень люблю и как режиссера, и как человека. Поэтому когда Иван сказал: «Соня, у меня для тебя есть очень интересная роль», я согласилась. А во-вторых, я читаю очень многого сценариев и от много отказываюсь, потому что мне важно, чтобы материал, персонаж, темы резонировали со мной. «Опасную близость» проглотила на одном дыхании, как бестселлер. Я буквально вскакивала со стула со словами: «Нет, так не может быть!».
- Нет, это два абсолютно разных человека в разных ситуациях и с разными проблемами по здоровью. В «Медиаторе» у героини сильные панические атаки, а в «Опасной близости» у моей Ольги (она жена следователя) в прошлом произошли трагические события, после которых у нее начали развиваться психические особенности, и она начала терять память.
- Как страшно потерять память, даже выключить из нее что-то тяжелое, но твое…
- Да, когда что-то сильнее тебя, это действительно страшно. Готовясь к съемкам, я смотрела документальные фильмы, где показаны приемы пациентов у психиатров, наблюдала, как ведут себя такие люди, читала много книг об этом, например Оливера Сакса — «Человек, который принял жену за шляпу». Это очень интересная книга. И еще я консультировалась с моим другом-психологом. Мы с ним и на «МакМафии» работали, и на «Медиаторе». Он мне объяснял, что происходит с психикой в сложные моменты.
- Не давит ли на твою психику, когда ты играешь нездорового в таком смысле человека?
- Конечно, это очень сложно играть. Но у меня в семье есть родственник с психическими особенностями. Поэтому я воспринимаю эту роль как какое-то сближение с ним, потому что я смогла хотя бы на миллиметр лучше почувствовать, что это такое, научиться большему терпению и пониманию. Я осознала, что такие люди более свободны. Например, человеку с психической особенностью может быть абсолютно все равно, как он выглядит. Или вот художники с аутизмом либо с синдромом Дауна пишут потрясающе интересные картины, потому что у них абсолютно другое мышление, которое нам вообще недоступно.
- Ты всегда так глубоко погружаешься в образ, что, наверное, при всем профессионализме, сложно отходишь от роли?
- Да, такое бывает. После «Медиатора», а это одна из моих любимых ролей и самых сложных, я очень долго восстанавливалась, потому что это было погружение внутрь себя и в свои темные стороны.
- И как ты восстанавливалась?
- Я поехала на природу и сразу начала учиться, осваивать новую актерскую технику. Природа и смена деятельности помогли мне прийти в нормальное состояние.
- В какой степени для тебя важен партнер на съемках?
- Это первостепенно для меня. И в основном перед тем, как подписывать договор, я узнаю, кто у меня в партнерах. В «Опасной близости» режиссер сразу сказал, что хочет, чтобы моего мужа играл Артем Быстров. А мы с ним работали в «Детях перемен» и очень сдружились, у нас же еще одна альма-матер — Школа-студия МХАТ. И когда мы узнали, что встретимся в «Опасной близости», оба испытали искреннюю радость. Артем — потрясающий артист и очень хороший человек, а это сочетание — большая редкость. Поэтому мы с ним просто кайфовали на съемках, много импровизировали. Смены пролетали быстро, несмотря на то что порой снимали по четырнадцать часов. Режиссер очень хвалил наш дуэт, но думал, что это он его придумал, а потом сказал: «Как жалко, что, оказывается, я не первый». (Смеется.) И конечно, мы с Темой очень хотели бы снова встретиться на площадке и обсуждаем это. Вообще хочется больше любящих глаз в нашей индустрии. Когда на тебя смотрят с поддержкой, безоценочно, и принимают, то, конечно же, ты, как актер, который достаточно уязвим, улетаешь в космос, распускаешь крылья. Да и вся жизнь, в принципе, про то, чтобы смотреть друг на друга любящими, поддерживающими глазами.
- По какой причине ты могла бы отказаться сниматься с человеком?
- Я не хотела бы встречаться с бывшими молодыми людьми на площадке. (Смеется.) Это единственное, что может меня остановить.
- Актер — это профессия, есть ремесло, система Станиславского. Олег Табаков мог, играя самый серьезный спектакль, зайти в паузе за кулисы и тут же рассказать анекдот. Где для тебя эта грань между проживанием и техникой?
- У каждого актера своя кухня, но мне кажется, что плюс-минус все равно любой из нас в сложной драматической сцене погружается в какие-то глубины. И тогда ты испытываешь катарсис, а это очень очищающее, потрясающее чувство. Конечно, ты устаешь, тебе нужно восстанавливаться, но все равно в эти моменты и вообще, когда ты играешь, чувствуешь себя максимально живым и настоящим. Порой даже больше, чем в обыденной жизни.
- Если ты находишься в тяжелом душевном состоянии, смотришь такие же фильмы, чтобы выходили эмоции наружу,или идешь от противного, отвлекаешься? И что выбираешь как актриса в такой же ситуации?
- Как актриса я выбираю проекты, созвучные моему состоя- нию, которые помогают мне найти ответ на волнующий вопрос. В тяжелый период жизни мне сложно играть комедии. Как читатель в такие моменты я ищу ответы в серьезных книгах, например, читала «Божественную комедию» Данте и сейчас продолжаю осваивать Мераба Мамардашвили. А вот тяжелые фильмы тогда не смотрю, мне как раз помогают комедии, например, сериал «Друзья».
- Знаю, что твоя жизнь полтора года назад разделилась на «до» и «после»…
- Да, с уходом мамы моя жизнь остановилась. И как раз в книгах я нахожу самые важные для себя ответы, например, в «Тысячеликом герое» Кэмпбелла, основанной на структуре мифов и сказок, где герой «сгорает» и, как птица Феникс, возрождается. В общем-то, я сейчас прохожу то же самое. Та личность уничтожилась, и сейчас я, по сути, создаю новую себя. На других основаниях, с другими смыслами и целями. У меня как будто все началось с нуля, я учусь заново жить. Когда у тебя полностью исчез покров и защита, нужно это создавать из чего-то другого и продолжать двигаться, а не уходить в депрессию, точнее, выходить из нее.
- Тебе книги помогают в этом больше, чем семья, работа, друзья, любимый человек?
- Семью, конечно, встреча с потерей очень объединяет. Мы поддерживаем друг друга, держимся вместе, пытаемся что-то делать, но любая семья — это система отношений, которая имеет и свои сложности. И для того наполнения, которое мне необходимо сейчас (а в моей душе просто огромная дыра), семьи недостаточно, нужно что-то сильнее, мощнее. Сейчас я прохожу довольно серьезный духовный путь. Храм и вера для меня открылись по-новому, и это дает мне силы. Я оттуда черпаю энергию.
- Надеюсь, ты не уйдешь из профессии?
- Нет-нет, это просто прямая встреча с источником всего, и это очень наполняет меня. Я много думаю об этом и верю, что душа продолжает свое путешествие. И у меня было много знаков, которые я считывала.
- Тебя поддерживает еще один член семьи, очаровательный пудель…
- Да, это правда. Клуни — моя любимица. У меня ощущение, что это часть меня. Я всюду беру ее с собой, даже на съемки. Не могу ее оставлять одну, потому что она настолько любящее существо и так привязана ко мне, что, когда я ухожу, она начинает тосковать. Может пять часов смотреть в окно и лаять. И соседи на меня уже даже жалобу хотели написать. Так что теперь Клуни либо спит в вагончике, либо на гриме со мной сидит, иногда даже на площадку на студии заходит, потому что ее все любят.
- Понимает слова: «Тишина в студии»?
- (Смеется.) Она вообще тихая собака. На съемках «Детей перемен» она в основном сидела с Ирой Сосновой, нашим шоураннером.
- Ты говорила мне, что есть и поддержка в виде мужского плеча…
- Да, у меня есть молодой человек, но мы не афишируем отношения, такой секретик у нас. Я считаю, что личная жизнь в принципе — отдельная вселенная.
- Ты год или два назад рассказывала в интервью, что встречалась с актерами, и кто-то казался сильным, мужественным, порядочным, а потом оказывалось, что это тоже образ, один человек даже обманывал тебя. Мол, поэтому ты больше в сторону коллег не смотришь. Это и сегодня табу?
- Не табу, просто у меня нет интереса к этому вообще, закрытая тема. К тому же я в отношениях.
- Но ты же признавалась, что очаровываешься талантом, харизмой, человеческими проявлениями, все-таки встречаются иногда и такие актеры. И как тогда остановиться у черты?
- Это интересный вопрос. На всех моих проектах за рубежом проверяли химию между партнерами, это называется chemistry room. Там всегда проходят такие парные пробы. Если вы играете любовь, у вас должно быть энергетическое совпадение, какая-то химия, во что будут верить. И я думаю, это все-таки плюс-минус настоящее. Поэтому мне кажется, что очаровываться людьми и «ловить бабочек в животе» прекрасно. В этом нет ничего плохого.
- А как не остаться потом с «бабочками в животе»?
- По-моему, в буддизме говорится, что мы океан, а все эмоции — это волны. И если честно дать себе пространство и ничего не делать, то вот эта влюбленность, как волна, через три дня пройдет, потому что она поверхностная. Ты не знаешь человека, и это не про любовь, а именно про некое очарование, про розовые очки.
- Ну почему не знаешь? Можно же долго сниматься и общаться. Да и для любви не всегда нужно много времени. Например, Ростропович с Вишневской, по-моему, через три дня после знакомства поженились — и на всю жизнь.
- Не знаю. Но мне кажется, главное — просто кайфовать от этого со- стояния, от очарованности другим. И даже если оно во мне задержи- вается на какое-то время, я не стараюсь от него сбежать. Оно весьма радостное, ресурсное, очень творческое: можно писать стихи, рисовать картины. Кстати, можно быть влюбленной в своего персонажа. Я была влюблена в свою Сашу Лебедь в «Детях перемен», хотя все мои героини так или иначе являются моими учителями. И когда я смотрю то, что получилось в результате, как будто возвращаюсь туда, то есть для меня персонаж — некая колба с определенной энергией. И вот Саша — это драйв, внутренний масштаб, какое-то вгрызание в жизнь. Это свобода, хулиганство, классное панковское состояние и рок-н-ролл. И я почувствовала, что сама как Соня зашла на эту ее волну.
- А тебя сразу больше привлекла героиня или целиком история, рассказанная в сериале?
- Сценарий был просто фантастический с интересным совмещением драмы и трагикомедии. И конечно, это режиссеры Сергей Тарамаев и Любовь Львова, с которыми я уже работала и которых очень люблю. Я снова попала на праздник: их все называют котиками, потому что они очень теплые и нежные. И поскольку оба сами актеры, то очень хорошо понимают нас.
- Есть что-то, из-за чего бы ты отказалась сниматься: тяжелых условий съемок, экстрима?
- Может быть, я бы сильно задумалась про съемки под водой, потому что с детства боюсь утонуть, однажды это чуть было не произошло. Я пробовала погружаться, у меня паника начинается. А просто в воде я много снималась. В «Викингах…» провела массу времени в источни- ках. Весь второй сезон мы снимали на корабле, плыли все время, вода была нашей стихией.
- А ты не боишься заболеть на съемках?
- Нет, это для меня не так важно. Кстати, я подумала, что, наверное, очень люблю какие-то крайности, в том числе на съемках. Например, моя любимая сцена из «Детей перемен» та, где моя героиня танцует с лампой в полном отчаянии, а потом набрасывает провод на персонажа Быстрова и начинает его душить, пребывая в диком, просто первобытном состоянии. Вот это было очень интересно играть, и мне режиссеры позволяли ставить мою любимую группу Muse, я танцевала под нее, это было классно.
- Ты продолжаешь заниматься своей актерской школой?
- Да, я продолжаю продюсировать школу, собирать людей, моих коллег, и сама занимаюсь вместе с ними. Мне кажется, актер не должен останавливаться в развитии. Только если он служит в театре и постоянно играет и репетирует, у него происходит тот же тренинг. Сейчас в театре «Практика» вышел замечательный спектакль «Расскажи мне про Гренландию», где я играю главную роль. Режиссера Юру Квятковского я знаю еще со Школы-студии МХАТ. Я играю с большим удовольствием историю учительницы, которая приехала в малень- кий провинциальный городок. Она старается помимо преподавания географии вдохновить школьников и сделать их людьми, научить любить. Но озлобленные ученики стараются подавить ее свет. К счастью, там все хорошо кончается. Кроме профессионального обучения
- Знаю, что ты сняла «короткий метр». Почему решила снять фильм и как это произошло?
- «Кинопоиск» сделал проект, в котором они набрали актеров с разными особенностями и организовали некую школу, где ребята с инвалидностью проходили актерские тренинги. И я там преподавала, что делаю не первый раз, очень люблю это. Потом решили снять альманах из короткометражных фильмов, где все главные роли будут играть особенные актеры. Есть редкие театры с особенными актерами, но их очень мало, а в кино их в принципе нет. Поэтому это просто громадный шаг для нашей индустрии. И я просто бросила фразу, что тоже хочу для этого проекта что-то попробовать снять. Мне сказали: «Ну, попробуй, напиши». И вот мы написали сценарий, и мне дали возможность поработать как режиссеру. Это был для меня новый, просто потрясающий опыт. Очень интересный и очень сложный. Я считаю, что каждый актер должен попробовать что-то снять, потому что тогда ты по-другому начина- ешь видеть свою профессию. В нашем фильме мы хотели исследовать тему понимания между людьми, возможно ли это без слов и что такое слышать друг друга. Фильм называется «Это мой голос».
- А у тебя ведь есть слепоглухая подруга. Как вы общаетесь? И это же, мне кажется, очень тяжело…
- Есть специальный язык, дактильный. Я выучила его. И когда я нахожусь с ней, вообще забываю, что она ничего не видит и не слышит, мы прекрасно болтаем. Она мой духовный учитель и пример безгра- ничной силы и возможностей человеческого духа. Она отчасти моя опора, очень поддерживала меня, когда не стало мамы. Потеряв слух и зрение, она интуитивно ощущает этот мир, я считаю ее даже про- видицей. И она живет полноценную жизнь: преподает, играет в спек- таклях, рисует (без зрения, вместо кисточек — пальцы). У меня вся квартира в ее картинах. Это невероятная воля и целеустремленность.
- У тебя появилось желание снять и что-то большое?
- Да, появились вкус и желание. Плюс, поскольку я еще и продюсер фильма, то у меня собралась просто команда мечты из моих любимых людей, людей-сокровищ, как я их называю. И, конечно, было бы здорово создать вместе еще какую-то историю.
- Ты раньше очень любила путешествовать…
- На поездки сейчас совсем нет времени. Так что путешествую во внутренний мир. (Улыбается.) Летом много снималась, а осенью как раз снимала свой короткометражный фильм. Но я не разделяю кино и жизнь. Это не про работу, а про кайф.
- Поскольку ты часто отказываешься от предложений ролей, снимаешься меньше многих коллег-ровесников. У тебя не изменилось отношение к деньгам и материальным благам?
- Честно, поскольку у меня сейчас целеполагания вообще в другой сфере, меня все это совсем не интересует. Для меня финансы важны только для того, чтобы иметь подушку безопасности на случай проблем со здоровьем у кого-то из важных мне людей. И я обожаю дарить подарки. И с поводом, и особенно без. Посылать цветы…
- Ты не любишь красиво одеваться?
- У меня большой гардероб и есть что надеть на мероприятия, стилисты собирают мне образы. Я вообще этим не занимаюсь, по магазинам не хожу. И в обыденной жизни люблю комфортную, нейтральную и очень простую одежду.
- А как у тебя быт устроен?
- Когда я снимаюсь, быта как будто не существует, как-то само все делается, я полностью живу в проекте и в персонаже. Но я люблю вкусный чай, чайные церемонии, вот это для меня очень наполняющее действие. Готовить не люблю и не очень умею. Поэтому либо заказываю еду, либо делаю что-то очень простое.
- Ты равнодушна к еде?
- Нет, нет, я очень люблю вкусно поесть. (Смеется.)
- Прочла, что ты раньше устраивала дома большие вечеринки, и очень удивилась, потому что мне казалось, что ты при всей своей искренности скорее интроверт и огромные компании не про тебя…
- Да, я и не люблю все это. Ты права, я ближе к интроверту. Это были не вечеринки, я организовывала «Квартирники». У меня было желание создать формат, который ушел или уходит, когда есть застолье и классные, интеллигентные люди из разных сфер разговаривают, знакомятся и что-то творческое представляют. Я и сейчас периодически продолжаю это делать. Мне нравится такой теплый ковчег, нравится окружать заботой людей, чтобы всем было хорошо и все находились на некой волне.
- Ты говорила в каком-то интервью, что многие друзья уехали. А разница во взглядах не повлияла на ваши отношения?
- Мне кажется, что если любовь к кому-то есть, в том числе к другу, то она — константа. Никакие внешние факторы не должны на это влиять. И, в принципе, то, чем я сейчас живу, помимо любви к профессии, это то, что я стараюсь выковать в себе духовный стержень, который не зависел бы от внешних обстоятельств. Обстоятельства меняются всегда. А вот любовь… она либо есть, либо ее нет.
0
148.50
