«Я не представляю, как смогла бы отправить своего ребенка в 14 лет одного в другой город... Да мало ли что может случиться? Но, как мама мне потом признавалась, она была во мне уверена. Убеждена, что я не вляпаюсь ни в какую историю. А позже мне рассказала, что в тот момент, когда я уехала, у нее полголовы поседело», — рассказывает Татьяна Навка.
Татьяна: Это были дни круглосуточных репетиций, меня практически никто из близких не видел. Я нервничала, переживала. Слишком большая ответственность лежала на мне. И конечно, я выглядела очень уставшей, похудевшей. Увидев меня в день премьеры, мама даже расплакалась. Уж больно ей стало жалко дочку. (Смеется.)
Александра: Я бабушку понимаю, это было действительно страшно. Последнюю неделю мы с мамой вообще не встречались, она с утра до ночи находилась на тренировках. И утром перед премьерой была на себя не похожа — ужасно уставшая, просто ни слова не могла сказать. Я испугалась и потом написала ей эсэмэску, постаралась поддержать, объяснить, что у нее нет причин так переживать. Что бы ни случилось, результат не может быть плохим, ведь она вложила в это шоу все свои силы, весь свой талант. И позже мама мне сказала, что мои слова помогли, как-то немножко привели ее в чувство.
Татьяна: Да, это так. Я волновалась из-за технических проблем, боялась, что что-то пойдет не так. Но, слава богу, премьера прошла хорошо, и мы все успокоились. В этом году все по-другому, я набралась опыта. Понимаю, на что надо больше обратить внимания, за какие моменты можно не волноваться. Но, как бы я себя ни успокаивала, все равно переживаю, думаю о шоу 24 часа в сутки.
— Саша, в семье никто не пытается маму остановить, сказать ей: сколько можно, хватит?
Александра: Нет, наоборот, мы ею гордимся, она молодец, не останавливается, работает все больше и больше, остается молодой, энергичной. Можно только удивляться, откуда у нее столько сил берется.
— Даже бабушка смирилась?
Татьяна: Мама просто такой человек, очень «переживательный». Беспокоится по любому поводу.
Александра: За меня бабушка до сих пор сильно переживает. Я ведь всю свою теннисную жизнь провела с ней. Если бы не бабушка, не знаю, как бы я вообще занималась спортом. У родителей была работа, они не могли все бросить и со мной ездить. Я тренировалась в Европе, и бабушка все контролировала, всегда пыталась найти мне лучших тренеров, лучшие условия.
— Мне кажется, у Раисы Анатольевны все-таки больше поводов для беспокойства было, когда она вас, Татьяна, в 14-летнем возрасте одну в Москву отпускала.
Татьяна: Да, сейчас я не представляю, как смогла бы отправить своего ребенка в 14 лет одного в другой город. Да мало ли что может случиться? Но, как мама мне потом признавалась, она была во мне уверена. Убеждена, что я не вляпаюсь ни в какую историю. И потом, конечно, первое время я жила в семье наших знакомых, за мной ухаживали, помогали. Но в любом случае мама страшно переживала и страдала. Сказала, что в тот момент, когда я уехала, у нее полголовы поседело.
— Кошмар! Но ей все же было о чем волноваться, у вас ведь непростая спортивная судьба: и тренер вас на ночь запирала в раздевалке, чтобы не съели ничего лишнего, и хозяйка квартиры, куда вы потом переехали, уроки делать и спать не давала, а потом вообще выгнала вас в ночь. Руки не опускались у вас от такого, не хотелось все бросить и вернуться домой?
Татьяна: Наоборот, меня это мотивировало. Помогало быть настырной, упертой. Максимум, какую слабость я себе позволяла, когда мне было совсем плохо, — позвонить родителям. Помню, мы тренировались в Сокольниках, а напротив был переговорный пункт, такие будочки с телефонами. Я из этой будочки звонила маме, плакала, рассказывала, что меня закрыли в раздевалке. На что она говорила: «Все, я прямо сейчас выезжаю, мы забираем документы и едем домой, будешь жить нормально, в семье». Это меня сразу приводило в чувство, я отвечала: «Мама, ты что, зачем ты мне жизнь портишь?! Я не для этого тебе звоню, просто хочется с кем-то поделиться, выплеснуть обиду». Но знаете, чем я старше становилась, тем меньше беспокоила родителей, сама как-то справлялась со своими горестями, старалась маму не расстраивать.
— А в 90-е годы, когда вам в Америке приходилось тренироваться, а в свободное время работать, чтобы как-то выжить в чужой стране, не было таких минут, когда хотелось все бросить и уехать домой, к маме?
Татьяна: Нет, конечно. У меня была цель, и я к ней шла. Но я так скажу: для каждого человека очень важно знать, что у него есть дом, куда он всегда может приехать, где его примут, приютят. Эта уверенность меня грела, делала сильнее.
— Ваша старшая дочь провела в США первые шесть лет своей жизни, но это уже были благополучные для вас годы, когда вы были замужем, жили в хорошем доме на берегу Гудзона. Саша, вы помните это время?
Александра: У меня очень много воспоминаний, я хорошо помню свою жизнь, садик, в который я ходила, подготовительную школу, всех своих друзей. Родители вставали, ехали на первую тренировку, а к тому моменту, когда просыпалась я, они уже были дома. Позже, помню, меня оставляли с няней, потому что у папы с мамой началась серьезная подготовка к Олимпиаде. Скучаю по тому времени, это было настоящее беззаботное детство.
— Когда переехали в Москву, началась совсем другая жизнь?
Александра: Да, я пошла на фигурное катание, стала заниматься теннисом, в общем, все по-взрослому. Но через какое-то время у меня появились друзья, и тоска по беззаботному детству прошла. (Смеется.)
— Татьяна, а все-таки почему Саша не стала продолжать заниматься фигурным катанием, не продолжила династию?
Татьяна: Так вышло. Хотя, знаете, смотрю на нее сейчас, мне кажется, она была бы неплохой фигуристкой. Но Саше теннис больше нравился.
— Получается, Саша, детство вы провели так же, как мама. Тренировки, сборы, школа. Но потом случилась травма, вы не смогли вернуться в спорт, и пришлось с теннисом закончить. Не было чувства какой-то пустоты, когда вдруг появилась масса свободного времени?
Александра: Я очень переживала. Только что ты еще по пять часов в день тренировался, все мысли о теннисе… Естественно, было сложно, непонятно, что будет дальше. Я тренировалась во Франции, и когда мы с мамой приняли решение, что со спортом нужно заканчивать, вернулась в Россию. Пошла в школу, начала заниматься вокалом. И постепенно пустота, которая действительно была в душе, ушла.
Татьяна: Я помню, как через некоторое время ты мне сказала: «Мама, боже, как же легко жить без спорта, это же не жизнь, а просто сказка!» (Смеется.)
— Ну да, путь спортсмена — постоянная борьба с собой, жесткие самоограничения. Татьяна, вы, конечно, производите впечатление безупречной женщины, но наверняка были моменты, когда с искушением нельзя было справиться: вы понимали, что вот этот кусок торта просто обязаны сейчас съесть?
Татьяна: Мне кажется, всю жизнь эти искушения нас преследуют. Просто есть привычка, выработанная годами, когда ты понимаешь, что завтра у тебя тренировка и ты не можешь себе позволить ничего лишнего… Это здорово формирует личность. А что касается тортов, то у меня с этим связана смешная история. В период подготовки программы в парном катании мы постоянно взвешиваемся. И мой партнер всегда очень переживал перед этой процедурой — ему же меня поднимать. На очередном взвешивании весы показали нормальную цифру, и я на радостях пошла и купила большой кусок торта. Захожу с ним в метро, с наслаждением откусываю, и вдруг кто-то меня по плечу так — тук-тук… Я поворачиваюсь и вижу своего партнера. Он берет из моих рук оставшийся кусок и мне в лицо его — шмяк. Со словами: «Наелась?!» Ну я-то девушка с характером! Соскребаю остатки торта с лица — и обратно в него. (Смеется.)
— Есть у вас, как сейчас говорят, лайфхак, что нужно делать, когда хочется съесть это пирожное, а нельзя?
Татьяна: Если нельзя, но очень хочется — то можно. Обязательно надо съесть. (Смеется.) А потом пойти поработать хорошо, и все будет прекрасно.
— Отличный способ. А какая-то своя система питания у вас имеется?
Татьяна: Система питания… Как говорила Фаина Раневская: «Милочка, если вы хотите похудеть, ешьте голой и перед зеркалом». Есть как можно меньше, больше двигаться, больше работать над собой — вот и вся система.
— То есть никакой диеты не придерживаетесь?
Татьяна: Я знаю, что многие пробуют разные системы, считают белки, углеводы, и это правильно, на мой взгляд. Но я, например, просто двигаюсь очень много, работаю, занимаюсь в спортзале, постоянно катаюсь. Подготовка к «Аленькому цветочку» сжигает огромное количество энергии. В целом с возрастом уже выработалось определенное меню, я, например, не ем хлеб. Но опять-таки, если нахожусь во Франции, где очень вкусный хлеб с маслом, ну как удержаться… А дома мучное редко ем. То же самое касается и картофеля. Но увидишь в гостях картошку с селедочкой — ну как же можно отказаться от такой вкуснотищи? Основные продукты моего меню — овощи, фрукты, рыба, мясо.
— Мясо — в смысле говядина?
Татьяна: Да, стейки. Очень люблю борщ. Мама готовит самый вкусный борщ на свете. Могу целый день не есть, а вечером перед сном поужинать. И даже борщом. (Смеется.) Не могу заснуть на голодный желудок, кто-то может, а я нет. В прошлом году после репетиций приходила домой где-то в пять утра. Поднимаюсь к себе в спальню, в голове крутятся мысли, что еще я не учла, не сделала, не успела… И вдруг понимаю, что сегодня вообще ничего не ела. В этом году я пообещала себе, что не буду доводить себя до такого состояния.
— Вас тут в Instagram пытались уличить в пластических операциях. Вы сами готовы к экспериментам с внешностью?
Татьяна: Пока что нет точно. Сейчас столько разных инноваций, современных способов ухода за лицом и телом... Надеюсь, не придется прибегать к пластическим операциям. Мне очень этого не хочется. Генетика у меня хорошая: моя мама отлично выглядит в своем возрасте, никаких операций она не делала. Не то чтобы я против, есть женщины, которые сделали пластику и прекрасно выглядят. Но есть и ужасные примеры. Каждый сам себе выбирает способы борьбы с возрастными изменениями.
— Некоторым мужчинам нравятся такие «тюнингованные» красотки, они даже подталкивают своих жен к хирургическому вмешательству…
Татьяна: У нас в семье такого нет. Мой муж точно не относится к этому типу мужчин. (Улыбается.)
— Кстати, в недавнем интервью Дмитрий Сергеевич признался, что больше всего ценит, как вы справляетесь с ролью матери для всех ваших детей. На двоих у вас их шестеро. Как удается со всеми общий язык находить?
Татьяна: Я люблю своего мужа и, конечно, хочу, чтобы он был счастлив. А родители счастливы, если с их детьми все в порядке. Когда они бывают у нас дома, я стараюсь объединить всех братьев и сестер любовью, добротой. Здесь и маленькая Надя играет свою роль, она у нас как центр вселенной, вокруг которого все вращается. Светлая девочка, любит всех без исключения, и ее невозможно не любить. Я стараюсь как-то передать детям, что только любовь, добро, правда, порядочность, честность, трудолюбие, — только это дает успешность, гармонию и счастье в жизни. Ну а те люди, которые живут другими ценностями, воспитывают детей в зависти, злобе, недоверии... Как я не раз убеждалась, в жизни все возвращается бумерангом.
— Ваша младшая дочь Надя еще не выбрала себе какое-то спортивное занятие?
Татьяна: Ой, пока рано, ей всего лишь четыре годика. И она уже умеет о-го-го сколько! И на коньках катается, и плавает, балетом и музыкой занимается, три языка учит. Через пару лет нужно будет определяться, идти в каком-то одном направлении. Посмотрим, что ей понравится больше, за что она зацепится. Пока не будем загадывать.
— Саша, вы, похоже, пока свою музыкальную карьеру поставили на паузу?
Александра: Да, это правда, пока пою для себя, беру иногда уроки вокала. Записывать песни, клипы, заниматься этим профессионально пока желания нет.
— Разочаровались?
Александра: Нет, просто поняла, что не хочу быть исполнителем чужих песен. Мне бы хотелось что-то сказать в музыке самой, писать тексты, проживать это все. А когда другой человек дает тебе уже готовый материал… Я не получала от этого никакого удовольствия, и мне не хотелось продолжать в этом направлении. Плюс ко всему, учеба для меня была важнее и сейчас остается главным занятием.
— А как вы, Татьяна, отнеслись к выбору Саши? Вы ведь много сил и средств потратили на ее поддержку как певицы.
Татьяна: Я абсолютно не вмешиваюсь и принимаю все ее решения. И готова поддерживать дочь, какое бы новое занятие для себя она ни выбрала. Она не по годам мудрая девочка, я ей доверяю и даже советуюсь с ней в сложных ситуациях. Мне очень нравится, что сейчас на первом месте у нее учеба. В любом случае, мы получили прекрасный опыт, Саша поет на всех наших праздниках, в компаниях, в Сети слушают ее песни, она даже на этом зарабатывает какие-то деньги. Приятно.
— Саша, если вам предложат выбрать шумную вечеринку в клубе или тихий вечер в кругу семьи, вы куда отправитесь?
Александра: До восемнадцати лет, до поступления в МГИМО, я не ходила по клубам. Мы собирались со школьными друзьями у кого-то дома, на шашлыках или шли в кино, устраивали какие-то душевные вечера. И я бы на этот вопрос, наверное, ответила, что осталась бы дома, в кругу семьи, друзей. Но сейчас я с головой окунулась в студенческую жизнь, в первый раз побывала в клубе, и, не буду скрывать, мне понравилось. Так что все зависит от настроения. Если есть желание шумно провести вечер, потанцевать — почему нет? Но иногда хочется тишины, семейного уюта. Вот по воскресеньям у нас традиция — мы всей семьей ходим в баню. (Смеется.) Кстати, я очень люблю эти посиделки, когда можно поговорить, пообщаться.
— А с однокурсниками сложилась дружба?
Александра: Да, мне очень нравится это общение. Я ведь волновалась, думала, вот приду в университет, как меня примут? Но все сложилось, я продолжаю дружить с ребятами из школы, и в институте — интересная компания. До сих пор не верю, что это так быстро произошло.
— Неожиданной свадьбой маму не удивите?
Александра: Ну, это посмотрим. Думаю, что неожиданной не удивлю. (Смеется.)
Татьяна: Я готова к любым сюрпризам. Все, что в жизни ни делается, — все к лучшему.
— А у вас, Татьяна, сейчас начались самые горячие дни: до премьеры «Аленького цветочка» остались считаные недели.
Татьяна: Да, сейчас самый разгар репетиций. Мы сами поставили себя в необычайно сложные условия, делающие эту работу трудной, но очень интересной. Одна из главных задач, которая перед нами стояла, — написать хорошую музыку. Ведь наш мюзикл — оригинальное произведение, со своей собственной музыкой и стихами. Партитуру написал прекрасный композитор Сергей Ковальский. Творческая команда вся прежняя, это те же талантливые люди, которые делали со мной «Руслана и Людмилу». Озвучивать роли мы пригласили Филиппа Киркорова, Ани Лорак, Александра Панайотова, Николая Баскова. А еще неожиданную роль, в первую очередь для себя самого, озвучит Григорий Лепс. Он дал свой голос Чудовищу.
— Мук выбора материала для постановки у вас не было? Почему именно «Аленький цветочек»?
Татьяна: Ну, конечно, решение пришло не сразу. В отличие от «Руслана и Людмилы», сказки, которую я читала своей Надюше. Мне было понятно, что с нее я должна начать свою режиссерско-продюсерскую карьеру. Для второй постановки я рассматривала несколько вариантов, но «Аленький цветочек» Сергея Аксакова победил. Необыкновенно красивая история любви, показывающая, что в человеке важна не внешность, а его душа и поступки. Это сказка моего детства, правда, нынешние дети знают ее как «Красавицу и Чудовище». Конечно, мы учитываем это, Чудовище у нас будет «современное», не похожее на то, какое мы видели в прекрасном советском мультфильме 1952 года.
— Главные роли снова исполнили вы и Петр Чернышев. 25 декабря у вас опять начнется праздничный марафон. Не было мысли, как в репертуарных театрах, подготовить второй состав?
Татьяна: Это единственная проблема. Во всех спектаклях есть второй состав, мало ли что случится, все мы люди. Но, к сожалению, меня с Петром в моем шоу пока заменить некем. Надо что-то придумать.
— Есть еще какие-нибудь секреты, сюрпризы, которые ждут зрителя в «Аленьком цветочке»?
Татьяна: Секреты? Приходите, посмотрите. Мы готовим очень красивый, романтический, нежный спектакль. Будет много сюрпризов, потрясающих эффектов. Тот, кто был на «Руслане и Людмиле», знает, что это нужно видеть своими глазами.
0
25.00
