Открыли наконец-то границу, правда, уехать из России можно только в три страны – в Великобританию, Турцию и в Танзанию. Зачем нам «открыли» Альбион – понять несложно: это денежное хранилище российской элиты. Мегасейф. С османами тоже всё ясно: всероссийская здравница. Но зачем нам Танзания? И лететь далеко, и дорого – но тем не менее билеты по 150 тыс. рублей немедленно раскупили! Что происходит?
31 декабря прошлого года, аккурат к новогоднему столу, президент России упразднил аппарат военного, военно-воздушного и морского атташе при посольстве России в Танзании. Все военные вопросы в регионе отныне следовало решать через Уганду. Таковых вопросов у нас, к слову сказать, в Танзании оставалось немало. Практически вся ПВО страны – советского и российского производства. Армия в Танзании, надо сказать, разношёрстная – китайские самолёты, американские вертолёты, британская, китайская и советская бронетехника. Но основа её до недавнего времени была наша, пожалуй, ещё с войны Танзании и Уганды 1979 года. За Танзанию тогда дрались мы, а за Уганду – наши ливийские и палестинские партнёры. В итоге мы победили – угандийский диктатор Иди Амин бежал в Ливию. А тут команда – сворачиваемся! Да ещё в Новый год! Зачем такая спешка? Да просто нас очень попросили об этом китайские партнёры. И клятвенно при этом заверили: с уходом российских военспецов из Танзании российские экономические интересы ничуть не пострадают. Ни в малейшей степени. Но, увы, азиатскую хитрость у нас опять недооценили. А терять нам в Танзаии, как выясняется, есть чего.
Проект на миллиард долларов
В 2011 году «Росатом» приобрёл за миллиард долларов (!) 100-процентный пакет акций компании Mantra Resources, обладавшей лицензией на добычу урана на руднике Mkuju River на юге Танзании. Запасы там богатейшие, и потому, заплатив умопомрачительные по африканским меркам деньги, российская госмонополия ничуть не продешевила (так, во всяком случае, казалось специалистам). Правда, что-то не то было с бумагами – спустя пять лет это неожиданно выяснилось, но власти страны уверяли, что заминка чисто техническая. В 2016 году министр промышленности Денис Мантуров посулил, что разрабатывать танзанийский бездонный рудник «Росатом» начнёт не позднее 2018 года. Но прошёл год, и тот же Мантуров неожиданно объявил: урановый проект временно заморожен. «До восстановления мировых цен на уран», а если точнее – до 2020 года.
Надо сказать, что добычу урана в Танзании Россия, так или иначе, осуществляет. Как и добычу золота, кстати. Тем не менее в сводках об экспорте в Россию из Танзании фигурируют табак, кофе, чай и пряности (на их долю приходится более 99,5% всего экспорта), но ни слова нет ни об уране, ни о золоте. Как же так?! А вот так: добытый нами в Танзании уран, минуя Россию, отправляется сразу на экспорт, в другие страны. Причём официальных данных об этом экспорте в открытых источниках нет. Мы обратились за разъяснениями в «Росатом» и Минэкономразвития, ждём официальных ответов. Не факт, что получим. Ведь схема, прямо скажем, выходит странная – такое ощущение, что это некий серый способ зарабатывать валюту. Впрочем, речь сейчас не об этом.
Так вот, ходили слухи, что на урановое месторождение, за которое «Росатом» выложил миллиард чистоганом, положили глаз наши китайские партнёры. Выходцы из Поднебесной в Танзании обосновались давно, на Занзибаре у них было что-то наподобие своего «чайна-тауна». В 70-е годы китайские товарищи помогали стране с экономикой, а в 90-е они же, в духе новых веяний, стали налаживать там частный бизнес. Сначала тысяча человек приехали, потом ещё тысяча, а в 2008-м, по данным агентства «Синьхуа», их стало уже 10 тысяч. Больше того, в январе 2013-го посол Китая хвалился, что численность его соотечественников в Танзании достигла 30 тысяч.
Зелёные китайские человечки
В начале 10-х годов Москва и Пекин заключили джентльменское соглашение: мы не увеличиваем свою экспансию в Зимбабве, а китайцы – в Танзании. Но китайцы, как видно из приведённой выше статистики, своих обязательств не выполнили. Ну и мы им ответили в том же духе. Осенью 2014 года совместное предприятие России и Зимбабве Great Dyke Investments получило лицензию на добычу платины на месторождении Дарвендейл. Российская доля составляла 50% (большая её часть распределяется между «Ростехом» и Внешэкономбанком). На минуточку, Дарвендейл – второе по подтверждённым запасам месторождение платины в мире. И, похоже, китайцы сочли, что Москва обошла их на повороте.
Рудник Mkuju в Танзании китайцы «пасли» несколько лет. «Заряжали» членов правительства в надежде на то, что приоритет на разработку признают за ними. Но у танзанийских чиновников издавна сформировался такой менталитет: если системы ПВО мы покупаем у России, то вертолёты – у США, а танки – у англичан. Объяснить такой подход невозможно, такая вот танзанийская местная данность. Вот и здесь, вероятно, руководство страны сочло, что китайцев становится как-то уж слишком много, и в итоге оно предпочло «Росатом». Хотя могло быть и по-другому – китайская пресса вовсю намекает на то, что выбор партнёра определила не изжитая до конца несознательными африканцами коррупция. Доказательств, впрочем, не приводилось.
А китайское лобби в Дар-эс-Саламе между тем не дремало. Летом 2017 года ни с того ни с сего подоспели изменения в танзанийском законодательстве, ужесточающие условия для иностранных горнодобывающих компаний (привет Москве от Пекина). Одновременно в регион «заехали» полторы тысячи китайских «зелёных человечков». О них нужно сказать особо. До недавнего времени Пекин вовсе не создавал собственных ЧВК, их становление пришлось на начало 10-х годов. В 2017-м у китайцев появилась собственная военная база в Африке, в Джибути, с контингентом в несколько тысяч бойцов. Как бы форпост китайского влияния на Чёрном континенте. Но гонять военных туда-сюда в целях поддержки китайских бизнес-проектов в Африке, согласитесь, неразумно. И тогда пришло простое решение – наёмники! Так появились ЧВК Shandong, Frontier (боевики из уйгуров, выходцев из Восточного Туркестана, а тренирует их человек-легенда Эрик Принс, основатель Blackwater). Большая их часть зарегистрирована в Гонконге.
Кто сильнее, тот и прав
Ненадолго отвлечёмся от повествования о Танзании, чтобы рассказать, как в Африке принято улаживать экономические споры. На печальном российском примере. Лет так 10 назад холдинг «Объединенные кондитеры» из Москвы заключил контракт на поставку какао-бобов из Кот-д’Ивуара. Собственно, сырьё из этой страны наши кондитеры получали ещё с начала 90-х, но разница заключалась в том, что тогда такими поставками ведали исключительно французы, патронировавшие Кот д’Ивуар.
А тут неожиданно – прямые поставки! Да ещё под патронажем тогдашнего президента республики Лорана Гбагбо! Африканцы тогда получили очень серьёзные деньги по предоплате. Но французам подобная схема пришлась не по вкусу. Гбагбо угодил на скамью подсудимых международного уголовного суда, контракты с российскими импортёрами заморозили, а деньги нам так и не вернули. От строительства завода по переработке какао-бобов с российским участием тоже пришлось отказаться. Сменщик Гбагбо, как несложно догадаться, оказался ставленником Парижа. Вот такая печальная история. Хотите какао-бобы? Обращайтесь к французам! Эту историю при желании можно продолжить – «до кучи» военные Кот-д’Ивуара «конфисковали» российское космическое оборудование (мобильный измерительный пункт), принадлежавшее ФГУП «ЦЭНКИ». И тоже с концами. А мы – «проглотили».
Вернёмся, однако, в Танзанию. Осенью прошлого года стало очевидно, что проект «Росатома», откровенно говоря, заглох, несмотря на то что российские геологи за это время разведали новые запасы урана (увеличив таким образом разведанные запасы на 70%). Но с майнинговым соглашением снова и снова что-то не задавалось. В Дар-эс-Саламе мялись и мямлили, что-де никак не удаётся привести в должный порядок законодательство и надо бы ещё подождать. А разработку, напомним, отложили до 2020 года.
Одновременно китайцы всё-таки «додавили» Москву с военспецами. Увещеваниями, посулами своего невмешательства («Мы не станем чинить препоны России в освоении уранового месторождения», – заверил китайский посол в Танзании), невнятными разъяснениями, что-де китайская база в Джибути, практически по соседству, нейтрализует все военные угрозы в регионе (вот только кому?!). В общем – дожали. А в мае неожиданно просочилась информация, что правительство Танзании готово пересмотреть сделку по Mantra Resources. На том основании, что-де российская сторона в течение девяти лет так и не начала добычу. Но позвольте, ведь это вы сами блокировали начало добычи, меняя законодательство, как шулер карты в колоде! И заморозка разработки урановых копей до 2020 года была с вами согласована как полагается! Но тут вдруг вскрывается ещё одна пикантная деталь. Выяснилось, что китайские наёмники строят укрепления в Южной Танзании на границе с Мозамбиком – в том самом месте, где находятся урановые копи Mkuju River. От залива Мбамба и далее, вдоль западной части границы. Нам бросили вызов?!
«Мы живём на Занзибаре, в Калахари и Сахаре»
Очень похоже на то. Китайские лоббисты в Дар-эс-Саламе довольно сильны. Если затянуть резину с разработкой копей до конца текущего года, у правительства Танзании появится формальная зацепка, чтобы расторгнуть сделку с россиянами и заключить новую – с китайцами. Мол, сорвали сроки! А то, что китайцы завезли поближе к урановым рудникам своих «зелёных человечков», наглядно иллюстрирует их намерения. При этом российские военспецы отозваны, а «Росатом» отчего-то не озаботился тем, чтобы хоть как-то подстраховаться. И всё было бы очень и очень печально, когда бы правительство в Танзании было, так сказать, монолитным. Но специфика этой страны заключается в том, что отдельные министерства – островки самостийности. Скажем, министерство, отдавшее россиянам пальму первенства в деле разработки Mkuju River, кстати, в пику руководству правительства.
Рассуждаем логически. Если у китайцев в Танзании появились свои военизированные подразделения для «отжимания» у России урановых копей, то почему бы там не появиться и нашим – для защиты своих интересов? Небольшая проблема заключалась лишь в том, как доставить российских отдыхающих с боевыми навыками к берегам Индийского океана – то ли далёким и неудобным сирийско-ливийским транзитом по морю (Крым – Тартус и Латакия – и так далее), то ли как-то ещё. А тут так удачно Танзания отменила карантин – с подачи министерства туризма этой страны, полное наименование которого – министерство природных ресурсов и туризма. Понятно теперь, что к чему?
Надо ли говорить, что дорогущие авиабилеты – по 150 тыс. рублей – на ближайшее время практически раскуплены. На этой неделе всё и начнётся. Забавно будет поглядеть на пассажиров этих рейсов – матёрых мужиков в камуфляже, подозрительно трезвых (привет, Минск!) и немногословных. Впрочем, правила доставки наших «зелёных человечков» оговаривают, что на одном рейсе не должно быть более 30-40 представителей ЧВК. Нам известно, что весь российский контингент в Танзании – для охраны нашего законного бизнеса в этой стране – составит порядка 1,5 тыс. бойцов. Специалисты, впрочем, сомневаются: может, и больше, до 2,5 тысячи. У нас, как известно, несколько военизированных (хабов) в Африке, но все они – севернее (ЦАР, Судан и т.д). Ходят слухи, что в Танзании может появиться ещё один, на базе «охранного предприятия», как бы призванного защитить экономические интересы «Росатома». Только потерпят ли это китайцы?
Война России с Китаем?
Как уже говорилось, у китайцев есть военная база в Джибути – это севернее, у самого входа в Красное море. Но у китайцев нет того, что успели создать в Африке мы – сети «военных городков» (нет, не военных баз – именно «городков», построенных не на деньги Минобороны, что важно, а за кошт частных и государственных корпораций) с базами материально-технического обеспечения. «Наша Версия» неоднократно перечисляла эти «места силы»: Судан, ЦАР, Египет, Эритрея, Сомалиленд и Ливия.
Плюс «на ум пошли» Мавритания, Нигер и Чад. Мы не выдаём военных тайн, мы лишь тонко намекаем. Если конфликт вокруг приисков Mkuju станет разрастаться, нашим специалистам будет проще разворачивать оборонительные действия – запросто можно подтянуть ресурсы из той же ЦАР или из Судана (а там они немалые, и настолько, что даже государственный переворот в Хартуме не помог изменить положения дел). Африканисты из Центра Карнеги уверяют, что «масштабы вовлечённости России и Китая в Африке трудно сравнивать» – мол, столько, сколько инвестировали китайцы, нам в Чёрный континент нипочём не вложить. Но вес вашего влияния не всегда тождественен суммам инвестиций, отнюдь.
И вот мы дошли до главного. Что же получается – в Африке может начаться военное противостояние Москвы и Пекина? Проще говоря, война? Но как же так, ведь мы же партнёры, более того – стратегические союзники! А ничего удивительного или нового здесь нет. Так было и раньше. В 70-е годы в той же Танзании запросто уживались советские и китайские специалисты – хотя стоит напомнить, что в те годы, несмотря на общность систем (обе страны строили социализм), Москва и Пекин враждовали.
И это была отнюдь не только холодная война, вспомнить хотя бы события на островах Даманском и Гольдинском, где полегли и наши военные, и китайские. Но там же, в Африке, русские с китайцами запросто стреляли друг в дружку, причём на протяжении 15 лет – речь о гражданской войне в Анголе. По одну сторону конфликта – СССР, по другую – социалистический Китай с идейными антиподами США. Причём два года из пятнадцати (1975–1976) война шла довольно интенсивно. И нашим китайским товарищам приходилось довольно туго.
Специалисты, однако, не спешат делать выводы касательно танзанийской развязки. Не исключено, что Москве и Пекину удастся келейно уладить возникший конфликт интересов. Причём с открытием курортного сезона в Танзании и соответственно с появлением там наших немногословных отдыхающих договариваться сторонам будет значительно проще.
Кстати
«По мере того, как Китай будет всё глубже вовлекаться в африканские дела, его интересы могут разойтись с российскими. Геополитическое сближение и относительно высокий уровень доверия между Москвой и Пекином создают впечатление, что они действуют в Африке сообща. Но пока свидетельств этому нет. По мере утверждения Китая в роли «ответственной державы» в Африке двоякое влияние Москвы (например, продажа оружия разным сторонам конфликта в одном и том же государстве) может стать препятствием для стабилизации в регионе».
(Из доклада Московского центра Карнеги «Россия и Китай в Африке – конкуренты или союзники?», 2019 год)
0
25.00
