Вчера, в воскресенье, у дочери Марии Столбовой, семилетней Эвелины, были соревнования в Кентербери. Дальше пьедестал почета, самолет, Шереметьево в пять утра, быстрый завтрак – и на тренировку, в Академию Ирины Александровны Винер-Усмановой. Мама последний пункт этой обязательной программы не выполняет с тех пор, как в 2002-м стала чемпионкой мира и с чистой совестью в восемнадцать лет ушла из большого спорта.
Пока Маша пьет со мной капучино в «Угольке», ученица лондонской школы для девочек Пембридж-Холл повышает мастерство управления скакалкой. И так все каникулы, то есть каждые пять недель. Эвелина, она же в исполнении мамы Ева, занимается художественной гимнастикой с двух лет и семи месяцев.
– Евочка уже достаточно быстро реагировала на то, что ей говорят, – объясняет Маша. – Это важный показатель для гимнаста на первом этапе. Есть дети, которые реагируют с замедлением, секунд через пять, – значит, в гимнастику их отдавать рановато.
Сегодня, когда лондонские мамы приводят своих наследниц в школу London Sport Academy by Maria Stolbova, которая работает в Челси, и слышат, что в России берутся за булаву, едва освоив горшок, их руки сами тянутся к кошельку.
– В России родители настолько омолодили этот вид спорта, что дети в четыре года уже начинают выступать на соревнованиях, – рассказывает заслуженный мастер спорта. – Занимаются по десять часов в день. В Лондоне так никто не делает. По три часа четыре раза в неделю безо всякого напряжения – так тут принято.
Три года назад, переехав в британскую столицу вместе с мужем, инвестором Егором Сиротой, Маша отдала дочь в обычную школу сети London Sport Academy в Восточном Лондоне.
– В Лондоне увлеклись художественной гимнастикой после летней Олимпиады 2012-го, – рассказывает Столбова. – Тренируют русские, болгары.
Тут надо сказать, что тренируют по-разному, хотя дела, конечно, обстоят лучше, чем с балетом. Вспоминается другая наша мать-героиня – Ольга Томпсон. Поняв, что за границей можно научиться танцевать максимум Ноймайера, она вернулась на родину и теперь со спокойной душой водит дочерей в Московскую государственную академию хореографии.
Ну а бывший старший тренер ЦСКА Столбова просто пошла в школу дочери работать тренером. Что оказалось на пользу не только Эвелине (когда этот номер сдавался в печать, юная мисс Сирота стала чемпионкой Лондона), но и семейному бюджету: дети тренеров занимаются в London Sport Academy бесплатно, а обычные родители платят за час занятий по двенадцать фунтов.
Этой весной Столбова открыла со своим работодателем совместное, уже чисто гимнастическое предприятие.
– В Челси, где мы живем, кажется, все русские, – рассказывает Маша. – И когда узнали, что я гимнастка, стали уговаривать: «Маша, пожалуйста, открой школу, мы будем к тебе ходить».
Школе Маша дала свою девичью фамилию, под которой вписана в историю спорта. Сарафанное радио тут же обеспечило full booking – первые сорок девочек пришли в первый же месяц. Во второй пришлось увеличивать часы работы школы. Ценник тот же – двенадцать фунтов в час без добавленной за золотые медали стоимости. В сентябре откроется вторая школа – в Кенсингтоне, «который еще более русский, чем Челси».
Чтобы работать в Англии с детьми, Маше пришлось подтверждать квалификацию. Ирина Винер писала рекомендательное письмо на двух листах, сама Маша прошла все круги английского бюрократического ада, включая лекции Child Protection and Safe-guarding. На фоне скандала с домогательствами в Федерации гимнастики США детей в Англии теперь берегут с особым пристрастием.
– Три часа нам рассказывали, что нельзя трогать учеников, – вспоминает Столбова. – Обнимешь, просто чтобы похвалить, – тюрьма. Если ребенок подходит и задает странные вопросы, вы должны тут же звонить в полицию и стучать на родителей. Весело, да? Дашь конфету – а вдруг у него аллергия? Кто виноват? Ты!
Конфеты Столбова вспоминает не потому, что приехала в страну пудингов из краев «Мишки на Севере». Если бы не конфеты, может, и не было бы в жизни девочки из Перми ни золотой медали, ни Челси, ни «Татлера».
– Мой первый тренер была очень добрая, давала мне конфеты на тренировке, – рассказывает Маша. – А я в детстве занималась не только художественной гимнастикой, но и танцами, и акробатикой. У меня все получалось. На танцах меня начали готовить к поступлению в Пермское хореографическое училище; тренер по гимнастике говорила маме, что у меня способности. Когда пришлось выбирать, мама спросила, чего я хочу. Я говорю: «Ну конечно конфеты». Все лучше, чем танцы, где меня тянули, растягивали, по коленкам стучали.
В четырнадцать Машу отдали в московский интернат. В спецшколе олимпийского резерва No 74 вообще «строгий режим».
– В семь утра подъем, в семь двадцать завтрак, не успел – твои проблемы, сиди без завтрака. С одиннадцати до семнадцати тренировка в Новогорске, потом едешь обратно через всю Москву в интернат. Не успела на ужин – твои проблемы. А в восемь вечера, например, факультатив по биологии. Но мы терпели. В наше время занимались спортом, чтобы выбиться куда-то. А еще это был единственный способ попасть за рубеж. У меня сохранился советский детский загранпаспорт, я по нему выезжала на свой первый международный турнир. Теперь думаю, что гимнастика – лучший вид спорта для девочек. У всех гимнасток очень красивые фигуры, и это видно издалека.
Вблизи тоже. Сейчас красоту Маши подчеркивают белая рубашка slim fit любимой марки Dsquared, узкий черный жакет Dolce & Gabbana и бриллианты Korloff в серьгах – подарке на День святого Валентина от мужа, совладельца инвестиционной компании «Садовое кольцо», работающей в родном городе Егора Санкт-Петербурге, а также в Европе, Африке, далее везде.
С Машей Егор Сирота, тогда топ-менеджер «Альфа-Групп», познакомился после показа «какого-то русского дизайнера» в Москве: уйдя из спорта, эффектная блондинка Столбова решила стать моделью. Потом было шоу Valentino на Arab Fashion Week: серьезный финансист Сирота, как какой-нибудь Джимми Голдштейн, поехал за своей «звездой кочевой» в Дубай.
– Я его быстренько отправила назад: «Зачем приехал? Вообще никто не звал, ничего не обещал», – смеется сейчас Столбова. – После первой встречи в Москве он мне не понравился.
Влюбленный был эталонным топ-менеджером середины двухтысячных: упитанным, в очках, одетым в мешковатый Ermenegildo Zegna. Общение не сложилось.
– А спустя год я сама позвонила.
На свидании перед ней предстал человек размера почти Dior Homme Эди Слимана. Свадьба состоялась в 2009-м в Hôtel du Cap-Ferrat.
– Вообще мы любим Eden Roc, ездим туда каждое лето, – рассказывает Мария. – Но свадьба была в ноябре, Eden Roc закрылся, и ради нас его не хотели открывать. Но помогли – направили в du Cap-Ferrat. Там сказали «вэлком!».
Новый год они проводят в Майами – квартира на первой линии в Бол-Харбор. Свой день рождения в мае Маша празднует в сицилийской Таормине. Я, конечно, знаю ответ на свой следующий вопрос, но не спросить не могу:
– Не жалеете, что после спорта пошли в модели? Заседали бы сейчас в Государственной думе. Или в телевизоре. И школу бы открыли в Горках. А может, даже целый фестиваль.
– Если бы мне тогда предложили попробовать себя в Государственной думе, я бы согласилась и пошла – почему нет? Но мне никто не предложил. А телевидение никогда меня не привлекало. Я один раз снялась в рекламе «Стоп СПИД». Это так тяжело! Ролик длиной в минуту мы снимали с шести утра до одиннадцати вечера без перерыва.
Она не боится, что дочь не станет новой Алиной Кабаевой. Что ей вообще может надоесть мама-тренер, которая на манеже не обнимает и конфет не дает. Что Челси в один ужасный момент может снова стать английским, инвесторы из Санкт-Петербурга будут жить на Большой Конюшенной, а кенсингтонские дети заместят импортную гимнастику автохтонным крикетом.
Маша санкций не боится и успокаивает:
– В Лондоне очень ценятся интересные дети. Спрос на места в сильных школах сильно превышает предложение, и они ищут детей, которые способны не просто сложить, вычесть, умножить или написать, а которые еще чем-то занимаются. Художественная гимнастика для них новое, интересное. Не поло, хоккей на траве, футбол или фехтование. Когда Эвелина поступала в школу, ее даже просили предоставить все ее награды, медали, где она выступала, все ее видео. И это сыграло большую роль.
На первое сентября в лондонскую школу пришли по-русски. Из Перми прилетели Столбовы-старшие, нефтегеофизики. Из Питера – родители Егора, профессорская семья, основатели первого в Советском Союзе кооператива по доставке корреспонденции «Экспресс-почта», который теперь часть Pony Express. Нарядились, пошли. Встретили бы гладиолусы – купили бы.
– У нас ведь первое сентября – значимое событие и в жизни родителей, и в жизни ребенка, – смеется Маша. – А в Лондоне мамы и папы приходят в спортивных брюках, в кроссовках. Привели ребенка, сдали, до свидания.
Помимо душевной теплоты Маше не хватает в Лондоне спортклуба «Романов». Equinox неплох, но там нет бассейна. И шеста – в Москве, выйдя на заслуженный отдых, гимнастка освоила и полюбила пол-дэнс.
– Так откройте клуб в Лондоне, – говорю я. – Инвестиций еще меньше, чем в зал для гимнастики. Даже ленты покупать не нужно. Только шест.
– Шестов штук шесть надо поставить. И высокий потолок. А зеркала? А страховки? – отвечает Маша, будто уже давно все продумала. – Хотя, мне кажется, пол-дэнс в Лондоне не пойдет, – она задумывается на минуту, потом улыбается и отвечает: – Впрочем, почему нет? Рядом со своей школой открою. Дети – на гимнастику, мамы – на шест.
0
66.00
