ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 13, 2014

— Путин называет происходящее внутренним делом Украины.

— А он по-другому и не может называть. А вот когда мы проведем демократические выборы в свои органы власти в ноябре, вот тогда уже можно все говорить смело и называть.

— В таком случае, если вы станете независимы, Москва не сможет с вашей помощью влиять на Украину. В ее составе вы выступаете дестабилизирующим фактором.

— Наверное, какие-то горячие головы так думают, но я и мое окружение так не считаем.

— Но вы согласны с тем, что Россия задает повестку: ДНР — в составе Украины, чтобы Украина не ушла куда подальше в Европу?

— У нас повестка, если говорить так, уже давно задана. Мы в ДНР строим свою государственность, здесь дискуссий уже быть не может, ориентируясь на евразийское пространство, а остальное — все решаем по пути.

— Так я об этом и говорю. Может, и остальную Украину за собой потянете?

— Если они дозреют до евразийского пути, то пойдем вместе с удовольствием. И со Львовом, и с Киевом, пойдем все вместе! Я только за — и раны будем зализывать вместе. Если они готовы, то будем строить единое евразийское пространство. Но пока не получается. Потому что мы — за единство, а они — за мифическое вхождение в этот Европейский союз.

О субординации: «Президента у нас не будет»

— Что это была за история с отставкой премьера Захарченко?

— Абсолютно искаженная история. Он в отставку не подавал. Он сказал, что если ему будут навязывать в Минске подписание каких-то соглашений, которые идут вразрез с нашим суверенитетом и духом тех законов, которые мы уже напринимали, то ему легче будет подать в отставку, чем подписать эти документы. Вот и все.

— А кто ему мог бы навязывать?

— Обстоятельства! Или Украина. Или переговорщики какие-то. Вы же знаете, что Захарченко не является стороной переговоров. А кто является? Россия, Украина и ОБСЕ являются в лице финской дипломатши. (Имеется в виду представитель ОБСЕ на переговорах в Минске Хайде Тальявини. — П. К.) Вот и получается три участника! А представители ДНР и ЛНР при этом только присутствуют. Ну они как бы принимают к сведению то, что подписывают эти три стороны. Но если их решения противоречат, так сказать, и Захарченко будут заставлять имплементировать, то Захарченко будет легче подать в отставку на рассмотрение Верховному совету. Вот такая правильная интерпретация.

— Выходит, у вас парламентская республика?

— Пока — да. До тех пор, пока мы не вступили в новый этап нашего государственного строительства.

— Когда это может случиться?

— Вот когда пройдут выборы. Тогда у нас уже появится глава государства. Пригласим в качестве наблюдателей и американцев, и европейцев, если они только приедут. Хотя американцы нам не указ, ну разве их выборы демократичны? У них даже нет прямого голосования. Вы же знаете, там эти выборщики…

— Хорошо. Что будет после выборов?

— Президента у нас не будет.

— Почему же?

— У нас будет глава государства, но он будет также главой исполнительной власти и Совета министров. И одновременно ему будут делегированы полномочия и главы государства. В нашем случае избирать его будет народ. А те законы, которые подписал Порошенко (об особых полномочиях и статусе некоторых районов Донецкой и Луганской областей. — П. К.), мы даже не воспринимаем. Вы вообще почитайте, что они предлагают! Они (в Киеве. —П. К.) предлагают провести выборы только в местные сельские и городские советы.

— Вы не согласны?

— У нас этих выборов не будет! У нас своя независимая республика, и свои, так сказать, суверенные органы.

— Платите ли органам зарплату?

— Мы уже выплатили заработную плату учителям, некоторым категориям врачей и пенсионеров, детям-инвалидам и по случаю потери кормильца. Чиновники также получают небольшую зарплату.

— Из каких средств платите?

— Из налогов, которые мы собираем в республике. Да, этих денег крайне недостаточно, но мы пытаемся извернуться. Не можем пока всем заплатить, но налоговой системе нашей только три недели. Украина с середины сентября уже все финансовые операции прекратила, и казначейство не работает. Так что теперь начали мы.

Об отношении к частной собственности: «Собственник собственнику рознь! Будем смотреть»

— Все согласны платить вам налоги?

— Несогласных немного, по крайней мере они не очень явно об этом высказываются. Тем более мы только начали регистрацию субъектов хозяйственной деятельности, она будет до конца октября. Кто встал к нам на учет, уже налоги платит. А кто не встал — будем приостанавливать их деятельность. Но это только с конца октября — вот тогда начнем ходить и разбираться, кто зарегистрировался, а кто нет, и приостанавливать.

— Каким образом?

— Сначала убеждать, чтобы встали на учет, а если не захотят, то назначим внешнее управление. То есть вместо того директора, который не хочет, назначим директора от Донецкой народной республики, который хочет и сделает все необходимое по закону.

— Борис Алексеевич, я кругом здесь у вас вижу серп и молот. Какая у вас экономическая модель будет?

— Ну а что такого — серп и молот? Я обеими руками за советскую символику. Ее у нас даже мало. Я вообще коммунист.

— Так вот же коммерсанты и волнуются.

— Вы с ними находитесь в плену каких-то идеологических штампов. За 23 года демократии у людей почему-то сложилось негативное представление о нас. А с чего? Никто ведь речь о переделе собственности не ведет, но мы говорим о смешанном типе экономики. О социалистической модели. Чтобы государство играло значительную роль. Земля, ее недра и богатства должны находиться в исключительной собственности государства, они не подлежат приватизации и продаже. Это записано в Декларации о суверенитете ДНР. И недра принадлежат всему народу, то есть государству.

— Что будет с шахтами Ахметова, Ефремова?

— Недра должны быть под контролем государства однозначно. В будущем, я думаю, частные предприятия не будут добывать ни угль, ни газ. А будут наши, государственные, но это когда система хозяйственная установится. Энергоресурсы — тоже: их добыча и продажа и транспорт тоже должны принадлежать государству. Потому что энергоресурсы находятся у нас в начале цепи ценообразования на товары народного потребления, и через этот ресурс государство должно регулировать, так сказать, процессы.

— Так вы за частную собственность?

— Конечно! Я за то, чтобы все формы собственности уживались, гармонировали.

— Зюганов тоже любит частную собственность.

— И нормально. Я тоже люблю! Но собственник собственнику рознь! И надо внимательно смотреть. Одно дело, когда создано предприятие трудом многих поколений, а потом за смешную плату было приватизировано — что ж тут хорошего? А вот те собственники, которые взяли кредит и создали новые производства и стоимости, то тут надо с ними сесть за стол и посмотреть, насколько его продукция необходима нашему государству. Если необходима и если он зарегистрирован у нас, а не на Кипре или в Голландии, то пусть созидает и платит налоги. А если нет — то будем принимать однозначные решения.

О свободе слова: «Нам нужны объективные СМИ — как в России»

— Правильно я понимаю, что ДНР приняла еще и советскую идеологию?

— Абсолютно правильно. Приняла по духу советскую социалистическую идеологию. Ставим знак равенства.

— Что тогда будет с демократическими правами? Их в Советском союзе было не очень…

— Было очень! Было много и достаточно!

— Например, свободы слова, вероисповедания?

— Да господи! Разве у нас не было религий? У нас были и мусульмане, и христиане, и иудеи, и индуисты, и прочие были. И люди, несмотря на пропаганду, все равно ходили в церковь. Сейчас ходят больше, конечно, потому что идеологии никакой нет, поэтому ходят общаться с богом. И правильно делают! Более того, в нашей коммунистической программе сейчас нет никаких запретов на это дело. Что насчет свободы слова — разве вы не знаете, что в большинстве стран существуют установки, что писать, о чем писать и говорить? И собственники многих СМИ формируют редакционную политику! Вот вы видели где-нибудь на украинском телевидении, чтобы показывали объективную информацию о Донецкой народной республике? Никогда! Такого не бывает!

— Но бывает на российском, вы считаете?

— Более или менее! Да, конечно, мне очень нравится, как освещают на российском. Ведь действительно же больше объективности! У России вообще больше заинтересованности давать объективную информацию. Ну а теперь возьмите западные СМИ — они же пишут то, что им заказывают собственники. А если они будут писать другое — их просто закроют.

— Значит, вы за свободу слова, как это есть в российской журналистике?

— Как в российской, американской, украинской, но чтобы объективно! Или хотя бы покажите такую сторону и такую! Но только объективно.

— Как в российских СМИ?

— Ну да, конечно.

О правах человека в ДНР: «Право на жизнь у секс-меньшинств быть должно»

— Возвращаясь к идеологии, вы могли бы сформулировать тезисно основные принципы?

— Конечно! Первый принцип — это борьба против олигархической системы власти и хозяйствования. И против всех ее проявлений. Потому что у нас всегда раньше провозглашалось в Украине одно — любовь и заботу о человеке, а на самом деле человек нищал, а кучка богатела. Все это был сплошной обман. Второй принцип — против проявлений идеологии фашистского типа. Что греха таить, последние годы нам насаждали государство, где одна нация превалировала над другими, это была фашистская идеология. И третий принцип — это интернационализм и коллективизм.

— Что имеете в виду?

— А я объясню. Мы здесь в Донецкой республике по духу коллективисты. Нашей стране уже сто пятьдесят лет со времени ее освоения. Сюда ехали со всего мира для созидания — для тяжелого, гнетущего, но созидания. Здесь не делили, кто ты — русский, еврей, грек или татарин. Здесь надо было делать дело! Здесь строили, вышивали, плавили, учили и делали это вместе. Поэтому — коллективисты. И вообще, мы русские — а мы здесь все русские: и украинцы, и греки, и все, кто на этом пространстве живет, — все мы по духу своему коллективисты. Русские — они коллективисты по природе.

— Не очень понимаю, Борис Алексеевич.

— Ну общинники! Коллективисты в социалистическом понимании. А на Западе — они там все индивидуалисты, понимаете. Там, как вы говорите, «права человека». Ну это на бумаге только — права человека. А на деле — прав больше у того, у кого больше денег. Вот вам и индивидуализм.

— Но как же на бумаге. Вот социалисты во Франции разрешили гей-браки. В ДНР будут разрешены гей-браки?

— Ну как вам сказать… По крайней мере право на жизнь у секс-меньшинств должно быть, скажу так. Но признаюсь, что большим специалистом по секс-меньшинствам я не являюсь.

— У нацменьшинств тоже будут права?

— У каждого человека должны быть и будут права, естественно!

— И у украинцев?

— Более того, у нас в Конституции республики так и написано, что официальными языками являются русский и украинский. Мы ведь строим республику для людей, для всего многонационального народа!

— Естественно, в полном объеме и не только на бумаге будут соблюдаться и права человека?

— Помните, я говорил вам про коллективизм? Так вот, я за права человека, но в коллективе. И разделять права коллектива и человека — нельзя! Потому что счастье каждого зависит от благополучия коллектива. Поэтому мы за коллективное построение государства, народное, общее для всех счастье. И добавлю еще к нашим идеологическим принципам еще вот такой — это дружба между нашими народами коллективистскими. И белорусским, и казахским, и армянским, и киргизским.

Об отопительном сезоне: «Нам «Газпром» поставит газ на льготных условиях»

— Демократия у вас, наверное, тоже будет отличаться от западной искаженной?

— Демократия, конечно, у всех разная. Но если существует власть народа и ее можно осуществить через государственные институты, то я за такую демократию. Вот Донецкая народная республика, ключевое слово «народ»! А в той Украине — чья власть была? Народ раз в пять лет сходил на выборы и то сфальсифицировали, а потом закончились выборы — и снова: народ сам по себе, а власть сама по себе.

— Борис Алексеевич, но у вас-то даже таких выборов не было. И руководство ДНР население не выбирало.

— А мы к чему идем в ноябре?! У нас была революция. Вы помните, когда она происходит? Когда верхи не могут, а низы не хотят. Типичное проявления революционного процесса и у нас с вами. Верхи не могли управлять по-новому. Не справились там, в Киеве! А низы, народ не захотели жить по тем фашистским правилам, которые были. Потом люди на референдуме высказали свою волю.

— Но этот референдум никто не признает. Обычно же референдумы не проводятся в ситуации военного положения, когда напуганы люди.

— А вы когда-нибудь видели километровые очереди на избирательные участки напуганного народа?

— Люди были возбуждены.

— Были радостно-возбужденные, ждали перемен! Мы их хотели и хотим до сих пор. Два миллиона пятьсот одиннадцать тысяч из трех миллионов двухсот пришли! 80 процентов! Ни в одном государстве сейчас такого нет, чтобы столько людей участвовало.

—Так и я об этом.

— Но люди пришли и отдали голоса добровольно! Я думал, в Киеве хватит ума и совести, понимания, что нужно считаться. Что демократические принципы те хваленые возобладают, но нет.

— Не опасаетесь, что голосовавшие на референдуме могли уже передумать?

— Могли, да. Могли передумать. Их могли принудить к этому обстоятельства — бомбы, пушки, самолеты. Но мы пытаемся переубедить людей, что не страхом жив наш человек. И я вам скажу, что с каждой новой бомбой понимание правильности нашего пути у людей только возрастает. Возрастает злость и ненависть к той власти. Да, есть некоторое количество людей, они говорят: «Пусть фашисты, пусть грабят, обманывают — лишь бы не было войны». Это навязанная нам этой 23-летней порой демократии и разгула идея. Мол, терпите, ребята! И молчите! Но терпение кончилось, жить по-старому люди не хотят. Вы посмотрите вокруг — ведь революцию вокруг творят молодые. Не бабушки и дедушки, которые сидят дома. И мы полагаемся на них, молодых и целеустремленных, которые хотят видеть социально ориентированное государство со смешанным типом экономики.

— Скажите, вы готовы к отопительному сезону?

— Готовы, никаких срывов не будет. Подготовка была, у нас достаточно и угля для котельных. Есть у нас и газ.

— Откуда газ?

— А откуда вообще в Украине газ? Из России!

— Значит, Россия вам поставляет, а Украине нет?

— Ну конечно. Нам поставляет, а Украине — нет. Ждет, когда та оплатит долги.

— По каким ценам вам идут поставки?

— Ну мы договариваемся о льготных условиях. Переговоры с «Газпромом» идут, я бы не хотел сейчас раскрывать подробностей, но мы движемся к тому, что тарифы у нас будут не такими, как для Украины.

О референдуме в Каталонии: «Пусть приезжают к нам. Мы их научим».

— В Киеве жалуются, что вы перекрыли поставки в страну угля с государственных украинских шахт.

— Да, это есть.

— Зачем? Скоро же зима.

— Если Украина будет делать нам предоплату за этот угль, то мы примем решение отпускать им этот угль. Пусть платят соответствующим образом и соответствующие средства.

— Поддержите референдум в Каталонии?

— Будем приветствовать, если каталонский народ выскажется. Но насколько я знаю, не дают им этого референдума провести. Не срабатывает там демократия. Так что пусть приезжают к нам тогда. Мы им подскажем и научим.

Донецк